Мне хотелось выложить все подробности моих временных отношений с Джулианом, но это было похоже на нарушение обещания.

– Боюсь, что ты права, - мягко сказала она.
– Сабина очень традиционна.

– Она хочет, чтобы Джулиан женился, чтобы он мог сделать еще одного маленького вампира.
– Кислый вкус наполнил мой рот.
– Но он не хочет детей.

– Вы говорили о детях?

Казалось, она пропустила важную часть этой информации.

– Он просто упомянул, что его мама хочет, чтобы он женился и завел ребенка. Он не выглядел при этом особенно воодушевленным.

– У него есть веские причины, даже если ему, возможно, придется их переосмыслить, - сказала она загадочно.
– Я думаю, что ты, возможно, поможешь ему с этим.

– Я?
– Я чуть не пролила свой чай.
– Сомневаюсь. В любом случае, я не могу родить ему детей.

– Независимо от того, что думает Совет, Сабина или кто-то еще, семья может быть создана, Тея. Может быть, у вас не будет детей, но вы двое могли бы стать прекрасной семьей.

– Из людей, которых он обратил?
– Я пыталась представить Селию в роли своей падчерицы. Я не была уверена в том, что чувствую по этому поводу.

– Или тех, кого вы выберете вместе. Семьи, которые мы заводим, - это семьи, которые мы сохраняем.

– Не думаю, что Джулиан планирует остаться со мной.
– Моя грудь сжалась, когда я это сказала. Он сказал мне, что я могу доверять Жаклин, а мне нужно было с кем-то поговорить.

Она наклонила голову и некоторое время молча изучала меня.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что у нас есть договоренность, - призналась я. Она слушала, пока я рассказывала ей о том, как мы познакомились, о нашей договоренности и о том, что он отказывается спать со мной. К тому времени, когда я закончила, мои щеки пылали, но ее это только позабавило.

– Интересно, - сказала она, на ее губах играла улыбка.
– Джулиан всегда был неравнодушен к девственницам, но есть правила.

– Правила?

– Должно быть, он забыл об этом упомянуть.
– Она закатила глаза и пробормотала: - Мужчины. Да, есть правила. Ты слышала о лишении воли?

– Я не уверена.

– По сути, это когда смертный находится под полным влиянием вампира. Многие смертные предпочитают быть очарованными и служить нашему роду.

– Зачем им это делать?
– Это должно быть равносильно тому, чтобы стать ходячим мешком с кровью. Я не понимала.

– Деньги и власть. Мы стараемся не вмешиваться в дела людей, но иногда они обращаются к нам за помощью.

– Так вы их порабощаете?
– спросил я.

– Считай, что это магическое принудительное соглашение о неразглашении. Людям всегда сообщаются условия соглашения, - пояснила она.

– А если они откажутся?

– Мы заставляем их забыть о том, что они когда-либо встречались с вампиром или что мы вообще существуем. Мы не заинтересованы в принудительном порабощении кого-либо.

– Но вы используете их для получения крови?

– Только если это входит в условия договора, - сказала она.
– Некоторые люди служат адвокатами, охранниками или бухгалтерами.

Я никак не могла взять в толк идею о том, что вампир может быть бухгалтером. Это было слишком обыденно.

– Подожди, я что, в рабстве?

– Я думаю, что больше он, - сказала она с неженским фырканьем.
– Что приводит нас к вопросу о сексе вампира и девственницы. Тут может возникнуть проблема.

Мои глаза прищурились. Джулиан очень удачно опустил эту часть.

– Что за проблема?

– Это все равно, что быть в плену, но в одиннадцатой степени. Смертный полностью принадлежит вампиру.

– Пока вампир не отпустит его?
– предположила я.

– Нет. Смерть - единственное освобождение.

Мой желудок сжался, когда я обдумала ее слова. Вот почему Джулиан не хотел лишать меня девственности.

– И он знал это? Почему он мне не сказал?

Я заслуживала знать. Я должна была знать!

– Я думаю, он боялся, что это отпугнет тебя.
– Ее лицо исказилось, как будто она разделяла его беспокойство.

– Но что, если мы поддадимся чувствам и случайно… Я не узнаю, что произошло, пока не станет слишком поздно.

– Это сложно простить, - признала она.
– Я подозреваю, что он полагается на столетия тщательно культивируемой сдержанности и изрядную долю ненависти к себе, чтобы этого не произошло.

– Зачем вообще рисковать?
– я спрашивала ее или себя?
– Почему он просто не ушел, когда узнал?