— Мне нужно идти, — это все, что она шепчет.

— Куда, блять, идти? — это звучит гораздо громче, чем я планировал, потому что я сейчас на взводе. Оливия вздрагивает. Я вдыхаю, пытаясь успокоиться, и потираю ее руки. — Извини. Я просто немного запутался. Ты сказала, что мы поговорим о нас, и…

Она стряхивает мое прикосновение.

— Это ты сказал, а не я.

Я моргаю. Она все еще не смотрит на меня.

— Ты-ты-ты… — Господи, неужели это действительно происходит? Я заикаюсь? — Ты согласилась! Ты сказала, что мы поговорим после завтрака!

— Мы оба выпили слишком много, — ее оправдание довольно слабое, и она это знает. — Я не думаю, что мы понимали, что делаем.

Чушь собачья.

— Посмотри на меня, блять, если ты собираешься мне врать, Оливия.

Она поднимает глаза, и мне не нравится, что я вижу. Они красные, ее нижняя губа дрожит. Что, черт возьми, происходит? Все так просто — причин плакать нет, ведь я, блять, прямо тут, хочу ее так сильно с самого первого момента, как увидел ее.

Олли ничего не говорит, но по тому, как быстро поднимается и опускается ее грудь, я понимаю, что эта ситуация ее достала. Так какого черта она втягивает нас обоих в это, когда очевидно, что ни один из нас этого не хочет? Я не тупой. То, что я чувствую, взаимно.

— Так это все? Просто очередной секс на одну ночь? Спасибо за секс, увидимся примерно никогда?

— Это то, чего хочешь ты, — пытается сказать она мне, прижимая к груди телефон.

— Ты понятия не имеешь, чего я хочу. Если бы знала, ты бы не поворачивалась ко мне спиной сейчас и не уходила бы отсюда, утверждая, что это был просто секс, который ничего не значит ни для меня, ни для тебя. Это чушь. Мы оба это знаем, — я не боюсь спорить с ней. Я готов делать это весь чертов день, если считаю, что она не права, а сейчас она не права.

Она обходит меня и идет на кухню, надевая каблуки, которые она там оставила.

— Мне нужно идти, Картер.

— Нет, не нужно. Ты уходишь от разговора. А вот он я, хочу поговорить о том, что, черт возьми, между нами происходит, а ты пытаешься сбежать.

— Ничего между нами…

— Не смей, блять, говорить, что ничего между нами не происходит! — снова кричу я, и я ненавижу это. Я легко завожусь, и сейчас я действительно на взводе. Я громкий и требовательный, и мне нравится контролировать ситуацию, а сейчас я только и делаю, что теряю контроль. Эта девушка, по какой-то гребаной причине, владеет мной, и я отказываюсь позволять ей принимать неправильное решение за нас обоих.

Поэтому я иду к ней, подталкивая ее к стене. Ее глаза расширяются, нижняя губа дрожит. Я хватаю ее за бицепсы, заставляя посмотреть на меня, пока пытаюсь ровно дышать.

— Прекрати. Перестань притворяться, будто ты не напугана до безумия, будто это не было единственным, что сдерживало тебя все это время. И это не мое эго говорит, между прочим. Это мой мозг, потому что я вижу то, что находится прямо передо мной. И это ты — красивая, саркастичная, умная, сильная, чувствительная и чертовски испуганная тем, что чувствуешь к тому, к кому никогда не хотела и не собиралась испытывать чувства.

Телефон выскальзывает из ее дрожащих рук и падает на пол. Я подхватываю его раньше, чем она. Мое лицо освещает экран, но не только мое. Снова и снова, фотография за фотографией, где я рукой обнимаю очередную женщину, направляюсь в свою квартиру, в отели.

Я не уверен, что это самое страшное. Возможно, самое страшное — это сегодняшний заголовок.

ГОД НОВЫЙ, А КАРТЕР ТОТ ЖЕ: ДВЕНАДЦАТЬ САМЫХ ГОРЯЧИХ ДОСТИЖЕНИЙ КАРТЕРА БЕККЕТА И ЧЕГО НАМ ОЖИДАТЬ ОТ НЕГО В ЭТОМ ГОДУ.

Я смотрю на Оливию. Она потрясена, сочувствует мне, боится — все это тяжело, и все это лишает ее улыбки и направляет ее взгляд вниз.

— Это не я, — я поднимаю ее подбородок, перехватывая ее взгляд. — Я не обязательно должен быть таким.

Ее голос ломается, когда она наконец произносит.

— Как ты можешь обещать это? Мы едва знаем друг друга. Вчера вечером ты признался, что не знаешь, нужны ли тебе отношения. Господи, Картер, посмотри на это! — она показывает на свой телефон. — Я не могу конкурировать с этим, даже в своей голове, а это самое важное. Ты можешь считать меня сильной, но я честно признаюсь, я слишком неуверена в себе, чтобы притворяться, что все эти шикарные женщины, с которыми ты был, не приводят меня в ебаный ужас; что я не буду постоянно ждать, что вот-вот наскучу тебе, — она прижимает кончики пальцев ко лбу, как будто у нее болит голова. — У тебя есть квартира для перепихонов.

Технически, она у меня есть не по этой причине. Но тут важнее то, почему я до сих пор не избавился от нее, но вряд ли эта мысль мне сейчас сильно поможет.

— Ни одна из этих женщин ничего для меня не значит, Оливия.

— Я так увлеклась тобой прошлой ночью, настолько потеряла контроль, что мы даже не подумали о презервативе. Это так безответсвенно.

Я потираю шею.

— Сюда девушки не приходят, Оливия. Никогда. Я не врал, — может быть, это плохое оправдание, но у меня нет ни одного презерватива в доме. В квартире, конечно, их полно. Один у меня в бумажнике, но он был здесь, на столике в прихожей, а в самый разгар… — Ты не на таблетках? — черт. Разве я не спрашивал ее об этом?