Это произошло так быстро, что я абсолютно не успела сориентироваться и оттолкнула его. Это и сгубило нас. Мы полетели вниз, все еще крепко держа друг друга за руки. Вниз, прямо в воды бушующей реки.

Блестящие огоньки вырвались из кострища, разложенного посреди леса, и принялись кружиться вокруг, разгораясь все больше и больше. Они танцевали, двигая своими маленькими ручками и ножками, сперва хаотично, потом все слаженнее и упорядоченнее.

Думаю, это был какой-то старинный энергичный танец вроде фокстрота или польки. Они делали шаг в сторону, затем шаг вперед, при этом раздвигая свои крошечные ручки в стороны. Потом вновь шаг вперед и вправо, беспрерывно кланяясь.

Издалека полилась бальная музыка и огоньки “отрастили” длинные волосы, превратились в малюсеньких девушек и юношей, продолжая вытанцовывать веселый танец. Я смеялась — они так смешно это делали, и так задорно, что мне тоже захотелось присоединиться к ним. Прознав о моем желании, огоньки поманили меня и я двинулась к ним на встречу. Становилось жарко, но я не останавливалась. Только вот люди-огонечки смотрели на меня с жалобным выражением, а один огонечек даже сказал: “Берегись ведьму! Спаси наши души!”. Я лишь расхохоталась: “Ведьм же не бывает. Это все выдумки”. На что мне хриплый голос ответил:

— Бывает. Еще как бывает!

Я открыла глаза, почувствовав прикосновение. Передо мной сидела сгорбленная старуха с седыми косматыми волосами, выбивающимися из-под косынки. Больше всего в глаза бросался нос — длинный и кривой, а под ним висела некрасивая родинка. Скрюченными руками ведьма мяла возле меня какие-то листья, из-за чего в нос шел сильный травяной запах. Первым желанием было заорать, но старуха приложила указательный палец ко рту:

— Тише. У меня еще мыши не дозрели. Испугаются — улетят, — прокаркала она сиплым голосом. Видок у собеседницы был еще тот, зато глаза молодые. Черные зрачки смотрели то на листья, то на меня с искоркой любопытства.

— Добрый вечер. Доброго здоровячка, — пролепетала я. — Простите, а где я?

Внезапно боль окутала мои виски и я схватилась за голову. Память волной хлынула в мозг и я подумала, что от этой волны мне сейчас вынесет глаза.

— Болит? — участливо спросила старуха, затем распрямила один из буро-зеленых листьев, которые мяла руками, и сунула мне под нос. — Нюхай. Валериана лекарственная. Моя собственная. Сдобренная кровью проклятой вороны.

Я вдохнула травяной запах и мне действительно стало на порядок легче. В воспоминаниях у меня зашумел водопад, только вот что-то еще важное не могла припомнить. Но что?

— Что по поводу твоего вопроса, красавица, вернется к тебе память скоро. Это последствия моего отвара — ты ведь умерла, когда я тебя нашла, — старуха замолчала.

— Умерла? — еле слышно переспросила я и старуха кивнула.

— Пришлось воспользоваться зельем, чтобы вернуть тебя к жизни.

— Подождите, — внезапная догадка осенила меня. — Вы злая колдунья с Гиблых Болот?

— Вроде как не похожа на монашку при монастыре, так ведь? — хохотнула она.

Кошмар. Получается, это ведьма, которая обратила Анатоля в Дракона? Что же она может сделать со мной?

Тем временем колдунья встала и сгребла листья в передник.

— Скоро обедать будем. Курица варится в котле. Пойду проверю, ты пока отлеживайся, сил набирайся.

С этими словами она вышла, а я огляделась. Комната выглядела довольно тесной, выполненной из сруба, с высокими резными потолками. Кое-где на стенах были изображены какие-то странные не то рисунки, не то иероглифы. А более ничего примечательного.

Я встала и на цыпочках прошла к двери, попробовала выглянуть во двор, только вот не вышло. Сбоку от выхода обнаружилось законопаченное оконце, покрытое мутной высохшей пленкой, которая на ощупь была похожа скорее на кишки животных.

С омерзением я отдернула палец. Видимость была не очень хорошей, но удалось рассмотреть как карга идет через двор к колодцу и набирает ведро воды. Слева располагалось крыльцо и за ним виднелась вторая часть дома. Справа и спереди к жилью подступал глухой высокий лес. Завидев, что ведьма возвращается, я юркнула обратно в кровать и накрылась теплой периной. Старуха вошла внутрь, при этом никаких замков она не открывала, как я успела заметить. Ведьма потянула носом воздух.

— Велела же лежать… никогда не слушаете… — пробурчала она, не смотря на меня. — Вставай теперь. Поможешь мне зелень в суп настругать, у меня руки-то больные уже, — она продемонстрировала крючковатые пальцы, которыми затем достала из сундука наряд и кинула мне его на постель.

— Мне это надеть?

— Надевай. Да поживее! Только не думай сбежать, я хоть и стара, но проклятие нашлю такое, что сама не рада будешь, что жить осталась.

— Ладно, — внутри меня все сжалось. Мне стало страшно, кроме того, постоянно мучила мысль о чем-то важном, что я никак вспомнить не могла, как ни старалась.

Надев на себя старое, но чистое платье с длинными тяжелыми рукавами-фонариками и грубым подолом, я наспех заплела косы и предстала перед старухой.

Та подслеповато зыркнула на меня и довольно кивнула.