Казалось, я уже давно провалилась в поджидающую впереди промоину, вмерзла в хрустальную толщу льда, окоченела… И вся эта бесконечная, мучительная дорога – предсметный бред гаснущего сознания.

Я не понимала, куда и зачем иду, не узнавала знакомых до малейшей трещинки приютских коридоров: их тоже скрывал густой мутный туман. В нем пряталось что-то очень жуткое, непонятное, опасное. Невидимое, но почти ощущаемое. Тяжелое, давящее… самим своим присутствием убивающее свет и надежду на спасение.

Любой, даже самый опасный противник не смог бы настолько напугать меня: ему можно посмотреть в глаза, попытаться ударить в ответ, хотя бы плюнуть напоследок в оскаленную морду! Окружившее бесформенное нечто не имело ни лица, ни оружия, только неутолимый голод и желание убивать. Оно наблюдало за мной из каждого угла и злорадно, предвукающе усмехалось. Ощупывало паутинно-липкими прядями серой мглы, , холодило душу страхом, высасывало силы… Оно подкрадывалось, готовилось окончательно запеленать в свои сети, схватить, поглотить, выпить без остатка… Уничтожить!

Я рванулась вперед и с размаху наткнулась на незаметную в окружающем сумраке зеркальную стену. Дальше дороги не было! В ужасе оглянулась: мутная серая пелена подступила совсем близко. Отчаянно заколотила по стеклу, закричала. Почувствовавший мой страх туман придвинулся вплотную. Сейчас навалится, как пуховая перина, окончательно задушит. Воздуха уже не хватало, голова кружилась…

В зеркале отразилось мое мертвенно-бледное, перепуганное лицо, странно исказилось, расплылось… И рухнуло на меня сверкающей лавиной остро заточенных осколков. Переливчатые брызги стекла располосовали туманного противника в клочья, пригвоздили жадно тянущиеся серые плети к полу, осветили коридор радужным блеском…

Я попыталась шагнуть в освободившийся проход и тут же отшатнулась. В черной дыре расколотого зеркала, как в раме, снова стояло… мое отражение. Оно насмешливо улыбнулось, протянуло руку… Я попятилась назад. Отчетливо понимая -- сбежать не получится! Тонкие пальцы коснулись моей щеки, будто ледяную отметину поставили.

– - Я тебя жду… давно жду… Иди ко мне…

Губы моего двойника не шевелились, снисходительно-презрительная ухмылка застыла на них морозным узором. Или оскалом? Но я слышала настойчиво-вкрадчивый зов, видела завораживающий лабиринт бесчисленных отражений в его глазах. Он затягивал, заставлял забыть обо всем, не отпускал…

Притягательный ужас, сверкающие чернотой и хрусталем зрачки, маленький, едва заметный, шажок навстречу… Еще один…

– - Вера! Вера! Вставай! Надо! Вера-аа!

Я непонимающе заморгала: вместо собственного смертельно-бледного, странно улыбающегося лица передо мной маячила пасть, намного более зубастая. Коричневые шипы, маленькие, возмущенно сверкающие, черные глазки, тройной оскал…

– - Йожка! Ты чего орешь?

В последнее время колючка повадилась ночевать у меня в комнате. Появлялась незаметно, когда я уже задремлю, сворачивалась клубочком в уголке кровати, посапывала тихонечко. Прям, как котик домашний; погладить только не получается – все руки исколешь. Но раньше она меня своими воплями не будила, боялась, что выгоню.

– - Страшно!

– - Где страшно? – Удивилась я, -- Опять натворила что-то? Или сон плохой?

Воспоминание о собственном кошмаре оказались на редкость неприятными, ничего подобного раньше со мной не случалось. Спала я крепко: пробиться свозь привычные тревоги и усталость никакие ужасы не могли. Ну, привидится инлгда вурдалак или упырь голодный – что в них страшного-то?

– - Ты страшно! Хрипела! Очень!

– - Я? Храпела? – Спросонья разобраться в лаконично-телеграфном полете Йожкиных мыслей было трудновато. Их бы с Дейвом перемешать – цены бы обоим не было! Сейчас ее, правда, тоже никто не предлагает, такое добро и даром не каждый дурак взять согласится.

– - Хрипела! Страшно!

Отсутствие привычного слова «Кушать!» убедило меня в полной колючкиной серьезности и обеспокоенности. Похоже, кошмар был настолько реалистичным, что я действительно начала задыхаться. Совсем нервы из-за этих пропаж расшалились, еще не хватало во сне помереть! Очень обидно получится: стая кровожадных монстров вокруг три года сожрать не может, целый магистрат никак не изведет, а я возьму и от какого-то привидевшегося тумана окочурюсь. Лепреконам на смех!

Появившаяся перед глазами картинка подкрадывающейся серой пелены заставила меня вздрогнуть и поплотнее закутаться в одеяло, - до того она была отчетливой. Надо срочно делами заняться, от реальных наших проблем все ночные ужасы сами из головы вылетят. Со страха!

Заказанные мной дела решили проявить взаимность и немедленно сообщили о своем появлении. Стуком в дверь – очень громким и настойчивым. Ну вот, накаркала!

Явившийся по мою еще сонную душу Фазгин был грустен, мрачен и непривычно смущен: признаваться в собственных ошибках ему не нравилось. Меня рассказ о самодеятельной слежке тоже не порадовал.

– - От Вас я такого точно не ожидала! Что за слежка самодеятельная? Вместе же все обсудили, решение приняли! Какой гремлин Вас за пятку укусил?