– Да, вероятно… Их тоже ограбили?

– Деньги, бумажники и драгоценности на месте. Тримейн сказал, что у него пропали какие-то бумаги. Он был очень взволнован.

– Бумаги? – Таннер вспомнил, как адвокат возвращался за пиджаком и говорил, что там у него важные документы, которые могут ему понадобиться. – Он не сказал, какие это были бумаги?

– Нет. Он находился в состоянии близком к истерике. Из его слов трудно было что-то понять. Он лишь все время твердил: «Цюрих, Цюрих».

Джон затаил дыхание и, как его когда-то учили, до боли напряг мышцы живота, чтобы не выдать волнения. Это вполне в духе Тримейна – приехать, заранее выписав номера банковских счетов в Цюрихе, чтобы в случае опасности иметь их под рукой и без промедления воспользоваться ими. Маколифф все-таки заметил реакцию Таннера.

– Название этого города вам о чем-нибудь говорит? – быстро спросил он.

– Нет, а почему вы спрашиваете?

– Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

– Да, и поэтому я позволю себе ответить подобным образом еще раз: это что, официальный допрос?

– Именно.

– Тогда скажу. Нет. Это название мне ни о чем не говорит. Я представления не имею, почему он его повторяет. Хотя тут нет ничего удивительного: фирма, в которой он служит, международная.

Маколифф разозлился и даже не пытался скрыть этого.

– Я пока еще не понял, что тут у вас происходит, но запомните следующее: я – опытный полицейский и бывал в таких переделках, которые многим и не снились. Я поклялся честью, что в городе будет наведен порядок. И я сдержу свое слово.

Таннер почувствовал, что происходящее начинает его утомлять.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь, капитан, – устало произнес он. – Я уверен, что вы всегда держите свое слово… – Он повернулся и вошел в дом.

Теперь удивляться пришлось Маколиффу. Подозреваемый преспокойно удаляется, а шеф полиции Сэддл-Вэлли ничего не может поделать.

Стоя в дверях парадного, Таннер проводил взглядом машину Маколиффа. Небо чуть посветлело, но солнца по-прежнему не было видно. Кое-где плыли низкие облака. Возможно, будет дождь, но позже – не сейчас. Впрочем, это неважно. Теперь ему все равно. Все кончилось. Для него, Таннера, все уже кончилось. Он разрывает контракт. Договор между Джоном Таннером и Лоренсом Фоссетом аннулируется.

Гарантии Фоссета оказались липой. Агентура «Омеги» не ограничивается Тримейнами, Кардоунами и Остерманами. В ее состав входит кто-то еще.

Таннер мог играть отведенную ему роль, когда действующими лицами спектакля были люди, которых он знал. Но все оказалось иначе. Появился некто, который может запросто остановить машину на городской улице в ранний час и отравить пассажиров. Притом, что особенно странно, жертвами стали вроде бы сообщники неизвестного. Такой поворот событий Таннера не устраивал.

Таннеру пришлось ждать до полудня, прежде чем он сумел выйти из дома незамеченным и направиться к роще, туда, где находились люди Фоссета. Остерманы решили вздремнуть перед ленчем, и он предложил сделать то же самое Элис. Все были измотаны. Дети смотрели в кабинете утреннюю программу мультфильмов.

Он неторопливо обошел вокруг бассейна, небрежно помахивая клюшкой для гольфа и делая вид, что отрабатывает удар. На самом деле он внимательно осматривал окна дома: спальни детей на втором этаже – никого, ванная комната – никого…

Он приблизился к опушке рощи и закурил сигарету.

Ни единого звука, ни единого шороха не доносилось из-за стволов деревьев. Таннер тихо заговорил:

– Мне нужно встретиться с Фоссетом. Прошу вас, ответьте… Это чрезвычайно важно.

Произнося эти слова, он сделал сильный взмах клюшкой.

– Я повторяю! Я должен срочно встретиться с Фоссетом! Отзовитесь хоть кто-нибудь! Где вы?

Тишина!

Таннер обернулся, по инерции сделал еще одно движение клюшкой и двинулся в рощу. Убедившись, что за деревьями его не видно от дома, он, бешено работая локтями, рванулся через кустарник к тому месту, где встретил Дженкинса. Никого!

Он двинулся дальше – натыкаясь на коряги, заглядывая под кусты, пока не дошел до дороги.

Никого! Никто не охранял его дом!

Никого! Люди Фоссета ушли!

Он побежал назад вдоль дороги, еще раз обогнул рощу, с тревогой поглядывая на показавшиеся впереди окна его дома.

Фоссет солгал – в роще не было ни души.

Таннер быстро вошел во двор, пересек лужайку и открыл дверь на кухню. Подойдя к раковине, открыл кран холодной воды, подставил под нее ладонь и плеснул себе в лицо, пытаясь успокоиться.

Его жену и детей никто не охраняет!

Он выключил воду, потом, подумав, оставил ее течь тонкой струей, чтобы заглушить звук своих шагов, и вышел в холл. Из кабинета доносился смех детей, смотревших телевизор. Поднявшись наверх, он осторожно приоткрыл дверь своей спальни. Элис лежала на неразобранной постели. Ее халат валялся на полу, ночная рубашка чуть задралась. Она глубоко дышала во сне.