Он быстро постукивал карандашом по бумаге, не сводя с меня глаз.

— Я не думала о том, чтобы иметь больше двух, — сказала я ему.

Он замолчал и поднял взгляд.

— Правда?

— Да. — Я вздохнула. — Но я думала, что всю жизнь проживу со Скоттом. А теперь не знаю. Это пугающая мысль. Начинать все сначала, с другим мужчиной. Что, если он бросит меня или изменит, как и Скотт? Я не думала, что стану женщиной, у детей которой будут разные отцы. Не то чтобы в этом было что-то плохое, но до измены Скотта, я по глупости думала, что он будет моим единственным и неповторимым. — Я шлепнула ладонями по бедрам и вздохнула. — Прости. В твоем присутствии я болтаю без умолку. Но думаю, мне нравился идея со знаком бесконечности. Не мог бы ты нарисовать его, чтобы я могла определиться?

Покачав головой, Элайджа откашлялся и снова опустил взгляд.

— Да. Я набросаю кое-что. — Он начал рисовать, а затем снова сделал паузу. — Мне очень больно слышать, что такая красивая и яркая девушка, как ты, была с кем-то, кто...

Он замолчал, глубоко вздохнул, и продолжил рисовать.

Что он хотел сказать?

— Я ни о чем не жалею, знаешь ли. Это означало бы отказаться от Люси и Элая, а они — лучшая часть меня.

Он медленно улыбнулся.

— Я думаю, что все твои лучшие части — это ты сама.

— Это включает Люси и Элая?

Я затаила дыхание.

— Я сказал «все части тебя», верно? — Он нахмурился. — Я оскорблен, что ты об этом спрашиваешь.

— Ого, — сказала я весело. — Посмотри, как далеко мы продвинулись. Помнишь, каким грубияном ты был?

— Шшш. Я концентрируюсь.

— Ты украл у Люси чипсы.

Он улыбнулся.

— Она уронила их.

— А почему она их уронила?

— Я был мудаком. Вот. Довольна?

— Да, — самодовольно сказала я.

Выражение его лица стало мрачным, когда он рисовал.

— Я рад, что это случилось. Мысль, что я не знаю вас, ребята. — Он медленно указал на свою грудь, а затем потер ее. — Причиняет боль вот здесь.

Наблюдая за ним, я слегка приоткрыла рот. Я сидела и пялилась на него. Все, что он говорил, всегда было таким... прекрасным... идеальным... для моих ушей.

Мне не было знакомо это чувство. Оно заставляло меня думать, что он может хотеть большего, чем дружба. Смогу ли я довериться этому счастью? Запустив пальцы в волосы, я размышляла об этом, пока ходила и изучала все рисунки и картины на стене. Все они были мрачными и нездоровыми. Демоны и обнаженные женщины... Жестокие военные рисунки с мертвыми солдатами-зомби... женщины-вампиры, пьющие кровь мужчин... Я взглянула на Элайджи, согнувшегося над блокнотом. Он на самом деле был другим. Мрачнее, других мужчины, которых я встречала, но при этом нежный и добрый во всех смыслах. Низкий и приятный гул встрепенулся в моей крови, и ощущение поползло между бедер. Я то сжимала ноги вместе, то разжимала возбуждаясь. Попытки понять, каким мужчиной был Элайджа, воспламеняли меня. Он был нежным, заботливым любовником? Грубым? Или что-то среднее? Может ли он дать мне и то, и другое?

— Это твои рисунки? — спросила я хриплым голосом.

— Большинство. Венди и Лэнс сделали несколько.

Я была уверена, что все картины с демонами нарисовал Элайджа. Он был весь покрыт жуткими изображениями, которые мне вдруг захотелось проследить пальцами. Я вздрогнула и тут заметила следующую картину. Светловолосая женщина лежала на коленях у склоненного над ней демона. Ее обнаженная грудь выгнута дугой, а изо рта демона текла кровь — ее кровь. Вместо ужаса на ее лице сиял экстаз. Демон смотрел на нее почти с тоской, словно она была так далека, несмотря на кровь, капающую с его клыков и губ. Он знал, что не должен обладать ею, но ничего не мог с собой поделать. Из ее груди, что вытекало молоко?

Этот рисунок мне понравился больше всего. В глубине души я думала, что вместо принцев все женщины хотят нежных чудовищ. Кого-то сильного, достаточно пугающего, чтобы держать все плохое на расстоянии, и нежного только с теми, кого он любит. В свое время я ошиблась. Я наткнулась на фальшивого принца, прежде не встречая чудовищ. Монстрам было нелегко подступиться, но принцы имели слишком легкий доступ. Может, нужно было столкнуться с фальшивым принцем, чтобы узнать, что делать и чего не делать на случай появления монстра.

— Это твой рисунок? — спросила я.

Он поднял голову и кивнул. Элайджа вернулся к рисованию, а потом резко обернулся и уставился на меня. В его широко раскрытых карих глазах мелькнуло что-то похожее на панику. В его голосе прозвучала нотка беспокойства.

— А что?

— Мне очень нравится, — возбужденно сказала я. — Можно я его куплю? Когда у меня появится дом, я хочу, чтобы эта картина висела в моей спальне. Ну, если начистоту, в шкафу, подальше от посторонних глаз.

Элайджа вздрогнул, встал и направился ко мне. Он посмотрел на картину, а затем снова на меня.

— Тебе правда нравится?

— Почему тебя это удивляет?

— Потому что она слишком мрачная, а ты такая...

Его взгляд скользнул по мне, и я поборола желание поежиться. Однако я не могла помешать желанию свободно перетекать от меня к нему. Это было невозможно.

Я уставилась на рисунок.

— Чем дольше смотрю на эту картину, тем больше задаюсь вопросом, о чем думает демон, глядя на нее. Интересно, что бы я чувствовала, если бы кто-то так смотрел на меня?

Я мельком взглянула на Элайджи, его кадык дернулся, когда он с трудом сглотнул. Между нами ощущался жар, и мне было интересно, чувствует ли он его. Помадка, как он мог не чувствовать? Моя грудь отяжелела и болела. Я содрогнулась от непреодолимой потребности в Элайджи.