Из братьев Кампано я самый уравновешенный. Тот, кто хладнокровен в кризисной ситуации, практически безэмоционален, способен смотреть на свои чувства сквозь пальцы. Меня часто обвиняют в том, что у меня их вообще нет. Но сейчас я чувствую, что переполнен ими.

— Мистер Кампано, присядьте, пожалуйста. — Голос Доусона ровный. — Адамс, мы поговорим позже.

Выражение лица Адамса слегка темнеет. Он проталкивается мимо меня, слегка задевая плечом, с тихой угрозой. Я вижу блеск в его глазах, его желание что-то сделать со мной.

И для этого он выбрал Милу.

— Врываться в чужой офис невежливо. — Доусон сжимает пальцы, когда я сажусь. — Но деньги автоматически не придают человеку хороших манер. Как и власть, если уж на то пошло.

— С моими манерами все в порядке. Тебе нужно беспокоиться о манерах твоего офицера. — Я киваю в том направлении, откуда только что вышел Адамс на случай, если Доусон не понял, что я имел в виду. — Я говорил тебе, что хочу, чтобы мои люди не напрягались. Мы вносим слишком большой вклад, чтобы мне приходилось постоянно приходить сюда и вести этот разговор.

Доусон пристально смотрит на меня.

— У тебя проблемы с одним из моих офицеров, мистер Кампано?

— Да, — говорю я прямо, уже не желая изящно обходить с ним пресловутый куст. — Офицер Адамс преследует и домогается моего друга. Я подозреваю, что это происходит исключительно потому, что она связана со мной. Он вбил в свою смелую юную голову идею, что именно он должен что-то сделать с мафиозной проблемой Лос-Анджелеса. Ты должен был разубедить его в этом.

— Я так и сделал. — Доусон нахмурился. — Когда он в последний раз беспокоил этого твоего друга?

— Прошлой ночью.

— И что именно он делал?

— Он проследил за ней от автобусной остановки до ее квартиры на своем круизере.

Доусон приподнял густую серую бровь.

— Он заговорил с ней? Вышел из машины? Включил фары и потребовал, чтобы она остановилась?

Я чувствую, как мои пальцы снова скручиваются в ладони. Я уже понимаю, к чему все идет.

— Нет. Он медленно ехал за ней по улице, пока наконец не проехал мимо.

— И он вернулся? Постучал в ее дверь?

Я стиснул зубы.

— Нет.

— Похоже, твою подругу просто напугала полицейская машина поблизости. — Доусон откинулся в кресле. — И как будто она в чем-то виновата, если ее это так расстроило. — Он пожимает плечами, поднимая одно плечо. — Может, Адамс и прав, что присматривает за ней.

— Она под моей защитой. Он уже домогался ее однажды, на ее работе, а потом снова следил за ней. Мы это обсуждали. Ты не убедишь меня в том, что вчерашний вечер был случайным совпадением.

— Как бы то ни было, ваши пожертвования многое делают для этого участка. Но они не делают вас полностью выше закона. Вернее, делают, но не всех, кто с вами связан. Иногда кому-то приходится брать вину на себя.

Я медленно выдыхаю, напоминая себе, что нападение на полицейского, особенно на начальника полиции, ничего не даст для исправления сложившейся ситуации.

— Я не собираюсь играть в эти игры, Доусон, — говорю я ему ровным голосом. — Убедись, что офицер Адамс найдет себе новое дело, которое будет отстаивать. Я хочу, чтобы он был подальше от моей семьи и тех, кто с нами связан. Пусть оставит в покое девушку, к которой он приставал. Оставит в покое все мои контакты. Я не хочу, чтобы мы снова обсуждали это.

— Я тоже. — Доусон долго рассматривает меня и, наконец, выдыхает, качая головой. — Ладно. Я поговорю с ним еще раз. Но подумай о том, чтобы переосмыслить свой подход, Кампано. Ваши деньги не могут полностью компенсировать ваше вмешательство.

Когда я выхожу из участка, меня не покидает ощущение, что все прошло не совсем в мою пользу. Это чувство не покидает меня в течение всего дня, пока я пытаюсь справиться с делами, а мои мысли снова и снова возвращаются к Миле. Она не пыталась связаться со мной со вчерашнего вечера.

Я хочу позвонить ей. Я хочу снова услышать ее голос, вспомнить, как она звучала подо мной. Я хочу снова увидеть ее. Не разговаривать с ней, не видеть ее после того, что мы сделали, это четкий сигнал. Кстати, именно тот сигнал, который я должен был бы послать. Но не тот, который я хочу.

Мы не можем сделать это снова.

Я отвлекаюсь на весь день. Не помогает и то, что сегодня вечером мне предстоит разбираться с грузом в доках, и я должен быть начеку. Закончив работу над бумагами, я не иду домой, а отправляюсь в бар неподалеку от офиса, намереваясь поужинать и выпить. Я не могу позволить себе быть сегодня в тумане, но один стаканчик не повредит. Я беру с собой часть незаконченных бумаг, на которых так и не смог сосредоточиться, и занимаю столик у заднего входа, где могу расположиться со своей работой, хорошим стейком и бокалом коньяка.