– Думаю, ты уже все объяснил мне о птицах и пчелах, когда занимался любовью с… как там ее звали?
– Я не могла вспомнить.

Беллами фыркнул.

– Черт его знает. Но вряд ли это можно назвать занятием любовью.

– Я была вежлива.

– Вежливости нечего делать на оргии, принцесса.

– Ты каждую встречную называешь каким-нибудь милым именем?
– пробормотала я.

– Только тех, кто ненавидит это, - заверил он меня.

Мое тело начало дрожать. Дрожь прокатывалась по мне, как волны, бьющиеся о берег. Беллами встал и снял пиджак. Он накрыл меня, выглядя обеспокоенным.

– Может быть, мне стоит найти Джулиана?

Я попыталась согласиться, но зубы начали стучать так сильно, что я не могла вымолвить ни слова.

– Я могу убить его, - сказал Беллами со вздохом.

– Ты можешь попроб… - Нечеловеческий рык заглушил мой ответ. Я села, уронив при этом пиджак Беллами. Он не заметил этого, потому что тоже повернулся в сторону голоса.

– Джулиан… - Я отшатнулась, когда он подошел ближе и я смогла рассмотреть его - и его угольно-черные глаза.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Джулиан

Жажда крови была не такой, какой ее представляли себе люди. Они путали это понятие с насилием. Не то чтобы жажда крови и насилие не были партнерами. Обычно они шли рука об руку. Но жажда крови всегда предшествовала насилию. Насилие никогда не вызывало такого безумия, которое я испытывал сейчас. Это всегда начиналось с желания, с какого-то неудовлетворенного голода. Я жаждал не только крови, я жаждал плоти на своих губах, на своей коже, под своими пальцами. И если я не получал этого - если что-то или кто-то мешал мне - тогда и происходило насилие.

– Джулиан, - глубокий голос Беллами звучал на краю моего сознания, как электрический ток.
– Возьми себя в руки.

Я зарычал, замахнувшись на него одной рукой, как крюком. Беллами не страдал жаждой крови, поэтому он легко увернулся от меня. Более молодой вампир мог бы замереть и остаться без головы. Незнакомец мог бы напасть. Я знал Беллами уже несколько столетий, и мы участвовали в достаточном количестве драк и сражений, чтобы знать, как справиться друг с другом.

– Почему от нее пахнет тобой?
– прорычал я, направляясь к нему. Тея попыталась встать между нами, но вместо этого Беллами заслонил ее.

Гнев вырвался из меня, разорвав воздух, как раскат грома.

Тея попыталась оттолкнуть Беллами в сторону, словно понимая, что именно она - способ погасить мою ярость.

Беллами остался на месте, не обращая внимания на ее попытки. Я мог бы разорвать его на части только за то, что он вел себя как полный ублюдок.

– Она замерзла.

– И ты решил, что можешь претендовать на нее?
– Я бросился к нему, но Беллами уклонился от меня. Он развернулся и схватил меня в удушающий захват.

– Я забыл, каким упрямым ты можешь быть, - пробурчал он, пока я боролся с его захватом.

– Я забыл, что ты занимаешься борьбой.
– Каждый раз, когда мне удавалось освободиться, он снова ловил меня. В этом заключалась еще одна особенность жажды крови. Обычно она была опасна только тогда, когда от нее страдали все стороны. Если вампир сохранял ясную голову, он легко справлялся с противником, которым управлял неистовая жажда.

– Она сходит с ума от желания, - прошипел он так, чтобы Тея не слышала. Его рука по-прежнему была зажата на моей шее.

– Что ты с ней сделал?- спросил я, задыхаясь.

– Я ничего не сделал. Она вся пропахла тобой. Другой вампир не подошел бы к ней ближе, чем на десять футов. Ты хочешь сказать, что не давал ей свой яд?

Это было именно то, что я ему не говорил, но он сделал чертовски правильный вывод. Часть слепой ярости, которую я испытывал, улетучилась. Я пометил Тею как свою. Только вампир-самоубийца мог приблизиться к ней. Или Беллами.

– Теперь она пахнет тобой. Может, это ты дал ей свой яд?

– Теперь ты ведешь себя как придурок.
– Он не отпустил меня.
– Подумай об этом.

Я поцеловал Тею, и все. Я хотел сделать с ней больше. Я даже фантазировал о том, что когда-нибудь я увижу, как она будет наслаждаться истинным преимуществом быть любовницей вампира. Я специально не стал давать ей свой яд. И не собирался в будущем.

Но я и не очень ясно мыслил.

Мои клыки были выпущены с тех пор, как мы приехали. Яд был естественным побочным продуктом этого, поэтому, когда я поцеловал ее…