Самолюбивый Суворов пытается вновь и вновь возобновить дело о разводе, наносит визиты в дома петербургской знати, поливая супругу грязью, не стесняясь пикантных деталей. Специально посланный к нему протоиерей отец Григорий с большим трудом сумел склонить полководца к мирному решению проблемы, и он нехотя идет на публичное церковное примирение.

Через три года после очередного скандала, полководец расстался с ненавистной женой по-армейски — быстро и твердо, изгнав с позором из дому. В это время Варвара Ивановна находилась на последних неделях беременности, 4 августа 1784 года у нее родился сын Аркадий. Суворов отказывается признать отцовство. Супруги разъезжаются, так и не получив официального развода. Варвара Ивановна с сыном живет сначала у отца, а после его смерти — у старшего брата. Любимая дочь — Суворочка была отдана на воспитание в Смольный институт при строжайшем запрете на свидания с матерью.

После того как Екатерина II пожаловала Наташу званием фрейлины, Суворов заволновался: он не мог вынести мысль о том, что его дочь станет жертвой какого-нибудь придворного ловеласа. В конце концов, упрямый полководец забрал свою дочь из Зимнего дворца, со словами «знаю я ваши придворные нравы» и задумался о ее замужестве. Женихов отбирал сам, тщательно оценивая каждого кандидата.

Варвара Ивановна Суворова

Мужем Суворочки, по настоянию отца, стал брат последнего фаворита императрицы — Николай Зубов, ловелас, картежник и пьяница, который впоследствии принял живейшее участие в заговоре против Павла I: именно он нанес роковой удар

табакеркой в висок императору. Суворов был рад породниться с фаворитом. По воспоминаниям очевидцев, на свадьбе у дочери полководец по-армейски приказал молодым: «Приказываю, будьте счастливы».

В 1805 году Наталья овдовела и больше никогда не выходила замуж. С ее именем, между прочим, связан интересный эпизод. В 1812 году в день вступления в Москву войск Наполеона ее карета была задержана французами при выезде из города. Узнав, что перед ними дочь Суворова, французы тотчас пропустили ее, отдав при этом воинские почести.

Сына Суворов все-таки признал после того, как Екатерина Великая во внимание к заслугам полководца назначила 11-летнего Аркадия камер-юнкером к великому князю Константину Павловичу. «Прорыв» в их отношениях случился во время альпийского похода, когда император послал совсем еще юного Аркадия в Италию «учиться у отца победам». Там, высоко в горах, отважный юноша расположил к себе Суворова. Все прочили Аркадию блестяще будущее. Но в 1811 году, во время русско-турецкой войны, он погиб, спасая своего кучера, при переправе через Рымник, ту самую реку, на берегах которой его отец одержал одну из своих блестящих побед. «О, Рымник! — воскликнул сподвижник великого полководца, узнав о случившемся. — Ты дал имя отцу, а гроб сыну!»

Что же касается изгнанной супруги… Она жила бедно в роли приживалки у родственников, почти не показываясь на людях. Покинутой жене полководец назначил мизерную пенсию — сначала 1200 рублей в год, потом — 3000 и очень обижался изумлению знакомых: «Помилуйте, граф, это же сущий пустяк! Сейчас любовниц, отправляемых в отставку, награждают поместьями, приносящими 80 000 дохода». Все ее попытки получить от мужа хоть какую то помощь тот отбивал безжалостно, как атаку противника: сам, мол, должен, а посему помочь не может. Узнав об том, император Павел I потребовал сведения о состояние опального генерала. Оказалось, что тот имеет усадьбу в Москве, 9080 душ крестьян, 50 000 рублей ежегодного оброка и на сто тысяч рублей пожалованных бриллиантов. Возмущенный Павел приказал Суворову немедленно выполнить просьбу жены.

Суворов, вынужденный подчиниться монаршей воле, отдал ей отцовский дом на Большой Никитской и назначил ежегодное содержание в 8000 рублей. А вот заставить погасить долги графини Павел так и не смог, Александр Васильевич занял глухую оборону и неколебимо держал ее до самой кончины.

Суворов попадает в опалу и уезжает в родовое имение Кончанское. В имении полководец стал наводить такие порядки, что обитатели запоминали их на многие годы. Если он создавал оркестр или хор из крепостных, то муштровал актеров или певчих до состояния «идеального», применяя все способы воспитания: от слов до телесных «убеждений».

По словам современников, прогуливаясь по имению, он однажды заметил: «Дворовые парни как дубы выросли, надо купить девок… Лица не разбирать, лишь бы здоровы были. Девиц отправлять… на крестьянских подводах, без нарядов, одних за другими, как возят кур, но очень сохранно». Закупив девок, он выстроил их в шеренгу, напротив поставил шеренгу молодцев и дал команду: «Ать, два, шагом марш друг к другу». Девица, оказавшаяся в объятиях, стоявшего напротив молодца, становилась его женой. А ведь дай молодым месяц-другой, и они сами бы выбрали друг друга и были бы счастливы. Весь мир был для полководца одной большой армией, которую нужно непременно построить.

Опала выдающегося полководца продолжалась недолго. Прямо из ссылки он был отправлен в Австрию командовать войсками против французов. Блестящие победы Суворова принесли ему новые почести и титулы. Отблеск его славы падал и на забытую супругу — в 1799 году она стала княгиней Италийской. Но увидеться в этой жизни им уже не пришлось. Даже глядя в лицо приближающейся смерти, Суворов не пожелал проститься с женой.

От всего пережитого, обиженный высочайшим невниманием, он сник, тяжко заболел и вскоре умер. В день его похорон весь Петербург вышел на улицы города. Вся Русская Земля рыдала, провожая его в последний земной путь. Во время похорон великого полководца произошла поистине мистическая история. Суворов и после смерти показал Павлу I свой непокорный нрав, не «захотев» попрощаться с императором. По слухам, Павел верхом приехал к дому графа Хвостова, где умер Суворов, и во дворе ждал выноса гроба. А гроб все не проходил по старинной узкой лестнице, и взбалмошный, нервный император ускакал, не дождавшись. Гроб так и не смогли вынести по лестнице — его спустили по веревке с балкона. А Павел встречал похоронную процессию уже на Невском проспекте, по дороге в Александро-Невскую лавру, которая стала последним пристанищем Суворову.