– Чего еще суете мне? «От Председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова за безупречную службу майору Фролову…» Черт!

Эти простые позолоченные часы с памятной надписью на тыльной стороне от самого покойного председателя КГБ, а потом руководителя СССР Юрия Андропова ввели майора в новое оцепенение, из которого он пытался выйти минут семь. Судя по его взгляду, он увидел не надпись на металлическом круге, а отражение самого покойного председателя всесильного чрезвычайного комитета, а вместе с ним и срез ствола пистолета ТТ. Вид у него стал жалковатый и даже какой-то пространный, словно майор уже давно страдал болезнью Альцгеймера.

– Может, чаю? У меня есть и шоколадные конфеты, – наконец предложил Фролов.

– Не нужно уже… Вы поймите, Бельмов убил, то есть, ранил офицера КГБ во время боевых действий. Это особо опасное деяние против властей. Десять лет ему дали и то благодаря Горбачеву! А вы его раз и через годик на свободу?

– Согласно приказу. Отвяжитесь от него, там дело белыми нитками пошито…

– Вот список людей, которых нельзя было отпускать! Видите, Бельмов здесь первым указан. Как у вас со зрением?..

– Не виноват он. Я настоящих уголовников знаю, а этот, этот чистый. Сфабриковали дело-то ваши следователи, вот так… Как еще не расстреляли парня?

– Как вы думаете, куда он направится? – наивно и примирительно спросил назвавшийся Клюнгер.

– А черт его знает? – усмехнулся Фролов.

– С вами не о чем говорить, вы засиделись на своей должности! Прощайте…

– Счастливого пути, господин Клюнгер! Может, и засиделся я, на пенсию пора.

– Я вашей выходки просто так не оставлю! Я все рапортом доложу своему начальству.

– Тебя выгонят с работы, майор. Побираться будешь по помойкам и уже без удостоверения. Помяни мое слово. Ты мне угрожал расправой и еще фамилию фальшивую назвал. Иди, гуляй, пока не стемнело, или в зоне заночуешь? У меня шконка свободная есть в камере с людоедами. Они если узнают кто ты, мне смешно представить, что они с тобой делать будут. И в полной тишине, они профессионалы.

– Я майор Валентин Варов, запомни меня, полковник! Хорошенько запомни наш разговор.

– Помяни мое слово, ох и упадет тебе кирпич на голову. Что ты злой такой?

– Все, у меня более вопросов к вам нет. Прощайте…

– Вам откроют ворота, не хворайте.

21 июня 1987. Москва. После семейного ужина в дверь квартиры Бельмовых неожиданно позвонили.

– Отец, а кто это к нам?

– Не знаю, сынок. Я никого не приглашал…

– На всякий случай, скажи, что я уехал. Что-то мне не спокойно, – тихо сказал Алексей и решил переждать незваный визит в маленькой комнате.

– Понял тебя сын, спокойно. Кто там?..

– Свои, – послышалось за дверью.

– Кто такие свои? Кого там черти?.. – крикнул Бельмов старший через дверь.

– Откройте, Борис Иннокентьевич. Я к вашему сыну, на минуту…

– Не понял?.. Его освободили, но он тут не проживает, – ответил отец, не открывая двери.

– Так вот я и говорю, его же освободили. Я орден его принес за Афганистан и медаль «За Отвагу». Я из военкомата, майор Васин моя фамилия…

– Васин? Так это, сын мой уехал давно. Погостил день и того…

– Откройте, только распишитесь в получении медали и ордена, и я уйду, – грустно закончил просьбу Васин.

– Ладно, раз уж такое дело. Какие там еще награды?..

Отец осторожно открыл дверь и впустил лысоватого пожилого мужчину лет семидесяти. Гость добродушно улыбнулся и стал снимать потрепанную курточку.

– Вы знаете, я ведь Алешу помню с семнадцати лет, еще когда готовил его документы для поступления в Рязанское десантное. Сейчас давно уже в отставке, так иногда помогаю, выполняю разные поручения, типа свадебного генерала…

– Проходите за стол, как вас зовут? – успокоился отец.

– Васин Николай Семенович, инвалид военной службы, защищал Даманский, был в Египте советником, там и ранили. До сих пор нога болит, видно кость осколок все же задел…

– Присаживайтесь, мой сын не виноват в том, что на него навешали. Это все происки людей из кагебе.

– Возможно, вы и правы, Алеша он всегда за справедливость был. Я написал на него отличную характеристику и несколько раз отправлял ее военному прокурору, потом в зону. Если он в городе, об этом никто не узнает. Клянусь честью офицера! Мне так хотелось его повидать, он мне как сын. Вы, может быть, не в курсе, что мой сын тоже был лейтенантом и сгорел в танке в Афганистане. Будут они прокляты, кто придумал туда влезть…