Лишь Софья, которой шёл одиннадцатый год, имея взбалмышный и непоседливый характер противилась обучению Абсолона. Она при любой возможности сбегала, или пряталась. Слуги подолгу не могли её найти, а потому она часто пропускала беседы монахов и чтения божьего писания. Я сердилась на неё, ругала и пыталась хоть немного её изменить, повернув в правильное русло. Мне неведомо было тогда, что именно она принесёт мне в жизни самую большую радость. А сейчас не предвидя будущего я очень переживала за свою старшую дочь.

Уже прошло два года как вернулся из изгнания архиепископ Лундский Эскиль[3]. Его разногласия с королем, были связанны тем, что Вальдемар поддержал императора Фридриха в борьбе с папой. Абсолон постарался востановить отношения с Эскелем, вместе они провели первый датский синод в Лунде[4].

Я понимала стремление своего мужа и Абсолона сделать королевство сильным и процветающим. Они хотели единства среди простого люда и видели это в усилении королевской власти. Популярность мужа среди народа росла, этому способствовала и успешная война с венедами и история его семьи.

Смерть его отца считалась коварной и жестокой, его убийцы были осуждены церковью на изгнание. Но тогдашний король Нильс, конечно же их быстро простил и вернул, ведь именно его сын Магнус Сильный и организовал это убийство. С момента своей смерти в хвойном Харальдстедском лесу к северу от Рингстеда, случившегося 7 января 1131 года, Кнуд Лавард считался мучеником.

После возвращения архиепископа Эскиля, он организовал переговоры между Вальдемаром и папой Александром III, для привлечения короля в борьбе с императором Фридрихом на сторону папы. Именно поэтому папа канонизировал Кнуда Лаварда и он был признан святым.

После убийства король Нильс запретил хоронить Кнуда в Роскилле и тот был захоронен в Рингстед. В период подготовки перезахоронения, Абсолон и Вальдемар о чём-то подолгу тайно бесседовали. Мне не удавалось услышать о чем эти разговоры, да я и не очень к этому стремилась. Беспокойства во мне это не вызвало, думалось мне это подготовка к предстоящему. Муж приказал всем пошить новые праздничные одежды, выбрал лучшие дорогие камни и велел мастерам сделать для дочерей и сына украшения. И это не показалось мне странным, я видела в этом лишь приготовления.

В наступившем следующем году архиепископ Эскиль освятил празднества в честь перезахоронения Кнуда Лаварда, причем Абсалон помогал ему на празднике.

В канун совершённого много лет назад убийства, мы всей семьёй отправились в аббатство Рингстед, один из самых ранних бенедиктинских домов в Дании, ставшем первоначальным местом упокоения Кнуда Лаварда. Здесь была воздвигнута новая часовня при церкви Святой Марии[6] в Рингстеде. Сюда и были торжественно перенесены из старой церкви останки святого Кнуда Лаварда. Одновременно была возведена небольшая часовня (Капель Кнута Лаварда) в лесу на месте его гибели.

Мы стояли в внутри часовни Святой Марии, внутри могли раместиться только ближние люди. Епископ Абсолон проводил церемонию, дети молча стояли рядом и наблюдали за происходящим. Когда как мне думалось, всё подходило к завершению, и молитвы были уже все произнесены, муж склонил колено перед гробницей отца которого никогда не видел.

А когда он поднялся с колен он произнёс то, что стало большим потрясением для меня, а для королевства данов решившим судьбу короны на долкие столетия.

– Внук Святого Кнуда достоен носить корону!
– провозглясил он.

Я не сразу поняла. что началась коронация моего сына. Муж воспользовался торжеством, чтобы для обеспечения преемственности короновать своего сына своим соправителем.

Абсолон в обход архиепископа Эскиля, не присутствующего из-за болезни на торжестве, проводил церемонию. Сын, думаю, посвященный в происходящее заранее отцом или Абсолоном, выполнял всё с достоинством и смирнием. К моему удивлению, ему только на днях исполнилось восемь лет, а он уже принимал корону и ответственность за судьбу всего королевства.

Все происходящее вызвало во мне тревогу за сына, мне казалось ему рано становиться рядом с отцом. Нужно подрасти, возмужать и окрепнуть, что понимать происходящее вокруг и иметь своё мнение. Чтобы отстаивать это мнение не смотря на угрозы и жизненые трудности.

Когда коронация завершилась и на голове сына появилась корона, лишь немного отличающаяся от короны Вальдемара, раздался громкий голос Софии, стоявшей рядом со мной.

– Кнуд Вальдемарович, стал королем данов.

Она произнесла это на языке моей родины, от неожиданности у меня из глаз потекли слезы. Повернув голову я смотрела на единственную из моих детей, пожелавшую знать его.