— Вкусно? — саркастически спросила я его.

С набитым ртом он ответил:

— Очень! Никогда не ел такого вкусного пирога, Жюстина.

В дверь постучали и в комнату ворвалась Агриппина. Вот черт! Но, хорошо, что она не зашла минутой ранее!

Настоятельница бросила на меня злой взгляд, но обратилась к преподобному.

— Святой отец, вернулся Жак. У него плохие новости!

Через десять минут я, преподобный, Агриппина и Жак стояли в большой зале у камина, в котором не горел огонь. Я страшно зябла и куталась в тонкое монашеское одеяние, думая лишь о том, почему они не палят камин — несмотря на дневную жару, по вечерам здесь было довольно холодно.

Я рассматривала узорные вензеля на лепнине, толстые полусгоревшие свечи, застывшие в гротескных формах, дощатые полы, кое-где изъеденные мышами. Но память вновь и вновь возвращалась к тому вечеру. Анатоль де Сад показался мне действительно чудесным человеком, он защитил меня от насильника, да и я почти уверена, что мы смогли бы стать с ним друзьями. Может быть я даже познакомилась бы с его женой и мы пили чай в богатой гостиной, а я сидела в пышном платье с круглыми рукавами. Я бы выпытала у нее все, что ей известно и передала информацию Лохински, а затем вернулась бы домой и все закончилось. Но теперь вся эта надежда рухнула.

— Жак, ты уверен, что никого в живых не осталось? Может быть они прячутся в лесах? — Агриппина говорила, нахмурившись.

— Настоятельница, я встретил несколько солдат из королевской кавалерии — они сказали, что прибыли утром, а путь их пролегал по широкой дороге. Если бы кто-то выжил, он бы обязательно отправился за помощью именно по той дороге, но там никого не было.

— А с харчевней что? У хозяина большой погреб, я еще в юности помогал закладывать основание, — спросил святой отец. Он поджег новую свечу, и установил ее в подсвечник взамен сгоревшей.

Жак смял в руках свою кепи. Его рыжий полуспаленный чуб сейчас свисал сальной некрасивой прядью вдоль лица, под глазами были мешки — он явно устал и возможно даже плакал.

— Камня на камне не осталось, преподобный. Лишь гора мусора. Дракон сжег все, до чего смог дотянуться. На месте деревни стоит смог, у меня даже одежда вся пропахла, — он понюхал кепи и протянул ее настоятельнице, чтобы та удостоверилась, однако женщина лишь оттолкнула его руку и обратилась к священнику.

— Святой отец, нам нужно что-то предпринимать. Сколько это будет продолжаться? — зашептала она настойчиво, но падре лишь грозно взглянул на нее.

Агриппина замолчала, зыркая то на святого отца, то на нас с Жаком. Она что-то знает о налетах дракона? Какая-то странная мысль вертелась в мозгу, но я пока не могла ее ухватить за хвост.

— Что мы будем делать? — наконец, решилась спросить я. — Просто ждать, пока это существо нападет на наш приют?

— Сопротивляться ему бессмысленно, — произнес медленно и отстраненно святой отец, глядя куда-то в сторону и что-то замышляя. — Его оружие это огонь. Но есть один способ…

Настоятельница вдруг вскочила со своего места.

— Даже не думайте, святой отец! Даже не думайте! — в ее глазах я прочитала безотчетный ужас.

Мы вопросительно переглянулись с Жаком, но ничего не поняли.

Несмотря на то, что я пыталась поймать взгляд падре — хотя бы один-маленький намек на то, что мы сможем поговорить после отбоя без этой грымзы, он вообще не смотрел на меня. Было очевидно — святой отец озабочен сложившейся ситуацией, которая тяготит его душу. Все расходились по своим комнатам с тяжелым сердцем.

Когда все улеглись, первым делом я связалась с Лохински. Послышалось шипение, словно медальон стал радиоприемником, ловящим волну. Несколько раз я услышала разговоры и они явно принадлежали разным эпохам, из чего я сделала вывод, что это все засланцы в другие миры. На одной из частот и вовсе раздавались взрывы, а потом мужской голос взволнованно произнес: “я подбил самолет вермахта. Как слышно. Прием. Запрашиваю посадку. Бак дал течь”. На другой частоте девушка пела какую-то незнакомую веселую песенку. Наконец, через скрипы раздался знакомый голос.

— Аллоу! Аллоу! Зина, ты?!

— Лохински! Это я. Жива, здорова!

Связь окончательно установилась и звучание стало чистым.

— Ну, рассказывай, где ты, что там происходит. Удалось получить хоть какие-то зацепки?

— Фух, профессор, вы слишком много требуете от меня. Настройте ваш передатчик так, чтобы он людей не выбрасывал в тела приговоренных!

— Что? — заволновался Лохински. — Тебя собираются казнить?

— Да нет, слава богу, эта участь уже миновала, — раздраженно произнесла я. — Хотя, если и да, то чтобы это изменило. Меня выкинуло в тело какой-то юной воровки, как раз в тот момент, когда ее казнили за кражу золота. Но слава вашим мятежникам, можно сказать, они меня и спасли. Ворвались на площадь в самый горячий пик и помогли бежать. Но в одном вы были правы — я очутилась не так далеко от одного из де Садов и мне даже довелось пообщаться с ним! — самодовольно произнесла я.

— Какая ты умница у меня, Зинаида! Вот видишь!

— Теперь меня зовут Жюстина! — поправила я профессора.

— О, мадам Жюстина, — я не понимала говорит он серьезно или шутит, но времени выяснять это не было. — Так о чем вы говорили с де Садом? Рассказывайте все!

— Ничего особо мне не удалось выяснить, Лохински. Тут приключение и приключением погоняет. Женщинам в восемнадцатом веке жилось ой как не сладко, если вы не знали! Я постоянно завишу от мужиков и они пытаются меня убить! С Анатолем мы успели переброситься лишь парой слов, после чего он отправил меня в безопасное место, а сам остался защищать мою честь…