— Улица какая широкая! — удивилась Юлдуз. — Куда шире, чем в Братиславе!

— Это улица Канопик, госпожа, — пояснил воин. — В ней шестьдесят шагов ширины. Она идет с востока на запад. От ворот Солнца до ворот Луны. И построено тут все было толково, прямо как у нас в Братиславе. Никаких кривых улиц, все прямое, как стрела. И простреливаться тоже будет хорошо, если что…

Полусотник замолчал, думая о чем-то своем. Его отрядили сюда обеспечивать безопасность княжеской семьи, и он день-деньской изучал этот город, пытаясь проникнуть в хитросплетение мыслей местных жителей. И если греков, живущих в Брухии, он с горем пополам понимать начал, то живущие в районе Ракотис египтяне оставались для него загадкой. Они были хозяевами этой земли, только земля эта уже больше тысячи лет им не принадлежала. Эту страну захватывали гиксосы, ассирийцы, нубийцы, персы, македоняне, римляне, снова персы, и снова римляне. Новый князь-словен был всего лишь еще одним захватчиком, от которого они не ждали ничего хорошего, и пока что смотрели волком. И только патриарх Вениамин, вернувшийся из пустыни, вел свою проповедь, примиряя паству с новой властью. Там, где проходил он или его проповедники, страна успокаивалась, словно море после бури.

Не меньшей загадкой остались для Берсеня иудеи, живущие замкнуто, и фанатично преданные своей вере. Их в крупных городах было великое множество, как и во всем Средиземноморье. Иудейский квартал сожгли христиане, и теперь они тоже выжидали, размышляя, остаться на родине или податься к мусульманам, которые относились к ним более, чем терпимо. Только плати джизью, и никто тебя не тронет.

Дворец префекта особенного впечатления на Юлдуз не произвел. Она жила в подобном здании, только в Братиславе в окнах были стекла, а здесь их не было. От вездесущего в этой стране песка люди спасались ставнями и занавесями. Окошки были крошечными, а у простонародья их и вовсе не было, отчего копоть была постоянным спутником местных жителей. А еще дворец Братиславы не нес на стенах столько следов прошедших войн. Пятна пожарищ были тщательно замыты и забелены, но все равно, старое здание из римского плоского кирпича-плинфы, который чередовался в кладке со здешним известняком, показалось ей мрачным и унылым. Даже колонны и вставки из цветного камня не красили его.

— Вот ты какая! — услышала княжна высокий мелодичный голос.

Высокий нескладный мужчина с гладко выбритым лицом смотрел на нее с любопытством. Он был чем-то неуловимо похож на самого князя, только воином он не был точно. Великий князь никогда бы не надел длинное, в пол, расшитое львами шелковое одеяние. Он смотрелся бы в нем невероятно смешно. А вот этот человек носил свою далматику с изяществом и спокойным достоинством. Он вовсе не казался смешным. Напротив, от него веяло властью. То самое ощущение, которое не спутать ни с чем. От него исходила уверенность человека, повелевающего судьбами тысяч людей.

— Святослав много рассказывал о тебе, Юлдуз, — с легкой улыбкой сказал он. — Да что я такое говорю! Он только о тебе и говорил, девочка моя!

— Дядя Стефан! — княжна присела в поклоне. Дворцовые порядки были вбиты в нее намертво, и она даже сама не поняла, насколько комично смотрелась сейчас, будучи в штанах.

Впрочем, Стефану было все равно. Он смотрел на девчонку с непонятной ей нежностью. Ведь он видел ее впервые. Впрочем, все стало ясно тут же.

— Знаешь, Юлдуз, — взял он ее под руку и повел по дворцу, провожая в приготовленные покои. — Я ведь евнух. У меня никогда не будет своих детей. И я даже подумать не мог, что когда-нибудь увижу своих родных. А теперь у меня есть братья, мама, племянники. И ты вот теперь тоже у меня есть! Я буду молиться, чтобы милосердный господь позволил мне взять на руки ваших детей. Они станут моими внуками, и я буду любить их, как своих собственных. Вы еще не думали, как назовете старшего сына?

— Нет! — щеки Юлдуз заалели. — Я еще не ношу ребенка, дядя. Я не думала об этом.

— Зато я уже обо всем подумал, — с удовлетворением сказал Стефан. — Я не хочу навязывать тебе свое мнение, но подумай об имени Александр. В имени заложено многое, Юлдуз. Имя — это знак. Это призыв и обещание великих дел. Этот город заложен самим Александром. Государя с таким именем примут здесь с восторгом.

— Мне нравится, — ответила Юлдуз, немного подумав. — Но я все равно не могу это решить без моего мужа. А где он, кстати?

— Он в двухстах милях отсюда, — пояснил ей Стефан. — Осаждает Пелузий.

— Я поеду туда! — вскинулась Юлдуз.

— Даже речи быть не может, — покачал головой Стефан. — Ты останешься здесь. Это приказ самого Святослава. Но я скажу тебе по секрету, моя дорогая, он довольно скоро будет здесь. Эта осада не продлится долго.

— Откуда вы знаете? — удивилась княжна. — Осада сильной крепости может длиться годами!

— Тебе уже приготовили покои и ванну, — уклонился от ответа Стефан. — Служанки заждались тебя, моя дорогая. Вода стынет. Тут не так хорошо, как в Братиславе, но вполне пристойно. Уверен, тебе понравится. Приведи себя в порядок с дороги, а потом я жду тебя к ужину. Я нашел здесь отличного повара. Ты когда-нибудь пробовала свинину в остром соусе с овощами? А запечённых дроздов? А жареную на решетке свежую рыбу, взятую на огонь прямо из рыбацкой сети? Никаких специй, только соль! Ты многое потеряла, моя дорогая! Я тебя угощу на славу. Пальчики оближешь!

Стефан замолчал на полуслове, потому что в покои вбежали два алаунта самого свирепого вида и уставились на него недобрым взглядом. Он застыл, не смея двинуться, ощущая, как что-то внизу живота настоятельно зовет его в то место, в котором даже великие логофеты Египта находят уединение. Он не шевелился, и правильно сделал. У псов приподнялась верхняя губа, обнажились крупные, чуть желтоватые клыки, а сами они издали низкое утробное рычание.

— Это еще что такое? — еле слышно прошептал он.

— Это мои пёсики, — весело ответила Юлдуз, — мне их жупан Горазд подарил. Он их сам натаскивал. Он говорит, они лучшие, что у него были за все время. Эта пара бегущего тура останавливает. Правда, они милашки, дядя Стефан? Я вас сейчас познакомлю.

1 Современные города Пула, Риека, Задар и Сплит в Хорватии.

В то же самое время. Май 637 года. Окрестности Пелузия. Сейчас — небольшая деревушка в 30 км восточнее Суэцкого канала.