Звук ружейного выстрела заставил меня чуть ли не выскочить из собственной шкуры. Он снова выстрелил, взрывая землю между нами. Я бросился за машину. Голуби разлетелись в стороны, и в тревоге закричал фазан.

— Убирайся, ты, британский ублюдок! — заорал он. Я пригнулся за машиной, дрожа. Может, он и был жалок, но ружье у него заряжено. — Тебя предупредили.

Он бросился к кустам рододендронов, все еще целясь в мою сторону. Затем нырнул в заросли. Я наблюдал, схватив большой камень. Он вышел из кустов, ведя мопед. Опять направил на меня ружье, поддерживая мопед бедром.

— Оставайся здесь, — сказал он. — Ничего не пытайся предпринимать.

Чувствовалось, что он на пределе, и северный акцент совсем куда-то делся. Он находился от меня футах в двадцати пяти. Я ничего не ответил, выжидая. Птицы вновь начали петь. Этот человек явно что-то знал. Я не мог позволить ему уйти.

Он начал выводить мопед боком, держа по-прежнему ружье нацеленным на меня. Я надеялся, что он действовать будет так же нескладно, как выглядит. Когда он очутился на расстоянии двадцати ярдов, он оседлал мопед, перекинул ружье через плечо и отчаянно закрутил педалями. Я побежал за ним, держа камень, как мяч в регби. Его фигура в черном и хаки выделялась на фоне кустов. Я чувствовал запах бензина из выхлопной трубы мопеда. Когда я находился в шести футах, мотор у него завелся и заурчал. Я бросил ему в спину камень.

Удар пришелся между лопатками. Его голова дернулась от неожиданности как раз в тот момент, когда переднее колесо мопеда попало в глубокую выбоину на дороге, и он перелетел через руль. Я продолжал бежать к нему и два последних шага просто пролетел. Белки глаз мелькнули в прорезях шлема. Я вскочил обеими ногами ему на живот. Воздух вырвался у него изо рта со свистом, ружье отлетело в кусты. Я схватил оружие и прицелился. Мотор мопеда чихнул и остановился.

Он лежал, переломившись, как складной нож, и его тошнило. Мирная обстановка в лесу восстановилась, голуби ворковали, пятна солнечного света передвигались вокруг его разинутого рта. Одна из перчаток слетела во время падения. Странно искривленный палец был теперь виден. Полногтя сошло, видимо из-за несчастного случая с инструментом. Палец принадлежал Ленни Деннису, который водил меня по сборочному цеху на верфи Хегарти сегодня днем.

Через какое-то время он повернулся на спину и с трудом принял сидячее положение.

— Снимите шлем, мистер Деннис, — сказал я.

Он послушался. Лицо было красным и отечным, и глаза бегали, как у пойманного животного.

— Сколько времени вы являетесь членом военизированной организации?

В ответ он зло выругался.

— Ну, поедем в полицию и расскажем им, что произошло? — спросил я. — Я думаю, что там вам будет безопаснее, чем со своими. ИРА может обойтись сурово с вольноопределяющимся.

Он снова выругался.

— Или вы просто объясните мне, зачем устроили этот спектакль, и тогда я решу, что с вами делать.

На сей раз он не стал браниться, а просто смотрел на меня глазами, в которых были гнев и угрюмость.

— Собираетесь отвечать? — спросил я. — Или спустимся вниз и поговорим с Билли Хегарти?

— Хегарти? — Его лоб внезапно побелел, и на нем выступил пот.

— А затем с полицией. Подумайте об этом.

Он подумал. И наконец выдавил:

— А если я расскажу вам?

— Я не скажу никому ни слова, если будете делать, что прикажу.

Глаза Денниса бегали по моему лицу, ища гарантий. Не знаю, нашел ли он, что искал, но говорить начал:

— Какой-то тип позвонил и сказал, чтобы я отравил эту собаку.

— Кто это был?

— Никогда раньше его не слышал. Англичанин какой-то.

— А почему он решил, что вы согласитесь?

— Сказал, что знает, как мне нужны деньги, что видел оценку моей кредитоспособности.

— Вашей кредитоспособности? А как он до нее добрался?

— Бог знает. У меня выдался неудачный год с лошадьми, и жена взбесилась из-за кредитной карточки «Аксесс», — сказал он жалобно. — Звонивший пообещал дать две сотни монет, наличными. И еще, я сам терпеть не мог эту чертову собаку.

— А другая собака?

— У меня не осталось яда, и я дал ей снотворное своей жены.

— Как этот парень с английским произношением заплатил?

— Банкнотами. По почте.

— Вы убеждены, что не видели его? Почему я должен вам верить?

— Ради Бога, — взмолился он, — у меня и конверт здесь. — Он вытащил смятый конверт из кармана. На лице его читались глупость и безрассудство доведенного до отчаяния человека.

— Ладно, — сказал я. — Ну а теперь по поводу маскарада с ИРА.

— После ваших расспросов на верфи я захотел вас припугнуть.

— Самостоятельная мысль? — спросил я. — Без всяких указаний по телефону?

— Без. — Руки его беспомощно висели вдоль тела, и он смотрел себе под ноги. Деннис вполне походил на человека, который может поставить на трехногую лошадь и терпеть жену, взбесившуюся из-за кредитной карточки.

— Больше ничего не можете сказать?

Он покачал головой.

— Потому что, если вы что-то скрыли, я за вами приду.