– Ой… – я смущенно прикусила язык и посмотрела на пузырек с таблетками, который держала в руке. – Анна попросила принести тебе лекарство, – произнесла я, чтобы чем-то заполнить тишину. – Я… пришла за водой. – Заметив на столе рядом с Ригелем полупустой стакан, я сжала губы и добавила: – Думаю, в этом больше нет необходимости…

Медленно и неуверенно я подняла глаза и покраснела, увидев, что Ригель неотрывно смотрит мне в лицо. Его глаза, невероятно пронзительные и блестящие, даже после болезни не утратили магнетизма. Радужки сверкали на бледном лице черными бриллиантами.

– Как ты себя чувствуешь? – выдохнула я через некоторое время.

Нахмурив темные брови, Ригель отвел взгляд в сторону и скривил губы в ироничной гримасе.

– Чудесно, – ответил он.

Я смущенно покрутила пузырек в пальцах и посмотрела в ту же сторону, что и он.

– Ты… ты помнишь что-нибудь о прошлой ночи?

Я не сдержалась, потому что мне нужно знать, помнит ли он хоть что-нибудь, какую-нибудь крошечную, несущественную деталь. Молилась, чтобы это было так. И жадно ждала ответа, словно от него зависела судьба мира, потому что в моей жизни с прошлой ночи кое-что изменилось.

Вчера я впервые увидела хрупкого Ригеля, я прикасалась к нему, вдыхала его аромат, оказалась очень близко к нему. Я узнала, что и он может быть беспомощным. Увидела его безоружным и незащищенным, и даже маленькой девочке во мне пришлось отбросить навязчивую идею о Творце Слез и увидеть Ригеля таким, какой он есть: молодой человек, отвергший мир. Одинокий, колючий, сложный, закрывший от всех свое сердце.

– Ты что-нибудь помнишь о том, что произошло? – повторила я и обнаружила, что Ригель не сводит с меня глаз.

Что угодно! Достаточно любой мелочи. Что угодно, только бы не видеть волка, который всегда держал меня на расстоянии!

Во взгляде Ригеля промелькнуло замешательство, но лишь на секунду, потому что, когда он откинулся на спинку стула, его взгляд был полон высокомерия.

– Хм… Кто-то отвел меня в комнату. – Его глаза скользнули по комнате, прежде чем снова остановиться на мне. – Думаю, за синяк на плече я должен поблагодарить тебя.

В голове пронеслось воспоминание о нашем падении на лестнице, и я невольно поморщилась, ощутив укол вины.

Ригель только что дал мне понять, что граница между нами по-прежнему существует, но я решила не сдаваться сразу, не стала давать задний ход, прятать глаза за челкой и так далее. Рассматривая пузырек с таблетками на своей ладони, я продолжала стоять на пороге кухни, потому что во мне, пусть и слабо, но мерцала надежда. Ясная и непоколебимая, которую я несла в себе с детства. Та самая, что сейчас не позволяла мне признать поражение и капитулировать.

Я подошла к столу, открыла пузырек и вытряхнула на стол таблетки.

– Ты должен выпить две, – спокойно сказала я, – одну сейчас и одну вечером.

Ригель посмотрел на пилюлю, потом на меня. В его глазах отразилось легкое недоумение. Может, удивился, что я подошла, не обратив внимания на его сарказм. Или, может, что я его не боялась…

«Сейчас он меня прогонит, – подумала я. – Высмеет меня, скажет что-нибудь едкое, укусит». Вместо этого Ригель склонил голову и снова посмотрел на стол. Потом, не говоря ни слова, взял таблетку.

В груди у меня потеплело, когда Ригель взял и стакан. На радостях я потянулась к его стакану и прощебетала:

– Подожди, я добавлю воды…

Мои пальцы случайно коснулись его руки, которую он резко отдернул. Он вскочил на ноги. Скрежет стула разрезал воздух, стакан взорвался на полу, разбрасывая во все стороны осколки.

Я отшатнулась в испуге и смотрела на Ригеля, не в силах дышать. Отвращение, с которым он отдернул руку, больно ранило меня, больнее любого осколка. Я испытала горькое разочарование, когда встретила его взгляд. Он пробирался сквозь меня, как корни мертвого дерева, и добрался до места, где мерцала надежда. И она как будто угасала.

Ригеля бросило в жар. Дыхание обжигало. Ему следовало держать себя в руках, но это неожиданное прикосновение, как током, ударило по сердцу, и он ощутил гораздо более жгучий жар, чем при лихорадке.

Он едва не выругался. В панике подумал, заметила ли она, с какой дрожью он от нее отскочил. Но когда Ригель нашел в себе смелость поднять глаза, то ощутил пустоту. Он прочитал разочарование в ее недоверчивых глазах и почувствовал, как боль охватывает каждую частичку его души.