– Но садиться на самолет и лететь домой отчитываться тоже нелепо! – бросила Рэнди. – Были, конечно, и такие времена. Когда всю информацию перевозили курьеры. Господи, разведка возвращается в Средние века.

– И сразу становится видно, насколько мы зависим теперь от ох-какой-удобной электронной связи, – заметил Питер. – Но нам, кстати, предстоит придумать, каким образом сообщить начальству о «Щите полумесяца», Мавритании, ДНК-компьютере, Шамборах и прочих мелочах. А сообщить-то надо.

– Верно. – Джон обреченно спрятал мобильник в карман. – Но покуда не придумаем, мы обязаны действовать самостоятельно. На мой взгляд, проще всего будет выследить самого Мавританию. Где он предпочитает действовать, а где – скрываться? Какие у него вывихи в мозгу? Для разведчика – привычки, обыкновения, причуды его жертвы подчас становятся ее слабыми местами, куда больше выдающими внимательному аналитику, чем любой допрос. И еще – адъютант генерала Лапорта, капитан Дариус Боннар. Этот уклончивый штабист имеет доступ к самым верхам и высокого покровителя. И он точно мог сделать звонок из штаб-квартиры НАТО.

Дубленую физиономию англичанина изрезали глубокие морщины.

– Все так. И Рэнди права – разумнее будет вернуться к старым шпионским приемам. Лондон ближе Вашингтона. Если припрет, я могу слетать туда и отметиться, – предложил он.

– Теоретически наше посольство в Мадриде должно иметь полностью защищенный канал связи с МИДом, – заметила Рэнди. – Но, учитывая, что при последней атаке противник взламывал любые коды, посольские каналы тоже могут быть скомпрометированы.

– Мгм, – подтвердил Питер. – Электроника исключается.

Джон вскочил и принялся прохаживаться перед камином, в котором, судя по всему, никогда не разжигали огня.

– Возможно, – неуверенно проговорил он, – пострадало не все.

Питер остро глянул на него.

– У тебя появилась идея?

– Есть в этом доме телефон? Обычный, без электроники?

– На третьем этаже, в кабинете… Да, это может сработать.

Рэнди пронзила взглядом обоих.

– Может, теперь мне объясните?

Джон уже был на лестнице.

– Обычные телефонные кабели, – бросил Питер через плечо, устремляясь вслед американцу. – Международный звонок. Оптоволоконные кабели, понимаешь?

– Ну конечно! – пробормотала Рэнди, пытаясь догнать мужчин. – Даже если «Щит полумесяца» может подсоединиться к кабелям, черта с два они дешифруют сигнал. Моя знакомая телефонистка как-то хвастала, что через оптоволоконный кабель идет огромное количество сигналов и подключиться к нему – все равно что получить в лицо струю из брандспойта. – А еще она слышала, что кабель толщиной с ее узкое запястье может одновременно передавать сорок тысяч телефонных разговоров – столько, сколько в годы «холодной войны» проходило через все спутники трансатлантической связи, вместе взятые. Телефонные разговоры, факсы, электронные письма, потоки данных – все превращалось в лучики света, блуждавшие в стеклянной нити толщиной в волосок. Большая часть подводных кабелей несла в себе восемь таких нитей-волокон. Но чтобы заполучить эти данные, требовалось подсоединиться к светящимся нитям на черном океанском дне – задача опасная до невыполнимости.

Питер одобрительно хмыкнул.

– Даже если у них нашлись время и способ подключиться к кабелю, неужели они станут тратить их на то, чтобы выслушивать миллион плюс-минус пара тысяч международных переговоров, включая подробное обсуждение тети-Сариных болячек и беспробудного пьянства королевы-мамы? Оч-чень сомневаюсь.

– Точно, – согласилась Рэнди.

Едва влетев в кабинет, Джон торопливо набрал номер своей карточки предоплаты, потом – нужный ему вашингтонский номер. Теперь оставалось только ждать соединения. На правах первого, агент занял кресло у стола. Рэнди плюхнулась на старенькое кресло-качалку, а Питер попросту взгромоздился на стол.

– Кабинет полковника Хакима, – послышался в трубке деловитый голос секретарши.

– Дебби? Это Джон Смит. Мне надо поговорить с Ньютоном. Срочно.

– Подождите…

Гулкая пауза – и встревоженный мужской голос:

– Джон? Что случилось?

– Я в Мадриде, и мне нужна твоя помощь. Пошли кого-нибудь в блок «Е», отдел арендованной недвижимости, кабинет 2Е377, передать тамошней секретарше, чтобы ее босс срочно позвонил Сапате по этому вот номеру… – Он продиктовал номер с панели телефона. – Только пусть не забудет назвать имя – Сапата. Сделаешь?

– Имеет смысл спрашивать, что происходит или кто там сидит на самом деле?

– Нет.

– Тогда лучше я схожу сам.

– Спасибо, Ньютон.

В невыразительном и спокойном голосе собеседника прозвучали тревожные нотки.

– Когда вернешься, тебе придется обо всем рассказать.

– Непременно. – Бросив трубку, Джон глянул на часы. – Так, на это у него уйдет минут десять – до корпуса «Е» кусок изрядный. Накинем две минуты на непредвиденные обстоятельства – итого двенадцать, самое большее.

– Отдел арендованной недвижимости, – пробормотала Рэнди. – Прикрытие отдела армейской разведки?

– Именно, – небрежно подтвердил Джон.

Внезапно Питер приложил палец к губам. В наступившей тишине он беззвучно шагнул к окну рядом с балконной дверью. Раздвинув планки жалюзи, британец выглянул на темную улицу, застыв на миг. Снаружи просачивались звуки – рокот машин, мчащихся по переполненной даже в этот час Гран-Виа, голоса прохожих; вот хлопнула дверь машины, и под перебор гитарных струн пьяный голос неуверенно затянул песню. Агент отступил от окна и с облегченным вздохом рухнул на диванчик.