Король собирался провести хофтаг[1] в крепости Петерсберге, в приходском доме церкви Святого Петра. Церковь и вся территория вокруг принадлежали монастырю ордена тамплиеров, я не могла как женщина входить в мужской монастырь. И потому лишь обратилась с просьбой к аббату монастыря, перед приездом короля навести внутри порядок.

Я смогла присутствовать на встрече короля, приветствуя его на ступенях замка. Внешность Генриха была вполне заурядной, он не отличался ни крепостью сложения, ни особо завидным здоровьем[2]. Я смотрела на сына великого императора Фридриха с целью познавательной, и возможностью хоть как-то помочь Магнусу. Всё что я знала о Генрихе, это то что он юн, ему нет и девятнадцати лет и недавно в мае, на Пятидесятницу, его посвятили в рыцари.

Позже я присутствовала на торжественном обеде, в честь прибытия короля. Генрих и Магнус-Людвик приходились друг другу двоюродными братьями. Не желая подвести мужа, я сидела молча, только прислушиваясь к разговорам. Мне не нравилось, что Магнуса почти заставляют пойти на уступки, но поделать я с этим ничего не могла. Я хотела помочь, но не знала чем.

В ночь перед ховтагом, мне было неспокойно. Я заметила Магнус тоже не мог уснуть. Мы лежали обнявшись, молча. Какое-то время я размышляла, а потом приняла решение. Приподнявшись я сняла с шеи оберег, что давным-давно одел мне на шею отец, родовой знак Брячеславовичей.

– Магнус, поднимись.

Муж удивленно посмотрел на меня, но поднялся и я одела ему на шею цепочку на которой висел зелено-черный диск с рунами, это был камень муррин.

– Зачем Софья? Он же твой и всегда с тобой был.

– Пусть побудет с тобой, мне так спокойнее будет, - я рукой поправила на его груди оберег и прижалась к груди любимого.

Так обнявшись мы и уснули.

А дальше случилась катастрофа...

О произошедшем я узнала со слов монахов, находившихся поблизости и помогавшим рыцарям спустится с коней.

Сейм, созванный королем, проходил 26 июля на верхнем этаже приходского дома Петерскирхе, церкви Святого Петра, самого старого здания в Петерсбергской цитадели. Представители обеих сторон решили встретиться, чтобы прийти к соглашению. Мне трудно точно сказать, сколько там было людей, но их было гораздо больше сотни, поскольку в спор вовлекались люди, которые принимали ту или иную сторону. Вся людская масса собралась в большом зале с деревянным полом. Их было так много, что пол – вероятно, прогнивший – не выдержал веса и рухнул[3]. Вес был настолько большим, что когда люди, дерево и камни достигли второго этажа, они провалили и его. В конце концов, они оказались там, где находились уборные. Под ними располагался огромный резервуар, куда поступали отходы. Как бы там ни было, пол в уборных тоже не выдержал, и под действием силы тяжести все оказались погружёнными в фекалии. В результате инцидента погибли многие: одни – от ударов, которые они получили в результате падения или обрушения на них обломков, другие – утонув в тоннах экскрементов, накопленных за много лет. Среди тех, кто погиб таким бесчестным образом, были Гозмар III, граф Цигенхайн; Берингер I фон Мельдиген; граф Фридрих Абинберкский; граф Генрих фон Скварцбург; бургграф Фридрих фон Кирхберг; и бургграф Бурхард фон дер Вартбург[4]. Другим повезло больше, они получили травмы или отделались незначительными ушибами. Среди них был и мой муж Людвик III, который, хотя и упал в выгребную яму, сумел выбраться из неё. Его противник, архиепископ Конрад, тоже выжил: он сидел на подоконнике, держась за раму, пока его не спасли. Генрих VI остался целым и невредимым также благодаря тому, что оказался на подоконнике. Он оставался там до тех пор, пока к окну не приставили лестницу.

Кстати, он тут же поспешил покинуть город.

После этого события Эрфурт погрузился в траур. Длинные похоронные процессии потянулись в земли погибших. Похороны прошли и в Эрфурте, погибли мои друзья детства, Юхан был среди них.

Магнус и я не просто пережили их уход, но ничего не вечно, как и сама жизнь...

Спустя какое-то время после этой трагедии, Магнус снял оберег со своей шеи и протягивая мне произнёс:

– Не снимай его больше никогда, он сохранил мне жизнь. И я хочу, что бы он тебя хранил!

Этот год выдался не простым, но мы справились, ради будущего и нашей любви.

***

Прошел год, за ним второй, а потом и третий. Мы с Магнусом жили тихо и мирно, любовь освещала нам дорогу. И не было место в нашей жизни размолвкам и непониманию.

Мои дочки подрастали, радовали меня своими умениями и навыками, любознательностью и начитанностью. Я гордилась ими и любила их, они отвечали мне благодарностью и послушанием. Благодаря Магнусу они были всем обеспечены и не в чём не нуждались. И я была благодарна судьбе, что дочери очень привязались к нему, ведь он заменил отца, покинувшего этот мир в их раннем детстве.

Казалось бы ничего уже не может омрачить нашу жизнь, но всё же было то, что не давало покой не мне, не Магнусу. Мы хотели ребенка, нашего ребенка.

Но сколько бы мы не молили об этом Бога, наши молитвы не были услышаны.

Порой мне казалось Магнус несчастен со мной, как любой мужчина, он хотел наследника. А я не могла ему это дать...

Магнус от природы не многословный, никогда не говорил со мной об этом. Он не говорил со мной о ребенке, но я чувствовала, что это гнетёт его. Видя, что я печалюсь, и не понимая причины, Магнус стал спрашивать меня, в чём моя печаль.

– Софья, я вижу что ты вновь потухла. Боль в твоих глазах разрывает мне сердце. Поговори со мной, любимая, расскажи.

– Магнус, всё хорошо, - я боялась причинить ему боль.

– Может ты печалишься о сыновьях, или дочери соскучились по братьям?
– он присел рядом

– Нет, любимый. Вести приходят регулярно, сыновья в здравии. Не о том, моя печаль.

– О чём же любимая?
– Магнус обнял меня.

– О тебе, о нас...- Магнус слегка отстранился и заглянул мне в глаза.