В ушах гудело от звона бокалов и смеха, разливающегося по залу, затекающего в смежные комнаты и в коридор. Блеск ламп в стеклянной посуде, в бутылках, в каждом драгоценном камне на украшениях девушек вертелся калейдоскопом, переливался — и доводил до головокружения. Девушки шептались и хихикали, молодые люди ругались, спорили, кричали. Все — пьяные, весёлые, одурманенные витающим в непроветриваемых комнатах дымом. От него расплывались, мерцали силуэты, слипались глаза, не хватало воздуха, чтобы глубоко и ровно дышать. Но никто этого не замечал.

Эдварду было весело. Он чувствовал себя частью общества и не хотел, чтобы это кончалось. Он только что до хрипоты спорил с неким отличником-физиком из Колледжа Современных Наук Нефрита и, насытившись им, упал на диван, отодвигая целующуюся парочку. Эдвард откинул назад голову, хватая ртом горячий воздух. Его было мало. Горло жгло, Эдвард мечтал о глотке воды, но не мог заставить себя подняться.

— Вы выглядите совсем не по-королевски, сэр Керрелл, — раздался голос, и Эдвард разлепил глаза.

Перед ним, заинтересованно улыбаясь, сидела девушка с блестящими смутно знакомыми глазами. Эдвард окинул её взглядом: длинное лёгкое тёмно-зелёное платье с оборками и пайетками, отблески которых резали глаза, простые украшения — и идеальная причёска. Эдвард моргнул. Сам он приличным видом похвастаться не мог: его волосы растрепались и упали на лицо, ворот рубашки был расстёгнут, рукава — закатаны. Пиджак и жилет он скинул уже давно и забыл — где.

— Я… — наконец выдавил он — и невпопад: — Я Эдвард.

Девушка, казалось, ничего и не заметила.

— Шерон, — представилась она, улыбнувшись. — Шерон Фрешер.

Эдвард взял её руку — она показалась ледяной в его собственной, пышущей жаром, — и поцеловал, а потом заглянул ей в глаза снова. Зелёные, с выделяющейся тёмной радужкой, блестящие, но серьёзные. Его словно ударило током. Это её он заметил в коридоре!

Эдвард вскочил, пошатнулся и схватил с пролетевшего мимо подноса два бокала. Один он протянул Шерон.

— Приятно познакомиться!

— Мне тоже. — Она отвела взгляд, смущённо улыбаясь, и отставила бокал в сторону.

Они недолго молчали. Эдвард осушил вино и хотел уже вернуться на диван, как вдруг Шерон сказала:

— Тебе не кажется, что здесь шумно?

Он осмотрелся. И правда, со всех сторон слышались пьяные выкрики, гогот, все говорили слишком громко, все говорили одновременно. Звуки мешались в давящую какофонию, и впервые Эдвард почувствовал пульсирующую боль в висках. Он не замечал ни её, ни происходящего вокруг так долго!

— Может, выйдем на воздух? — ошарашенно спросил он и посмотрел на Шерон огромными глазами.

Она осторожно кивнула, словно боясь его спугнуть, но Эдвард этого не замечал. Он не замечал вообще ничего вокруг, пока в лицо не ударил прохладный воздух коридора. Где-то было настежь открыто окно. Дышать стало легче, и Эдвард блаженно улыбнулся.

Шерон отвела от него задумчивый, заворожённый взгляд. Уж сейчас-то он должен был заметить.

Они шли по просторной тёмной галерее, в ней не было ни людей, ни звуков. Вот она — ночная романтика, думала Шер, в том, как таинственно вьются коридоры. Никогда не знаешь, что может в них случиться, когда вы только вдвоём.

Эдвард всё чаще смотрел на Шерон. Её ресницы подрагивали, она прикусывала губы, мяла платье, опускала голову, и тогда каштановые локоны падали ей на лоб. Эдвард изучал её взглядом, и Шерон молилась, чтобы это не прекращалось.

Они остановились у высокого окна, и Шер присела на высокий обитый узорчатой тканью подоконник. Эдвард забрался на него тоже и повернулся к ней. Как начать разговор, что сказать, он не знал и просто смотрел. В свете фонаря за окном её точёный профиль с прямым носом и слегка выдающимся вперёд подбородком зачаровывал, переливы на платье и в украшениях казались золотыми. Шерон старалась не двигаться и едва дышала, улыбаясь краешками губ. Внимание принца было слишком приятным, чтобы прерывать его неосторожными движениями.

Несколько капель ударили в стекло.

— Дождь… — задумчиво произнесла Шерон. — Рано в этом году.

— Что? — Эдвард перевёл взгляд на окно. — Наверно, рано… Но какая разница? Мы ведь в доме.

— И правда…

Шерон разочарованно качнула головой. И с чего ей нужно было говорить о дожде?

— Я тебя никогда раньше не видел, — вдруг сказал Эдвард, скрещивая ноги на подоконнике и полностью разворачиваясь к Шерон. — Ты учишься в Академии?

— Да. — Шерон смотрела в пол. — Формально. Я на домашнем обучении, но сдаю все те же экзамены, что и ученики в классах. Моя мать считает, что Академия не для девушек. Но, возможно, мне удастся её уговорить хотя бы на семестр…