— Простите за обман, ваше высочество. Вы были моей единственной надеждой. Мастера проклятий говорили, что только сила великого артефакта может меня избавить от проклятия, поэтому я и пришла на отбор. Простите. Поэтому я так рвалась победить в отборе и сказать вам уже потом.

— Коварный план. А если бы вы проиграли? Что тогда?

— Я бы осмелилась просить вас о милости. Я… мне было стыдно и страшно говорить об этом. Я не знала, как вы к этому отнесётесь, и боялась, что вы меня прогоните, потому что проклятой не место на этом отборе. Прошу, простите меня.

Ингрен невесело рассмеялся.

— На отборе нашлось место даже для шидро. Я был готов к любым сюрпризам из жизни участниц, даже к преступлениям в прошлом, не говоря уже о проклятиях разной тяжести. Ваше молчание позволило моему брату очень некрасиво им воспользоваться. Но что случилось, то случилось. И хорошо в какой-то мере — многие вещи прояснились, хоть в итоге и разрушили нашу семью окончательно.

— Простите меня, мой принц. — Я едва не плакала. — Мне очень жаль. Я не думала, что всё так обернётся. Я заслуживаю сурового наказания.

Разлад в семье, особенно королевской — это ужасно. Братья против братьев, клан против клана. Страшно принимать участие в этом разладе, даже без умысла, даже пешкой.

Боги, какой кошмар. И умудрилась же ввязаться!

— Было бы странно, если бы думали. Вы были лишь инструментом, я это понимаю. — Голос Ингрена немного смягчился. — Об ответственности и прочем поговорим немного позже. Что же теперь с вашими целями? Останетесь ли вы здесь до конца?

— А разве я уже не исключена из отбора? Вы ведь видели моё лицо, — спохватилась я. И ведь правда! Кажется, я где-то потеряла маску. Меня так швыряло из мира в мир, что и неудивительно.

Но как спокойно я об этом рассуждаю, будто это обыденность какая-то!

— Когда? — удивился Ингрен. — Вы всё время были в маске. Вы не замечали этого?

— Разве?! — воскликнула я.

— Да. Думаю, вам было просто не до неё, и вы её не замечали на себе. Если бы я видел ваше лицо, эта ширма бы здесь не стояла.

— Вот как…

Кажется, сама судьба настаивает, чтобы я оставалась здесь. Но вот кем мне быть теперь? Какую цель искать?

Молчание затягивалось.

— Я в долгу перед вами, — сказала я наконец. — Я безмерно благодарна вам. Если бы не вы, рано или поздно я стала бы… как он. Монстром. Простите, что доставила проблемы. И спасибо, что спасли меня.

— Это было не так сложно, вполне в моих силах. Более того — вы ведь под моей защитой, я не мог вас бросить. И если вы решите остаться на отборе лишь из чувства долга, то не стоит — цена несоразмерна. Сделка должна быть выгодна обеим сторонам.

— Почему вы так откровенны со мной?

Ингрен глубоко вздохнул.

— Раз уж так вышло, что мы вместе пережили нечто необычайное, думаю, что без разговора по душам не обойтись. Чтобы вам не казалось, будто я хочу вас выпроводить, признаюсь честно — ваша выдержка поразительна для человека, который рос вдали от дворца. Я бы хотел видеть рядом такую женщину. Вы на вес золота, Лори. Я очень восхищён и я хочу, чтобы вы продолжали участие. Но если вас в действительности ничто не держит здесь, и вы захотите уйти, то из уважения к вам я не стану препятствовать.

Выдержка?!

Вспомнила злость, с которой терзала Ардвина и отрывала ему щупальца. Да уж, выдержка на высоте.

Ингрен словно прочитал мои мысли.

— Чтобы рассеять ваш скепсис, обращаю внимание — после увиденного вы остались в своём уме. И вашим первым желанием не было срочно сбежать и никогда не возвращаться. Вы спокойны и трезво рассуждаете. Это впечатляет.

— Как и вы.

«Вы были лишь инструментом…»

Ингрен очень спокойно сказал это. Лишь инструмент. Мне не понравилось быть инструментом. Но если я останусь на отборе, если я выиграю его, не продолжу ли я им быть? И чьим? И если бы я вдруг обрела могущество, сколько «инструментов» оказалось бы в моём арсенале? И сколько «инструментов» привёл в негодность Ингрен на пути к собственной силе?

Какие ужасные вещи творит с людьми жажда власти. Мне вполне хватило её демонстрация со стороны принца Дайтарена. Да, немного ранее ради избавления от проклятия я готова была на всё, готова была терпеть что угодно и справляться с чем угодно, но теперь… О, боги, я бы слишком поздно осознала, какая ловушка захлопнулась бы над моей головой.

— Над чем задумались? — спросил Ингрен.

— Над заданием, которое вы нам дали. Что нужно сделать, чтобы справиться с жаждой силы и могущества и сохранить свою личность.

— Вы нашли ответ?

— Я… не знаю. Это очень сложно. И, боюсь, мой ответ будет глупым и очевидным.

— Вы правы. Сложно. Но если не искать и не находить ответы, даже глупые, то правды никогда не узнать. К какому же выводу вы пришли?

— Хм. Жажда силы — это жажда власти, а жажда власти — это не более, чем страх перед смертью. Страхи помогают нам выжить, но если не видеть ничего, кроме страха, то он же и погубит вместо того, чтобы спасти. Поэтому, чтобы совладать с желанием могущества, нужно жить в гармонии со своим страхом, а ещё оглядываться по сторонам. Ведь выжить помогает не только страх, а многие другие вещи. Я так думаю.