Она проспала два дня, а голова чесалась и болела одновременно так, что хотелось выть от досады и неудобства. Маленькими ручками Реми потрогала забинтованную рану и воспоминания в голове перемешались, отчего девочка вновь упала в обморок и очнулась только к вечеру.

Её разбудил голос матери над ухом. Красивая темноволосая женщина средних лет нежно обнимала дочь, делая выговор мужу. Она всего на несколько дней отлучилась для встречи с родителями, а её малышка уже успела получить серьёзную травму.

Мередит была страшна в гневе и Реми ожидаемо заплакала, когда крик матери напугал её. Мать тут же поспешила обнять девочку крепче и стала нежно шептать на ухо, что всё в порядке, что всё обязательно будет хорошо.

Жена ещё не раз напоминала Винсенту о его безалаберности, и впредь поручала присмотр за детьми специально нанятой гувернантке.

Реми и без того была странным ребёнком, ведь её чешуя должна была слезть до наступления двухлетнего возраста, но этого никак не происходило. А после падения девочка и вовсе слегка отстранилась, да и вела себя уж очень серьёзно для своих лет, чем вызывала у брата и сестры желание лишний раз подшутить.

Чем старше они становились, тем более жестокими становились шутки.

Старшие дети не понимали, почему Реми неожиданно решила стать Викторией, почему её чешуя темнеет, а учёба даётся легче.

Когда у Каилы и Андера обнаружился талант к магии, то Мередит ожидала того же и у младшей дочери.

Насколько поняла Виктория в ту секунду, когда она услышала, что её ядро не предназначено для использования магии, надежды матери окончательно разбились вдребезги.

Девочка не только имела неприятную внешность, скверный характер, но и ещё и оказалась единственной в роде Ауирлин без способностей к магии. Что, к слову, последний раз встречалось почти десять поколений назад.

Как бы хорошо Виктория не училась, так и не сумела заслужить прежней любви. Всё внимание Мередит перешло к старшим детям, в то время как младшая дочь закрепила за собой статус отщепенца. Она всё чаще ругалась с другими, когда те делали ей замечания о внешности и старалась меньше появляться на людях.

Когда наступил день Белого Бала, то семья раз и навсегда смирилась с фактом, что чешуя Виктории никуда не исчезнет. Девушка не хотела идти и даже закрылась в своей комнате. Мать никак не отреагировала на её желание и, в целом, была согласна, что Виктории лучше остаться дома.

Чего лишний раз пугать отпрысков знатных особ?

Винсент, который понимал дочь лучше других, застал её в кровати, свернувшуюся под одеялом.

После случая, когда Виктория изрезала себя в попытках снять чешую, мужчина специально держал ключ в письменном столе. Он старательно уговаривал дочь пойти, ведь Белый Бал очень важный праздник, где обязан быть каждый дебютант и дебютантка, вступающие во взрослую жизнь.

– Я уверен, что потом ты будешь долго вспоминать этот вечер, Виктория.
– тихо говорил отец, обнимая её со спины.
– Пошли их всех к чёрту. Это твой праздник, доченька, не давай им забрать ещё и его.

Виктория чувствовала, что не хочет расстраивать отца. Да и говорил он правильные вещи. Белый Бал предназначен для дебютантов, значит она имела полное право пойти и присутствовать там. Если не ради себя, то она появится там всем назло.

Отец помог ей привести себя в порядок, подобрать платье и подготовил экипаж. Виктория явилась на Бал как раз перед тем, как застать сцену ссоры магистра Эливела и Каилы, которая потом ещё не один месяц была предметом обсуждений и сплетен.

Вечер был в самом разгаре, когда шутки над внешностью уродки стали выходить за грань. Виктория держалась из последних сил, чтобы никому не врезать и залпом выпив пару бокалов вина, взяла ещё один и отправилась к террасе. Оказавшись на свежем воздухе, она нашла уголок поукромнее и просто наслаждалась ночным бризом.

Она сидела прямо на каменной плитке, оперевшись спиной о круглую колонну, которая держала часть стеклянного купола, заменяющего крышу.

Иногда сюда выходили парочки, желающие уединения, но они не замечали Викторию, которая сидела так, что её попросту не было видно.

Девушка облегченно вздохнула, когда услышала как очередные юные влюбленные закончили со своими делами и вернулись обратно в основной зал. Она выглянула из-за колонны и приметила, что неизвестные оставили целый кувшин горячительного фруктового напитка. Она забрала его и села обратно, чтобы потом наполнять бокал раз за разом, чувствуя как тело становится легче, а разум пустеет.

Музыка до террасы доносилась слишком приглушенно и Виктория решила, что раз рядом всё равно никого нет, да и градус в крови напрочь стёр понимание стыда, то можно вспомнить пару песен из прошлой жизни.

Как там пелось?

Вместо тепла - зелень стеклаВместо огня - дымИз сетки календаря выхвачен день

Будь она в более трезвом состоянии, то услышала бы шаги позади, но звук собственного пения заглушил их.

Красное солнце сгорает дотлаДень догорает с нимНа пылающий город падает теньПеремен!Требуют наши сердцаПеремен!Требуют наши глаза