— Конечно. — Ее пальцы застучали по клавишам. Принтер заскрипел, и листок бумаги выполз из щели. — Вот.

— Благодарю.

Адрес был лондонский. Но что заставило мое сердце удариться о грудную клетку, когда я сел за руль «опеля», так это список директоров, напечатанный в конце листка. Его возглавлял Ф. Миллстоун (управляющий).

Я вернулся домой совершенно вымотанный и грязный. Единственным признаком жизни в доме был слабый запах детола, идущий с половины отца. На столе лежала записка, выведенная старинным паучьим почерком:

«Звонил Миллстоун. Он говорит, что не оставит попыток купить дом до тех пор, пока один из нас не согласится. Он ужасно мне надоедает. Не можешь ли ты поговорить с ним? Он меня очень утомил».

Не один отец утомился. Выпив чашку кофе, я набрал лондонский номер с фирменного бланка «Курран электрик». Мне ответили с ирландским акцентом.

— Мистер Уайт? — спросил я.

— У телефона.

— Я только что вернулся с «Курран электрик», — сказал я. — Меня зовут Чарли Эгаттер. Скажите, вы интересуетесь парусным спортом?

— Парусным? — удивился Уайт. — Нет. Наша компания выпускает электрические приборы. Что вы хотели?

— У вас в штате есть англичане? — спросил я.

— Нет. Мы все... Извините, кто вы такой? Почему вы меня об этом расспрашиваете?

— Потому что кто-то, имеющий доступ к данным о кредитоспособности, подкупает людей, чтобы они травили собак, и посылает деньги за услуги в конвертах «Курран Электрик». И это лицо говорит с английским акцентом. Что вы можете сказать, мистер Уайт?

— Это, надо понимать, какая-то шутка? — Голос Уайта был полон искреннего недоумения и раздражения. — Кто вы такой и что вам угодно?

— Я занимаюсь расследованием убийства.

— Убийства? — вконец изумился он.

— Скажите, — я постарался придать голосу угрожающую интонацию, — не припомните ли вы каких-нибудь неожиданных отлучек сотрудников вашего учреждения на последней неделе?

— Нет, — ответил он резко. — Мы только что провели заседание правления, все прошло как обычно.

— Понятно. — Я сделал паузу. — А мистер Миллстоун присутствовал?

— Да, — ответил Уайт.

— Я пошлю ему привет от вашего имени, — сказал я. — Спасибо за содействие.

Остальную часть утра я провел, стараясь сосредоточиться на огромном числе мелочей, связанных с подготовкой «Колдуна», а в половине первого пошел повидать Скотто и посмотреть новый киль. Там все оказалось в порядке. Посовещавшись, мы отправились перекусить в «Русалку».

— Обнаружил что-нибудь? — спросил Скотто.

— Да. — Я рассказал ему о «Курран электрик».

— Что это значит?

— Не знаю. Звонить Деннису могли и из Англии, а деньги переслал один из управляющих во время заседания правления, например Фрэнк Миллстоун.

Скотто одновременно засунул в рот два сандвича с крабами и нахмурился.

— Но зачем ему портить руль? Он ведь сам был на этой яхте. — Он не ожидал таких сложностей; могло быть что-то вроде обычной поломки руля, но не критическая ситуация. Когда мы там выделывались у маяка, Миллстоун сказал нечто весьма интересное. Он сказал следующее: «Я не думал, что ты захочешь все это проделать». Скотто обдумывал мои слова.

— Так ты считаешь, это сделал он?

— Не сам.

— По-твоему, он заставил Поллита? — Скотто запихнул в себя еще два сандвича и протолкнул их пивом. — Почему?

— Понятия не имею, — сказал я. В действительности у меня начали появляться некоторые соображения, но ни одно из них не имело достаточных оснований. — Мы не заскочим к Миллстоуну?

— Пошли.

Сначала я позвонил. Трубку взяла Джорджина, его секретарша. Я знал ее двадцать пять лет.

— Шеф на собрании, Чарли, — сказала она. — Но он хочет тебя видеть, во всяком случае, он тебе звонил.

— В самом деле?

— Можешь зайти десять минут третьего?

— Да.

Дом Миллстоуна стоял на южной стороне холма. Оттуда открывался прекрасный вид на Пултни. Дом был построен из бетона, стали и больших стеклянных панелей и прятался в саду размером в шесть акров, окруженном высокой стеной. Ворота заперты. Я ответил в переговорное устройство, и мы проехали мимо тщательно подстриженных лужаек к бетонированной стоянке. Я несколько раз бывал здесь, исключительно по делу, так как не принадлежал к кругу светских знакомых Фрэнка. И всегда у меня возникало какое-то дискомфортное чувство при виде этого невыразительного, как бы безглазого строения.