— Даша, что случи… — в комнате материализовался Иббрис.

— Повторяй! «Я желаю...» — велел Наор. И Даша почувствовала, что не может воспротивиться.

— А ну отпусти ее! — Ибррис метнулся было к Наору. Но Даша послушно, несмотря на вопящий и мечущийся внутри нее протест, произнесла:

— Я желаю…

— Я слушаю, повелительница, — застыл, склонившись, Иббрис. Теперь, пока желание не будет произнесено до конца, он не сможет ничего сделать. Как же разорвать марионеточные путы и пожелать свое? Мысли вихрем метались в голове Даши.

Эвис прекратила метаться по своей тюрьме и сосредоточенно чертила пальцем внутри пентаграммы еще одну пентаграмму наизнанку, поглядывая на бутылку, балансирующую на Дашиной ладони, и отмечая каждый угол символом с бутылки. От ее пальца на полу оставался огненная дорожка.

А Наор не видел того, что делает Эвис, поглощенный созерцанием преклонившего голову джинна, и не спешил озвучить желание, наслаждаясь моментом. На губах его играла поистине демоническая ухмылка.

— Я желаю, чтобы моя душа покинула мое тело и… — продолжал Наор, растягивая гласные и делая паузы после каждого слова.

— Я желаю, чтобы… — Даша же неотрывно смотрела на Эвис. Она явно что-то задумала и… Эвис вдруг подняла голову и твердо глядя Даше прямо в глаза сделала рукой обрывающий путы жест. Даша, не задумываясь над тем, как это делает, вдруг почувствовала под пальцами магический поток, сдерживающий ее и… рванула за него, повторяя жест Эвис. Сила, которую она неосознанно вложила в движение на миг разорвала тьму в клочья.

— Сюда! — завопила бесплотная Эвис, подставляя руки, и Даша вмиг доверившись девушке замахнулась, чтобы швырнуть бутылку.

Все происходило стремительно, как в ускоренной съемке. Нити тьмы уже вновь тянулись к ее рукам, чтобы остановить бросок, Наор не своим голосом орал «Взять ее!», с рук появившихся невесть откуда ифритов-близнецов сорвались огненные плети и обвились вокруг Дашиных рук, не давая выпустить бутылку из пальцев. А тьма, оправившаяся от ее атаки уже подбиралась поверх огненных пут.

— Таньэзо! Даньэзо! — выкрикнула Даша и, едва почувствовав, как слабеют огненные плети, швырнула бутылку внутрь пентаграммы. Бутылка покатилась по полу и остановилась как раз в центре начерченной Эвис внутренней перевернутой пентаграммы. А Эвис в этот момент метнулась к сияющей стене наружной пентаграммы за которую ни она выйти не могла, ни Наор проникнуть не мог. А джинн стоял совсем близко, неосторожно касаясь этой светящейся стены рукавом рубашки. За этот рукав и ухватилась Эвис, с невиданной для привидения силой дернув джинна и швырнув его внутрь перевернутой пентаграммы из огненных дорожек к его сосуду.

— Я желаю, чтобы душа покинула мое тело, навсегда слившись с магической осью земли, и в тело вселилась душа погибшего мага Эвис Хастрдорф, — заорал Наор, стискивая Дашино тело в петлях своей темной силы так, что она едва могла дышать.

— Я желаю, чтобы душа покинула мое тело навсегда слившись с магической осью земли, и в тело вселилась душа погибшего мага… — прохрипела Даша, обдирая горло и отчаянно сопротивляясь воздействию, но ничего не в состоянии сделать против опытного мага. Тот случайный фокус с разрывом магических пут, сработавший, благодаря эффекту неожиданности, повторить не удавалось. Ифриты стояли рядом с помертвевшими лицами.

А Эвис распростерла джинна на пентаграмме, расположив его голову, руки и ноги по пяти углам звезды и водрузив ему на грудь сосуд, и что-то быстро повторяла ускоряющимся речитативом.

— … погибшего мага… — повторила Даша сопротивляясь из последних сил. От магического воздействия рот нестерпимо болел и по подбородку текла кровь.

— Ядагервышост, я отпускаю тебя! Будь свободен! — выкрикнула вдруг Эвис, и пентаграмма вокруг Иббриса вспыхнула нестерпимым светом.

Но свет опал, а Иббрис все еще лежал в пентаграмме. Наор, наконец, заметив, что происходит внутри пентаграммы, расхохотался нечеловечески зловещим хохотом.

— Тебе не отпустить его. Пока он не выполнит последнее желание повелительницы, он связан еще и с ней, а не только с бутылкой! — выпалил Наор, вскакивая с кресла и подбегая к границе пентаграммы. — Тебе ничего не сделать! Вы все в моих руках! Вы мои марионетки и будете делать только то, что я вам скажу. Дарья, повторяй за мной!

Но Даша, пользуясь тем, что он отвлекся, рванулась из пут, прошептав истинные имена ифритов. Тан и Дан тут же подоспели с двух сторон, огненными ножами рассекая окутывающую Дашу пелену тьмы. Едва почувствовав ослабление пут, она выкрикнула то, что должна была:

— Ядагервышост, я отпускаю тебя! Мое последнее желание: Будь свободен!

Обе пентаграммы засияли и превратились в один плотный синий столб света, который ударил в стеклянный купол потолка. И потолок взорвался веером острых, как лезвия стеклянных осколков. Осколки завертелись по воздуху, подхваченные магическим смерчем.

— Не-е-ет! — диким зверем завыл Наор, бросившись к столбу света, но его отшвырнуло с такой силой, что он кубарем покатился, сшибив на своем пути кресло и крепко приложившись о ножку стула.