Как было бы хорошо, если бы Анна с Норманом никуда не уезжали. Будь Анна сейчас рядом, она сказала бы мне, что все в этой жизни поправимо…

Это все равно случилось бы, нашептывали мне мои мысли, уехали бы они или нет, рано или поздно все равно что-нибудь сломалось бы.

Я сглотнула и поняла, что очень хочу пить. Встала с кровати, на которой просидела несколько часов. Сейчас уже глубокая ночь.

Высунув голову за дверь, я убедилась, что коридор пуст: встречаться с Ригелем не хотелось. Я спустилась вниз в темноте, дождь прекратился, сияющая из-за туч луна заглядывала в дом, поэтому очертания мебели были хорошо видны.

Добравшись до первого этажа, я пошла на кухню и вдруг обо что-то споткнулась и чуть не упала. Я схватилась за стену и посмотрела на пол.

Что это тут?..

Быстро нащупала выключатель. Свет ударил в глаза. В следующее мгновение я резко выдохнула и невольно попятилась.

На полу лежал Ригель, его волосы разметались по паркету. Бледная рука выделялась на фоне коричневого дерева, на лице веером лежали черные пряди. Он не двигался.

Я так испугалась, глядя на его неподвижное тело, что отступила на шаг и замерла. В голове не было ни одной мысли – полная пустота. Ступор. Все мои представления о сильном, свирепом, властном Ригеле в этот момент рухнули. Я смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах издать ни звука.

Это был он – на полу, неподвижный.

– Ригель… – дрожащим шепотом позвала я.

Внезапно мое сердце заколотилось о ребра, и на меня обрушилась реальность. Дрожь вывела меня из ступора. Я глубоко вздохнула и опустилась на колени.

– Ригель, – выдохнула я и в тот же миг осознала, что передо мной на полу лежит человек. Я бегала по нему глазами, протянула к нему руки, но не знала, к какому месту на его теле надо их приложить.

Господи, что с ним случилось?

Меня охватила паника, стало трудно дышать. В голове закрутились беспорядочные мысли. Я сидела и смотрела на него лихорадочными глазами.

Что я должна делать? Что?

Я дотронулась пальцем до его виска – и подпрыгнула. Через пластырь я почувствовала, какой Ригель горячий. Посмотрела на его лицо еще раз, прежде чем побежать в гостиную. Я была неспособна иным способом справиться с паникой, поэтому трясущимися руками стала набирать номер единственного человека, о котором вспомнила в трудную минуту и на кого я могла рассчитывать, о ком я, никогда в жизни не имевшая точки опоры, успела подумать.

– Анна! – Я затараторила в трубку еще до того, как она что-то ответила: – Случилось… случилось так, что… Ригель! – Я сжала трубку. – Я звоню из-за Ригеля!

Послышался шорох ткани.

– Ника, – ответила Анна сонным голосом, – что случилось?..

– Я знаю, что уже поздно, – поспешно сказала я. – Извини, но это важно! Ригель лежит на полу, он… он…

Я услышала дыхание Анны.

– Ригель? – ее голос зазвучал громче. – На полу? Как на полу? Ему плохо?

Я поняла, что говорю сумбурно, поэтому заставила слова выстроиться в нужном порядке и объяснила, что, спустившись вниз, я нашла его на полу.

– У него, кажется, жар. Я не знаю, Анна, я не знаю, что делать!

Я услышала, как она встала, шурша простынями, разбудила Нормана и сказала, что им надо прямо сейчас сесть на автобус или на что-нибудь еще, чтобы как можно скорее попасть домой. Я сожалела, что напугала ее и оказалась такой инфантильной. Может, будь я посмелее, вызвала бы скорую помощь, поняв, что Ригель потерял сознание от высокой температуры. Но вместо этого я в панике позвонила Анне, которая была за сотни километров отсюда и ничего не могла сделать, и теперь мне хотелось кусать локти от досады на свою глупость.

– Боже, я чувствовала, что мы должны вернуться, я знала это, – голос Анны дрожал. – Ригелю нужно в постель, и тогда, тогда…

Анна, казалось, находилась на грани истерики. Я задавалась вопросом, не зашло ли ее волнение слишком далеко, но я не могла оценить ситуацию. Может, для родителей такая реакция вполне нормальна. Если бы я так испуганно не тараторила…

– Анна, с температурой я… я могу справиться. – Мне хотелось исправить свою ошибку и быть полезной, а еще надо хотя бы немного успокоить Анну. – Я могу попробовать отвести его наверх и уложить в кровать…

– Ему нужен прохладный компресс, – перебила она, задыхаясь. – Боже, он, наверное, замерз, лежа на полу! И дай ему таблетку! Жаропонижающее в ванной, в боковой дверце шкафчика, флакон с белой крышечкой! Ох, Ника…

– Ты только не волнуйся, – сказала я, хотя волноваться, конечно, было о чем. – Сейчас я все сделаю! Анна, если ты подробно расскажешь, что делать, я…

Торопливые инструкции, которые она дала, отпечатались прямо в моем мозгу. Я пообещала позвонить ей позже, сказав, что все поняла и начинаю действовать.