Тем не менее, Джека не покидало ощущение, что разговаривает он не с солидным джентльменом, которым этот детина пытался казаться, а с каким-нибудь «колдуном», Нью-Орлинским шарлатаном, заманивающим зазевавшихся туристов в свою лавочку и выманивающих у них последний доллар под предлогом беседы с бабушкой. Возможно, такое впечатление сложилось у него после того, как он приметил в углу комнаты пижонскую трость, рукоять которой была стилизованна под небольшой человеческий череп — серебряный, с парой синих стекляшек в глазницах, имитирующих сапфиры. Или тогда, когда он заметил на запястьях мужчины плетёные браслеты со странного вида символами, начертанными на крупных бусинах-каменьях.

Всё это мало вязалось с образом, который пытался создать здоровяк, однако… одно не исключало другого, так рассудил для себя Рэтчет. Почему уличный мошенник не мог открыть с десяток таких точек, заработать прилично денег, а потом перебраться сюда, на восток?

– Вижу, вас заинтересовал мой пиджак? – мужчина одобрительно кивнул и, чуть улыбнувшись одними губами, провёл ладонями по мягкой ткани. – У вас намётанный глаз, детектив, но боюсь, вы могли немного ошибиться, не верно истолковать ситуацию. Прошу вас, не обижайтесь на мои слова, многие совершают в своих предположениях одну и ту же ошибку, потому я сразу позволю себе вас поправить: не удивляйтесь, сэр, но это не ретро-стиль, как может показаться сперва. Отнюдь, в те годы он был пиком моды — я заказал его ещё в двадцатых, одному из лучших портных Нью-Йорка, молодому итальянскому эмигранту. Он изготовил мне два десятка схожих по крою моделей… а потом погиб, высаживаясь в Нормандии. Видимо, я не прогадал, хоть и порядком потратился на это.

– Видимо, – кивнул Джек, пытаясь прикинуть возраст собеседника — выглядел тот не больше, чем на сорок, но если…

– Уверен, у вас масса вопросов, Джек. Давайте присядем и я постараюсь ответить хотя бы на основные из них. Но для начала… позвольте кое-что продемонстрировать, чтобы расставить все точки.

С этим словами он прошёл к стене слева и вытянул из-за кресла небольшую решётчатую клетку, в которой бегал белый зверёк с красными глазами — белоснежный кролик, при том достаточно крупный в сравнении с прочими своими сородичами, размером едва ли не с дворовую собаку.

Не дожидаясь от сыщика хоть какой-то реакции его новый знакомый ловко распахнул дверцу клетки, выхватил оттуда кролика, одним движением и без тени сомнений свернул ему шею — зверёк лишь едва пискнул — после чего с отвратительным хрустом вцепился в его шею зубами, ещё больше вгоняя Рэтчета в шок. Детектив даже чуть попятился, но взгляда от чудовищного зрелища оторвать не смог. Он чётко услышал звук, с которым сперва была свёрнута шея зверька, а потом и как зубы этого сумасшедшего здоровяка прорвали шкурку животного.

Всего через секунду Мукта закончил своё дело и оторвался от тушки…

…так решил Джек.

Но на самом же деле демонстрация только начиналась.

Убрав зверька ото рта новый знакомый взял его обеими руками за тушку и, вытянув их перед собой, показал его Джеку, едва не ткнув им в нос. В районе шеи животного Джек заметил несколько небольших алых отметин на шёрсти. А пока он вглядывался — «чернокожий» чуть сжал пальцы и спокойно, не выразив на лице ни малейшего напряжения, развёл руки чуть в стороны, не выпуская своей добычи. Тело кролика не выдержало, с чудовищным хрустом и чавканьем разделившись на две почти равные половинки, меж которыми точно ужасающие гирлянды повисли внутренности зверька. При всём при этом Мукта даже не поморщился, словно бы разорвал не живое существо, а яблоко, или что-то в этом роде.

– Прошу, не отводите взгляд, – почти что приказал Джеку мужчина, делая шаг по направлению к нему. – Ваш желудок в силах это выдержать, я уверен — мне известно о вашем полицейском прошлом. Прошу, взгляните внимательнее. Это не фокус и не обман. Вы видите?

С этими словами он раскрыл руки, на которых всё ещё лежали останки зверька, развернув их ладонями вверх и показал их Джеку. Детектива и впрямь порядком мутило от увиденного, но он всё-таки смог совладать с позывами и приглядеться. Не сразу, но он понял, что именно ему показывал собеседник — руки его были лишь едва влажными, а из изученных останков не выпало и капли крови, да и вся шёрстка осталась первозданно белой. Крови не было абсолютно, словно всю её сперва убрали губкой… или выпили.

– Думаю, Рэтчет, вы уже всё поняли, но я уточню, с позволения. Крови нет. В таком зверьке её должно быть… около стакана, я полагаю, быть может двух. А это значит, что я бы однозначно запачкал свой любимый костюм. Но этого не произошло. Достаточно наглядная демонстрация, ты убедился?

– Д-да. Я… – уже начав говорить, Джек вдруг одёрнул себя и спохватился — а можно ли ему вообще говорить? Позволит ли ЭТО… говорить Джеку, когда тому вздумается? Или порвёт так же, как кролика, не моргнув глазом и не задумываясь? – Я могу присесть?

– Конечно, Джек! Где мои манеры? Прости мне эту оплошность и присаживайся. Конечно-конечно! О, как я мог забыть? Прости меня, будь любезен. Садись и задавай свои вопросы, не стесняйся. Уверен, у вас их масса. Как там тебе сказал Вини Голдштейн? Вопросы для того и созданы, чтобы их задавать.

– …а откуда… откуда вы знаете?

– Джек, ну не обижай нас и наши возможности. Мы же вроде бы уяснили, кто мы такие, да?

Детектив замялся, не в силах произнести это сразу, однако быстро справился со ступором и неуверенно протянул: