Ожесточенные бои в районе Красногвардейска продолжались пять дней. На рубеже Лигово, Пулково наши наземные войска остановили противника. Но спустя некоторое время немцы прорвались к Финскому заливу в районе Стрельны и отрезали от основных сил измотанные в боях соединения 8-й армии. На узкой прибрежной полосе образовался приморский плацдарм, который сыграл большую роль в Ленинградской оборонительной эпопее.

В середине сентября мы часто летали на прикрытие войск, зажатых на этом кусочке земли.

Однажды мое звено в составе группы Новикова вылетело на боевое задание. Шли на Ораниенбаум. Все внимание приковано к берегу, откуда могли появиться самолеты противника.

Вот и линия фронта. На юго-западе показались "юнкерсы". Лейтенант Новиков и его ведомые бросились навстречу фашистам. Предполагая, что все истребители прикрытия наземных войск связаны боем с первой группой, немцы бросили на цель еще шесть Ю-88. Шли они с юга двумя звеньями на значительном удалении друг от друга. Энергичной атакой мы заставили первую тройку повернуть назад, не сбросив своего бомбового груза.

Несмотря на активный истребительный заслон, немцы упорно рвались к намеченному объекту. Налетели еще три бомбардировщика. До ведущего "юнкерса" было метров восемьсот - шестьсот, когда я выпустил по нему один из шести реактивных снарядов. Эрэс взорвался, не долетев до цели.

Второй снаряд разорвался где-то за "юнкерсом". Обозленный неудачей, я выпустил сразу два эрэса. От прямого попадания бомбардировщик взорвался, развалился на куски. Остальные "юнкерсы" скрылись. Нет, не напрасно вражеские летчики боятся этого оружия!

Домой возвратились без потерь. Едва успели снять парашюты, как по селектору, установленному на стоянке, раздалось:

– Группе Новикова в полном составе срочно явиться на командный пункт!

– В чем дело?
– недоумевали мы. До КП было далековато, и Резницкий прислал за нами легковую машину. Два рейса - и вся группа в сборе. К нам вышли улыбающийся комиссар и майор Радченко.

– Прочти телеграмму, - обратился он к Резницкому, протягивая листок бумаги.

Мы слушали и не верили собственным ушам: сам Климент Ефремович Ворошилов благодарил нас за отличное прикрытие наземных войск и успешно проведенный воздушный бой. Оказывается, он наблюдал за схваткой над Ораниенбаумом.

– Спасибо, товарищи!
– пожимая нам руку, тепло говорил Резницкий.

– А теперь прошу к столу; - пригласил летчиков командир полка.
– Такие телеграммы получаем не каждый день.

– Если точнее, то впервые, - поправил его батальонный комиссар.

На столе было пиво, вкус которого мы уже позабыли, и нехитрая закуска. Майор подробно расспрашивал ребят о воздушном бое, улыбался, что с ним редко случалось, ронял одобрительные реплики.

Закончился обед, и Резницкий пригласил нас на встречу с делегацией старых путиловцев.

– Кузнецову это будет особенно приятно, - сказал он.
– Сам здесь работал когда-то на заводе.

Мы познакомились с рабочими. Это были ветераны производства, участники трех революций, заслуженные люди. В трудное для города время они снова пришли к станкам.

– Спасибо, сынки! С такими героями, как вы, устоим перед любым супостатом, - благодарили нас рабочие.

Во время нашей беседы прозвучала команда "На взлет!".

– Счастливо! Я подожду тебя, сынок, - обратился один из гостей к Петру Олимпиеву.

Он снял фуражку с белой как снег головы и долго махал ею.

Но Петр не вернулся с боевого задания. Он погиб во время штурмовки вражеских войск в районе Ижоры.

Василий Жигалов, летавший вместе с Олимпиевым, рассказал о его гибели:

– Наша группа сделала два захода по немцам. Лютовал зенитный огонь, но мы должны были еще раз атаковать противника. Во время пикирования, когда до земли оставалось метров триста, самолет Петра взорвался от прямого попадания снаряда и сгорел...

Василий умолк, провел рукой по лицу. Мы сняли шлемы и после минутного молчания поклялись жестоко отомстить за смерть павшего боевого товарища. Старые рабочие плакали, не скрывая слез.

Так у меня и Николая Савченкова не стало еще одного друга. Самого близкого.

А спустя несколько дней новое горе - погиб Вячеслав Жигулин, высокий, стройный шатен с черными, как смородина, глазами. Он ходил на боевое задание в составе нашей группы.

Прикрывая наземные войска, мы заметили фашистский самолет-разведчик. Новиков начал преследовать "раму". Но в это время в воздухе появились еще четыре машины и кинулись на звено Георгия. Я открыл заградительный огонь по первой паре, однако второй паре удалось проскользнуть. Георгий как-то изловчился и длинной очередью сбил один "мессершмитт", а второй "мессер" с ходу атаковал левого ведомого Новикова, который не успел развернуться.