Когда их главный попытался отправить воина, чтобы предупредить короля, я запретила это делать, опасаясь, что муж откажется со мной встречаться. Приказав своим людям следовать за мной, я вошла внутрь замка. Понимая, что уже поздно и король уже верно отдыхает в своих покоях, стала подниматься по лестнице на верхний этаж. У лестницы стояли два воина охраны, они вытаращили глаза при моем приближении. Но мои люди, что шли со мной не дали им и шелохнуться.

Я пошла по коридору к покоям мужа, оставив за спиной воинов. Приближаясь, я сильно удивилась тому, что муж убрал охрану от двери в его личные покои. До того, он этого никогда не делал, всегда думая о безопастности.

Мне оставалось всего несколько шагов, когда я услышала весёлый женский смех.

Я замерла, не дойдя до двери и тут же услышала, как этот же голос, обратился к мужу по имени.

Меня резко мотнуло, будто от удара. Протянув руку я уперлась в стену.

Дальше, как в тумане я слушала, голос мужа.

– Тора, хватит суетиться, иди ко мне.[3]

Больше я ничего уже не слышала, только лишь почувствовала холод камня под рукой.

Я не помню, как развернулась, как шла по коридорам замка, как возвращалась в Роскилле.

Заперевшись в своих покоях, я не слышала плач маленькой Ингеборги на руках старшей дочери Софии, и слова самой Софии я не помню.

Я очнулась ранним утром, несколько дней спустя, наскоро накинув простое платье и тонкий льняной плащ, выскочила на мороз. Город ещё спал, кое-где горели факелы освещая внутренний двор.

Тихо прокравшись мимо воинов на воротах, дремавших в этот ранний час, побежала по заснеженной дорожке в побережью залива.

Было морозно, но я не чувствовала холода. Кругом было настолько бело от свежевыпавшего снега, что я уже примерила эту белизну на себя.

В голове стоял только весёлый женский смех и голос мужа звавший женщину по имени. У меня не было сомнений в том, кто она. Муж не держал возле себя женщин слуг, и никогда бы не стал звать их по имени.

Тропинка становилась всё заснеженнеее, идти было труднее, но я уверенно шла к её завершению. И я знала куда она ведет. К черному кругу, к холодному черному кругу.

Я вышла на берег, прошла мимо любимого большого камня, на миг в голове мелькнули воспоминания о Магнусе. Но боль и их поглотила, лишь увеличившись от них.

Остановившись, обернулась на камень. Воспоминания унесли меня в теплый летний день, когда я присела на него, вокруг бегали дети, а Магнус стоял за спиной. Я стояла так некоторое время, но всё же очнулась.

Продолжая идти, я вышла на лед покрытый снегом и присмотревшись пошла к ней, она была видна плохо, только как небольшой серый круг на снегу. Шла я не долго, а когда подошла к ней, остановилась. Какое-то время я стояла, опустив голову всматриваясь в неё.

Больше не осталось сил, я подняла голову к светлеющему небу и закричала.

– Аааааа, - горло выдало, только это, со страшным хрипом.

Хотелось, чтобы меня разорвало, испепелило.

Наклонившись я стала бить кулаками по тонкому, образовавшемуся за ночь льду на проруби. Руки и снег окрасились в красный, но я не чувствовала боли от порезов, продолжала бить.

Это продолжалось до той поры пока я не выбилась из сил.

Я упала в снег, и даже не пыталась подняться, лежала не шевелясь.

Неожиданно, мне стало тепло, будто меня накрыли меховым покровом. Странное тепло, будто я уж не раз его чувствовала. Я заставила себя подняться, посмотрела на черноту проруби и вдруг, обернулась...

У камня на берегу, что-то было. Я не сразу поняла, но всмотревшись, увидела силуэт человека.

Он был в белом, и его силуэт почти не выделялся на фоне снега.

И тут я почувствовала, что должна идти к нему, это была такая необъяснимая потребность, что я не пошла, я побежала к нему.

Я бежала, запыхавшись, падала, путалась в своей одежде, поднималась и вновь падала. Я теряла его из виду и вновь искала глазами. Но он вдруг исчез...

Когда я в последний раз увидела его силуэт, на белом фоне мелькнул красный крест. И всё, он будто бы он растворился среди белого снежного покрова.

Я вернулась к городским воротам, охранники увидев меня испугались. Арс явно их не похвалит, за то что проспали и отпустили меня одну.

Мне было не до них, и не до Арса, я ушла в дом и вымыв руки, переоделась. Дети ещё спали и я решилась сходить на утреннюю службу и на могилу Эрны.

Приближаясь к собору, я поняла, что ещё слишком рано и потому пошла к Эрне. Идти по заснеженному погосту было тяжело, приходилось пробираться среди могил. Выбившись из сил, остановилась, подняла голову. Вдалеке, впереди возвышался высокий каменный крест, и рядом стоял силуэт, в развивающемся белом плаще, на котором алым пламенем горел крест[4].