— Я не очень хорошо плаваю, чтобы ночью купаться в море.

— Жаль, незабываемое впечатление.

— Поверю на слово.

— Чем же мне вас удивить? — вздохнул Макс.

Алина смущенно улыбнулась и пока мужчина размышлял чем же привлечь внимание потерявшейся землянки, девушка ловко обошла его и поспешила к лифту. Но алкоголь в голове не давал отступить. Он снова нагнал девушку почти в дверях лифта, схватил за руку и вывел в холл.

— Мы не закончили. — холодно произнес он.

— Вы меня немного пугаете.

— Да я всех пугаю и нервирую. Знаю. Такая манера общения, которую пока перебороть не могу. Потому что на работе только так и можно разговаривать.

— И кем же вы работаете?

— Если прогуляетесь со мной немного, расскажу.

— И обещаете больше не преследовать?

— Мы улетаем через три дня, так что не переживайте.

— Отлично — небольшая прогулка и больше мы с вами не увидимся. Меня устраивает.

Макс без лишней помпезности взял запястье Алины и аккуратно положил на свою согнутую руку. Жар солнца на коже ощущался даже сквозь белоснежную рубашку. Словно он только что вышел с пляжа, хотя на дворе был поздний вечер.

Они пришли мимо шумных гостей, спустились по лестнице к песку и медленно пошли вдоль воды, подсвечиваемой миллионами разноцветных микроорганизмов. Если бы не бесячий кавалер, Алина могла бы представить, что на свидании.

Шум праздника медленно отдалялся от них, пока музыка и крики не стали приглушенными, словно где-то на границе другого мира. В полутьме ночного берега остались только Алина и Макс.

— Ну так и где же вы работаете?

— В аграрке, где же еще.

— В курсе. А если точнее?

— Восточно-европейское представительство. Возглавляю его.

— О, солидно. Теперь понятно, почему вы такой… высокомерный.

— Профессиональная деформация. Для того, чтобы все держать под контролем надо выглядеть безжалостным мудаком.

— У вас замечательно получается. За это к зарплате прибавка есть?

— Ого, вы оказывается шутить умеете?

— Неплохо для вечно теряющийся землянки, да?

— Ну хватит. — Макс остановился, отпустил руку девушки и внимательно на нее посмотрел: — Я извинился за свои слова. Не знал, что они вас оскорбят.

— Я не по своей воли терялась, вот в чем дело. Но всем на это наплевать. И с Лиина меня не выгоняли. Лиинцы фанатично любят Альянс и руководствуются только здравым смыслом. Они решили, что мое пребывание на планете оскорбляет другие расы. Теперь я сама по себе и, стыдно сказать, мне и идти-то некуда.

— А Земля?

— За сто лет она изменилась до неузнаваемости. Мой дом давно снесли, а из потомков только пра-правнуки сестры. Они по-моему даже не в курсе, что мы родственники.

— Печальная история. Вы, должно быть, очень сильна духом, раз так стойко переносите испытания.

— Вы так говорите, словно перед вами столетняя мудрая старуха.

— В каком-то смысле так и есть.

— Нет, вы ошибаетесь. — девушка осуждающе посмотрела на через чур бестактного кавалера.

— Хорошо, хорошо, уже засунул свою прямолинейность куда подальше.

— Да нет же, в том смысле, что мне больше сотни! — Алина звонко рассмеялась, нарушая блаженную тишину ночного побережья. — Ну правда же, сто тридцать… Вроде… Какой сейчас год на Земле? С этими двойными датами все время путаюсь.

— Для сто тридцатилетней старухи сохранились вы неплохо.

— Это прямолинейность или лесть?

— Самая что ни на есть прямолинейность.

Макс оглянулся назад, где вдалеке все еще гудело веселье. Далеко они ушли от бара, а выпить бы сейчас не помешало. Мужчина успел пожалеть о том, что не захватил бутылочку с собой.

Пока он оценивал пройденное расстояние, Алина подошла к самой кромке, сняла дешевые шлепанцы и сделала несколько шагов по воде. От каждого движения вода под ней переливалась всеми цветами радугам, то вспыхивая ярким цветом, то погружаясь во мрак. Вот только Макс по всей видимости заскучал в компании «старухи».

— Вам со мной скучно? Если хотите, возвращайтесь.

— Скучно? Вы шутите? Я разговариваю с живой легендой.

Макс отбросил свою обувь в песок и последовал примеру Алины — вошел в воду по колено, разглядывая яркие разводы.

— Тогда почему, если не секрет, так холодно говорили при первой встрече? Из вас ненависть так и сочилась.

— Да и вы, знаете ли, не особо к себе располагаете.

— Я и не стремлюсь.

— И я тоже.

Вот и поговорили. Ну хоть не подрались, уже хорошо. Молчание длилось уже неприлично долго. Надо было либо возвращаться в отель, либо срочно придумывать новую тему.