Шрифт:
Принц от изумления стиснул края одежд, и взгляд его вспыхнул жадным интересом — очень частое выражение в его глазах.
— Как интересно… Что же за цель у вас?.. — задумчиво протянул Ингрен. — Но если вы так уверены в себе, то почему так тревожитесь о том, что происходит при дворе?
— Я тревожусь о вас. — Эти слова слетели с губ прежде, чем я успела их осознать. — Ведь вы сами сказали, что королевский двор — это место скорби. Что может быть прискорбнее, чем вражда в семье? И что за планы вы вынашиваете на самом деле?..
Ингрен вмиг оказался рядом. Его палец коснулся моих губ, а дыхание — головы.
Он слишком близко!
— Не самое удачное время, не самое удачное место для таких опасных разговоров, — прошептал он, склонившись над моим ухом.
— Простите! — выдохнула я. — Простите, мой принц. Я просто…
— Это просто напряжение из-за невысказанных вопросов и догадок, которые лишают сна. Я понимаю. Но если вы собираетесь стать моей принцессой, вы должны научиться подбирать удачные моменты для столь… непростых тем. Но это всё потом. Пока что ваша задача — испытания на отборе. Мне не терпится вновь увидеть вас в деле.
Ингрен отстранился, а мне захотелось провалиться сквозь землю. Ну что за дура! Не могла вывести его на глупую бальную болтовню?!
— А ещё, — продолжил принц едва слышно, — во Дворце-на-Утёсе завёлся шпион. Его мне тоже не терпится увидеть в деле.
Что?! Какой ещё шпион? Чей? От кого он?!
— Скоро начнётся танец, — сказал Ингрен уже обычным голосом и протянул мне руку. — Не стоит опаздывать, иначе не вольёмся.
8
Да, пожалуй.
Несмотря на прохладу, пальцы Ингрена оставались тёплыми. Просто тёплыми. Однако после того, как мы были друг от друга на расстоянии вздоха, его кожа будто оставляла на моей огненное клеймо.
И взгляд мой то и дело возвращался к его губам, полным и мягким, готовым улыбнуться в любой момент. Несколько мгновений назад они были так близко! Почти касались моего виска.
А что, если?..
Ох, нет! Дерзкая мысль. Не в меру дерзкая.
Сначала надо выиграть отбор и стать его принцессой. Но, с другой стороны, я сейчас некая Лори, а он — некий хайкари Атачи. Мы как бы и не мы вовсе.
— Подождите.
— М?
Не помня себя, шагнула вплотную к Ингрену. Он не отшатнулся — напротив, словно бы этого и ждал. Одной рукой он обнял меня за плечи — и только. Я положила ладонь ему на грудь, сжала в горсть ткань… Он тёплый. Я чувствую, как бьётся его сердце.
Подняла взгляд…
— Ну? — шёпотом.
И такие соблазнительные губы наконец дрогнули и улыбнулись. Призывно.
Всё должно быть честно.
Эта мысль отрезвила, как ковш ледяной воды в лицо. Я отступила, и меня выпустили. Синие глаза смотрели озадаченно, но со странной искрой внутри.
— Простите меня. Это всё вино.
Глупая. Ну какое вино? Всего-то пара глотков. Конечно же, он не поверил ни в какое вино.
Мне кивнули.
— Конечно. Что же ещё.
Свет бального зала резанул по глазам. Пары уже выстраивались в порядок, который мне пока что известен и который я очень скоро забуду. Ноги почему-то были медленными и тяжёлыми, и принцу пришлось меня чуть ли не тащить за собой.
А я ведь просто очарована. Не более того, но всё же.
Мы заняли своё место в рисунке танца за пару мгновений до начала музыки. Стоило музыкантам заиграть, как вся блистающая толпа с шелестом и шорохом пришла в движение. Такое странное ощущение! Моё тело словно бы само знало, что делать, как подчиняться партнёру и не задевать окружающих. Я казалась себе куском горячего податливого воска. И… меня не пугало это чувство. Раньше пугало. Ведь это значило, что я беззащитна перед тем, кто мнёт меня в руках. Сейчас ничего не изменилось по сути своей, но беззащитностью моей не пользовались себе в жестокое удовольствие, а просто вели в танце.
Долгие три года я содрогалась при мысли о мужских прикосновениях. Ингрен — красивый мужчина. Как можно оставаться равнодушной?
— Ах!
Прижали меня так крепко и так резко, что дыхание выбило из груди, и я чуть не сбилась с шага.
Кажется, это даже неприлично.
— Ва… Атачи! — выдохнула я, когда меня, не отстраняя от себя ни на дюйм, повели кругом.
— Что такое? — тихо сказали мне на ухо. — Мы можем играть кого угодно, во что угодно. Только вот скрывают ли маски что-то или же, напротив, обнажают до глубины души?..
Мы расступились, отпустили руки, чтобы повернуться и снова сойтись.
— Почему вы не закончили начатое? — вновь заговорил Ингрен.
— Тогда всё происходящее потеряло бы смысл.
— Я бы очень хотел, чтобы оно не имело смысла…
Эти слова растворились в финальных аккордах музыки, и мы разошлись для поклона. Мне остаётся лишь догадываться об истинном смысле сказанного. Высокая фигура в свободных одеждах растворилась в толпе, напоследок бросив на меня взгляд, пробравший до самого нутра — столько огня было в синих глазах! Но, может, это игра воображения?