— Номер-то будешь записывать? Или ты мобилу потерял?

Я понял, что нужно поискать такую же штуку у себя. Пошарил по карманам и нашёл. Надо же! Тут у всех такие, что ли? Интересно, зачем они нужны.

— Ну! — нетерпеливо сказал девушка. — Чего ждём?

В моём мире женщины не позволяли себе так разговаривать с мужчинами. Ладно, не будем пока акцентировать. Может, у них тут так принято. Разберёмся позже.

— Давай ты сама, — я протянул ей прибор. — Что-то в глазах плывёт.

— Ладно.

Она быстро проделала с «телефоном» какие-то манипуляции, тыкая в него указательным пальцем, и вернула.

— Всё, если будет хуже, звони, не стесняйся. Договорились?

— Угу.

— Спокойной ночи, Макс. Утром тебя разбужу. Тебе повезло, что завтра выходной, и в школу не надо.

Она ушла, оставив меня одного. Я встал и прошёлся, прислушиваясь к ощущениям нового, несовершенного и хрупкого тела. Не, ну не так всё и плохо. Жить, похоже, буду. Если не помру, конечно.

Раздевшись, я отыскал ванную, покрутил блестящие краны, отрегулировал воду и принял душ. Сразу полегчало. И в то же время, потянуло в сон. Постель оказалась застелена, и я забрался под одеяло, вытянувшись на свежей простыне. Голова блаженно утонула в подушке. Как же хорошо… Даже боль ушла из затылка. Веки стали постепенно тяжелеть.

И тут раздался резкий звон! Подскочив, я поморщился от боли, прострелившей виски, и заозирался в поисках источника звука. Оказалось, это надрывался телефон, который я оставил на тумбочке. Он светился и жужжал, двигаясь по поверхности. Ну и жуть! Так и сердце может остановиться! Вон как колотится — только что из груди не выпрыгивает.

Протянув руку, я взял мобилу, как назвала прибор девушка, и уставился на него. Красный и зелёный кружки, какие-то чёрточки, надпись «отец». И что с этим делать?! Пожав плечами, я положил телефон обратно, и через некоторое время он успокоился. Правда, через полминуты опять завопил. Да что ж такое?!

Пришлось встать и вынести его в другую комнату. Притворив плотно дверь, я прислушался. Почти не слышно. Вот и хорошо. Вернувшись в спальню, я снова забрался под одеяло и закрыл глаза. Всё, спать! Как говорят в моём мире — ночью спи, а вечером жги. Хотя какое жги? Проснуться бы — уже будет неплохо…

Утром я проснулся от того, что в глаза мне ударил сквозь веки яркий солнечный свет. На фоне окна я с трудом разглядел изящный женский силуэт.

— Доброе утро, ваше благородие, — раздался незнакомый мелодичный голос. — Госпожа уже ждёт вас в столовой. Завтрак остынет, если вы продолжите валяться.

Сев на кровати, я уставился на девушку в чёрном платье и белом кружевном переднике. На голове у неё был накрахмаленный чепец. Улыбнувшись мне, она сделала книксен и быстро удалилась.

Видимо, служанка.

Так, ладно. Я всё ещё в этом тщедушном теле. Значит, не сон — я действительно переродился в мире и оказался в нём заперт. Проклятье!

Ощупал затылок. Шишка осталась, но боли почти не было. Если сильно не давить, конечно. Я прислушался к ощущениям в остальном теле. Вроде, всё в порядке. Вот только мочевой пузырь звал в туалет.

Посетив ванну комнату, я заодно и душ принял. Обернулся полотенцем и отправился искать столовую. Как раз желудок дал о себе знать.

Войдя в комнату, где уже сидела перед тарелками вчерашняя девушка, я кивнул и направился к свободному стулу.

— Эй-эй! — всполошилась она. — Я, конечно, всё понимаю, но какого чёрта ты голый?!

— Разве голый? На мне полотенце.

— Нет, Макс, так не пойдёт! Эльвира!

Через пару секунд в столовую вбежала служанка и застыла при виде меня.

— Выдай человеку халат, пожалуйста, — холодно проговорила моя вчерашняя знакомая.

Хотя нет, пока ещё не знакомая, ведь я её имени так до сих пор и не узнал.

— Прошу за мной, ваше благородие, — окинув меня взглядом, проговорила служанка.

Бросив тоскливый взгляд на накрытый стол, от которого исходили роскошные ароматы, вызывающие слюноотделение, я поплёлся за ней.

Когда вы вернулись в спальню, девушка пошарила в стенном шкафу и извлекла из него халат.

— Вот, прошу, — протянула она мне его.

— Премного благодарен, — кивнул я, и скинув полотенце, надел его.

Служанка, ойкнув, отвернулась, но в отражении большого зеркала было видно, что она подглядывает.