Рирцы ворвались в здание, и мы за полчаса с осторожностью обследовали все помещения. Внутри нашли два десятка трупов, Скитли оказался силен, хотя внешне и не скажешь – какой-то напыщенный щеголь, а не опытный боец. В одной из спален на третьем этаже мы обнаружили Апреля, толстого лысого мужчину в белой тунике, с золотой цепью и массивным кулоном в виде чаши с гравировкой «КК». Я взял этот кулон в качестве трофея, было смутное ощущение, что он мне еще пригодится.

Во дворце было много девушек, которые визжали при нашем появлении и просили сохранить им жизнь, мы их просто отправляли во двор, чтобы не путались под ногами. Разбираться, кто и что тут делает, будем потом.

Выставив охрану, мы с отрядом бойцов в тяжелом штурмовом снаряжении спустились в подвал. Подземелье дворца, как и в банке, было намного больше, чем размеры самого здания. Из главного зала, его длина – метров восемьдесят, шли четыре прохода, три из них вели в склады с разным хламом и товарами, натащенными сюда бандитами. Тут были и провизия, и хозяйственная утварь, и масса оружия разной ценности. Залы были забиты доверху, некоторые кучи почти упирались в высокие десятиметровые сводчатые потолки. А вот четвертый проход вел в длинный туннель, в котором, вероятно, и затаились файские солдаты.

Мы осторожно двинулись вперед, прячась в нишах, которые часто встречались в стенах туннеля. Была полнейшая темнота, но наша гильдейская способность видеть в темноте очень помогала. Мы надеялись, что у файцев такой способности нет и они выдадут себя источником света. Ну была еще вероятность, что они ушли, – тогда нам было важно обнаружить и забаррикадировать выход на поверхность. Мы были уверены, что он находится за крепостными стенами.

Еще час мы потратили на обследование туннеля, у которого оказались боковые ответвления, оканчивающиеся небольшими, по меркам всего сооружения, залами. Наконец увидели в туннеле свет факелов и баррикаду, из-за которой слышались голоса. Надежда подойти незамеченными себя не оправдала, гремели мы изрядно. Все-таки два десятка воинов в стальных доспехах с ростовыми щитами, алебардами и арбалетами издают при передвижении массу шума. В итоге, как только мы приблизились на дальность выстрела, в нас прилетело три десятка болтов.

Под обстрелом мы чуть продвинулись вперед и спрятались в боковом туннеле. Файцы кинули к входу в наш туннель несколько факелов, теперь видимость стала отличная: стоило кому-нибудь из наших выглянуть, сразу прилетал десяток болтов. Время шло, а я никак не мог придумать ничего путного.

– Пушки! – закричал очередной наблюдатель, едва высунув голову. Оглушительно прогремел выстрел, по камням защелкала шрапнель. Ситуация стала серьезной, мы были заперты в этом боковом туннеле.

Время шло, враг начал подкатывать две пушки, двигаясь за ними в штурмовом построении и прячась за тяжелыми щитами.

Грёбушки-воробушки, мы встряли. Плана у меня всё также не было. Идти в атаку на пушки было плохой идеей, отступить в зал с единственным проходом – еще худшей: мы бы оказались в ловушке.

Я ободряюще посмотрел на Ирсу, и тут меня осенило – тот был спокоен как танк, он явно знал, что делать. Самое смешное, что Ирса, вероятно, думал, что и я знаю. Никакой суеты, от него лучилась полная уверенность в своих силах. Приказов он моих не оспаривал, значит, по его представлениям, все шло по плану.

Показать воинам, что я профан, не мог – я же два часа назад учил их сигналы пальцами подавать и сразу врываться во все двери. Вот дурак, на группы зачистки их еще делил! А сейчас – в ступоре и непонимании. «Ладно, мертвые сраму не имут», – вспомнилась фраза Святослава, которую так любил повторять капитан Филиппов. И пусть я не помню, кто это, но смысл я понимал превосходно.

– Готов? – спросил я Ирсу и, увидев его утвердительный кивок, отдал приказ: – Начинайте!

Ирса принял командование спокойно, как будто этого и ждал. По его жесту один из штурмовиков выглянул на секунду из укрытия, пушка выстрелила в пустоту, а он достал из поясной сумки стеклянную короткую бутылку, в которой была желтая бумага и железные куски мелкой шрапнели. Чиркнуло огниво, он запалил фитиль, закрыл бутылку крышкой, подождал немного и кинул её в туннель.

Раздался взрыв, а потом донеслись стоны раненых врагов. Второй боец повторил его действия. Грянула вторая пушка врага, а боец кинул бутылку и опять раздался взрыв, сопровождающийся проклятиями в наш адрес. Ирса дал еще один приказ, и несколько гвардейцев с тяжелыми щитами выступили в туннель, создав живую баррикаду. У нас было несколько минут, пока враги перезарядят пушки и выстрелят снова. Но такой возможности Ирса им давать не собирался. Сразу несколько бойцов со взрывающимися бутылками выступили вперед, под защиту воинов со щитами, и забросали отряд врага этими самодельными бомбами. Я видел их впервые, но в голове появилась точное название штурмового отряда рирцев – гренадёры.

Ирса вышел в туннель и дал приказ об атаке на израненный и деморализованный отряд врага. В течение нескольких минут боя обороняющиеся были добиты, а гвардейцы развернули пушки, быстро их зарядили и выстрелили в сторону баррикады. Это была победа! Но великий случай или красотка Удача не хотели отдавать нам её без кровавой платы.

Грёбушки-воробушки! Пушки оказались морскими четырехфунтовками! Вместе со шрапнелью в баррикаду врага, выстроенную из бревен, пучков веток-фашин и мешков с песком, полетел и сгусток магического огня, который поджег баррикаду. Вторая пушка взяла чуть выше защитных сооружений, чтобы поразить врага, прятавшегося в глубине туннеля. И опять вместе со шрапнелью из жерла вырвался магический огонь! Последнее, что я увидел в его синем свете, были бочки с эмблемой имперской артиллерии. Кажется, мы нашли порох, украденный у армии Приморского форта. Я закричал: «Назад!», – и сиганул к боковому проходу...