Посмотрела на болото долгим взглядом. Подумать страшно, если бы не тот пострелёнок в волчьей шкуре, любовалась бы сейчас солнцем совсем в другом мире. Вот бы заодно и узнала, прав отец или нет, невесело усмехнулась девушка и встала.

Так, что же дальше? Где же искать волчье племя? Они-то её, конечно, давно заметили. Стерегут, должно быть.

Пощупала рубаху — высохла давно, быстренько переоделась, всё, теперь — готова.

— Эй! Здравы будьте, волки. Или люди. Не ведаю, как обратиться — не обидьтесь на моё невежество. Пришла я к вам с просьбой. Ищу человека. Прошу вас встретить незванную гостю миром.

Хорты переглянулись. Да, пора выходить.

Василиса с интересом оглядела возникших словно из ниоткуда двух представителей волчьего племени, стараясь делать это осторожно, мельком, не глядя в глаза. Всё же положение её уязвимое. И жизнь, по-прежнему, висит на волоске.

С виду мужики. На голые тела сверху накинуты волчьи шкуры. На головах оскалились клыкастые пасти. Успела разглядеть тёмные рисунки на груди, но такие же были у Еремея или нет — не поняла. Люди как люди. Даже в обычных штанах. Неласковые вот только.

— Пошли, — кивнули в сторону, и Василиса молча пошла туда, куда её направили.

Вскоре один оказался у неё впереди, показывал, видимо, дорогу, второй был сзади. Василисе было неуютно от такого близкого соседства с незнакомыми мужиками. Но тут уж ничего не поделаешь. Надо терпеть.

Шли долго. Завернули в такие дебри, что девушка засомневалась, смогла бы самостоятельно найти их пристанище, даже если бы знала приблизительное местонахождение.

Наконец, вышли на лесную опушку, где раскинуты были несколько полуземлянок, позади виднелись хозяйские постройки.

Василиса несколько воспряла духом. Да люди это всё же. Волки живут в логовах. А здесь и дымок вьётся под одной из крыш.

Но, когда вошли в низкую дверь, в неярком свете лучин увидела сидящее посреди избы существо, ей стало не по себе. Прямо перед ней был волколак. Не человек. И не волк. Именно таким она представляла волколаков по рассказам очевидцев. Девушка несколько мгновений смотрела на существо, потом отвела взгляд. Лучше смотреть в сторону.

Позади него стояла женщина. Василиса почувствовала некоторое облегчение. Наконец-то с виду обычный человек в обычной одежде. Эта женщина и прервала молчание:

— Рассказывай, красна девица, как тебя зовут и зачем к нам пожаловала?

— Здравы будьте, хозяин с хозяюшкой, — поклонилась Василиса по всем правилам, старательно отводя глаза от «хозяина», — не прогневайтесь за беспокойство. Зовут меня Василиса. Я из рода Видборичей и пришла из села Берёзовый Кут, что на берегу Русы, в сотне вёрст отсюда. Ищу жениха своего Еремея.

— Ну и ищи своего жениха. К нам зачем забрела?

— Потому что думаю, что мой жених здесь.

Василиса замолчала, ожидая следующих вопросов. Но наступила тишина. Девушка поняла, что между присутствующими происходит неуловимый для неё обмен информацией. Ну что ж, она подождёт.

— Здесь нет никого, чьё имя Еремей.

— У него здесь, — Василиса подняла ногу и постучала пальцами по подошве, — рисунок волка.

И снова молчание. Долго. Наконец, женщина взглянула на тех, кто привёл сюда Василису и теперь неподвижно стоял у дверей. Едва уловимое движение головой — и один из них вышел.

Опять молчание, кого-то ждут, видимо. Василиса смотрела в пол. Обычный земляной, утрамбованный сотнями ног, слегка припорошенный сухой травой.

Сбоку послышался шорох. Василиса, не поворачивая головы, скосила глаза. Не поняла. Кто-то небольшой возится на полу. Волк? Повернула немного всё же голову. И тёплая волна наполнила сердце. Тот самый пострелёнок, что спас её, сейчас сидел на полу и улыбался щербатым ртом. Первым было желание броситься к нему. Сдержалась. Даже не улыбнулась. Хотя глазами постаралась показать, что узнала.

Сзади вошли. Девушка машинально отступила в сторону, освобождая проход входящим и обернулась.

— Еремей!

— Что ж ты не приходишь на игрища? — блеснула белозубой улыбкой Маниша, та самая дочь мельника, чьи ямочки на щеках не давали иной раз уснуть Лану.

— Что я там не видал? — грубовато ответил Лан и смутился, ответ показался ему глупым.

— Смотри, на Купалу приходи, я буду ждать, — скороговоркой выпалила Маниша и убежала.

«Смеётся что ли?» — рассердился Лан, но вечером безразлично-равнодушно, как ему показалось, заявил родителям, что сходит на гулянку.

Мать с отцом насторожились, но перечить не стали.

— Ты смотри, Лан, недолго. Праздник такой, что иной раз заносит куда не след, — сказал отец и смутил сына окончательно.

Ещё было светло, но на берегу Русы горело множество огней, Лан медленно шёл, пытаясь решить, к какой группе повернуть. У главного костра, с высоким шестом и колесом вверху, пока не горящем, — самая разновозрастная компания, туда с криками и смехом продолжали тащить хворост со всех концов селения.