Уютный нарядный особняк, выстроенный в соседнем Гранатном переулке № 13 для директора Московского торгово-строительного общества Я.А. Рекка в 1900 г. (архитектор, предположительно, СВ. Шервуд) занимает посольство Таджикистана. До его строительства здесь находился небольшой деревянный дом, в котором в конце 1869 г. остановился композитор А.П. Бородин у тетушки его жены Е.С. Ступишиной. В тот приезд композитор написал один из лучших своих романсов

Посольство Таджикистана

Посольство Лаоса

«Море» и начал работу над оперой «Князь Игорь» и Второй симфонией, которую Стасов назвал «Богатырской». В 1895–1900 гг. тут жил выдающийся режиссер В.И. Немирович-Данченко, и по одной из версий, он именно отсюда уехал на знаменательную встречу в ресторане «Славянский базар», которая положила начало Художественному театру. В 1918 г. в особняке находился Высший военный совет народного комиссариата по военным делам, потом управление по командному составу Всероссийского главного штаба, а в 1920-х гг. — общежитие Красного Интернационала профессиональных союзов.

ДОМ П. С. БОЙЦОВА — ГЕНЕРАЛЬНОЕ КОНСУЛЬСТВО ГРЕЦИИ

Спиридоновка, 14. Архитектор П.С. Бойцов, 1901–1903 гг.

На Спиридоновке в доме № 14 находится генеральное консульство Греции.

До революции это был собственный четырехэтажный доходный дом архитектора Петра Бойцова, им же и построенный в 1901–1903 гг. Доходные дома специально строились для сдачи квартир и комнат внаем во временное пользование. Обычно это было четырех-, пятиэтажное здание. Первый этаж нежилой. Квартиры второго этажа были самые дорогие, там располагались очень богатые семьи. А на последних этажах жили мелкие чиновники. Помните, как Хлестаков говорит в Ревизоре: «Как взбежишь по лестнице к себе на четвертый этаж — скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель…» Кстати, в их квартиры вела лестница через черный вход, а не через парадный.

Фасадная стена нарядного здания облицована крупной уникальной керамической плиткой неоднородного цвета — от светлой охры к сиреневому, нигде более в Москве не встречающейся. Интересно увенчан аттик, над центром которого помещена массивная скульптурная группа — разъяренный лев, побеждающий дракона. По сакральной символике лев, борющийся с драконом, обозначает борьбу добра со злом.

Образ дракона имеет двойственный характер: с одной стороны, он трактуется как оберег-охранитель, а с другой — как враждебное человеку демоническое существо, воплощающее темные, злые силы. Лев, напротив, — царь зверей, символ храбрости, стойкости, силы и величия. Лев является светоносным символом огня и солнца. Не случайно в Египте, где его шкура была атрибутом солнца, фараона обычно изображали в виде льва. Поскольку в античные и Средние века верили, что лев спит с открытыми глазами, он стал символизировать бдительность и превратился в идеального стража. Лев выступает также и как «страж порога», встречающий каждого, желающего постигнуть сверхчувственный мир.

Во флигеле во дворе Бойцовского дома в 1901 году вскоре после свадьбы снимали квартиру А.П. Чехов вместе со своей женой О.Л. Книппер. По воспоминаниям жены Бунина Веры Николаевны, квартира была уютная, Чехову она нравилась, но дамы находили, что она тесна.

По воспоминаниям современников, романов Антон Павлович пережил немыслимо много, и каждый раз не он был инициатором, и каждый раз ему скоро становилось скучно, и каждый раз, не успев очароваться, он горько разочаровывался. Женщины были от него без ума. Брали его приступом. Соблазняли. Интриговали. Пускали под откос собственную жизнь. Устраивали беспощадную охоту. Но никакие бури, бушующие в женских сердцах, в его собственном сердце отклика почти не находили. «Мое сердце всегда молчит», — не раз признавался Чехов.

И все же время от времени он подумывал о женитьбе, но выдвигая непременное условие, сформулированное в письме к одному приятелю: «Если вы хотите, женюсь, но все должно быть, как было до этого. То есть она должна жить в Москве, а я в деревне. Я буду к ней ездить. Счастья же, которое продолжается каждый день от утра до утра, я не выдержу … Дайте мне такую жену, которая, как луна, будет являться на моем небе не каждый день».

Старожилы МХАТа вспоминают, как однажды на какой-то артистической вечеринке две «примы» МХТ Андреева и Книппер затеяли шутливые фанты: разыгрывалось, кто из знаменитых литераторов кому из актрис достанется. Поразительно, но Андреева вытянула бумажку с именем Горького (через несколько лет Мария Федоровна стала его гражданской женой), а Книппер — Чехова! Вскоре Чехов и Книппер познакомились (он специально приехал из Ялты, чтобы посмотреть репетицию «Чайки») и тайно обвенчались.

Весной 1901 года Чехов сказал Бунину: «Знаете, я женюсь. На Ольге Книппер». «И сразу стал шутить, что лучше жениться на немке, чем на русской, она аккуратнее, и ребенок не будет по дому ползать и бить в медный таз ложкой…» — вспоминает Иван Алексеевич.

Свадьба была тайной — это было условие Чехова: «Ужасно почему-то боюсь венчания и поздравлений, и шампанского, которое нужно держать в руке и при этом неопределенно улыбаться». И даже родному брату, случайно встреченному на улице за час до женитьбы, Антон Павлович ничего не сказал, а сестре постфактум написал: «Я женился. Сей мой поступок нисколько не изменит моей жизни…»

В своей книге «Жизнь Бунина» В.Н. Муромцева-Бунина вспоминает: «… Он (Иван Алексеевич) всегда утверждал, что для Чехова брак был смертельной опасностью, «хуже Сахалина»… Понимал и драму Марьи Павловны. Как ни верти, а хозяйкой станет Ольга Леонардовна, особенно, если она бросит театр. А если не бросит, то какое одиночество и какую тоску будет чувствовать он, когда она будет жить в Москве, а он — в Ялте, где у него очень мало близких и друзей. Но, понятно, Иван Алексеевич ему ничего не сказал, а Чехов стал шутить, что немки тщательней умываются, любят порядок и детей лучше воспитывают…