Более того, когда один из следователей по случайности порезался около стола и капнул на него своей кровью, тот, ко всеобщему удивлению, начал крайне медленно, но восстанавливаться! Гномьи руны, при всей своей универсальности и мощности, на такое способны не были, будучи исключительно пассивной немобильной техникой в оригинальных вариациях.

У Реджинальда были некоторые предположения касательно причин такой странной работы предмета мебели из деревянного массива. Связано это было, скорее всего, с настоящим автором дипломатического подарка, но вслух свои догадки император озвучивать не стал, удовлетворившись тем фактом, что ему истина известна.

Аналогов же той защите, что смогла не остановить, так ослабить до необходимого порога то, что должно было убить правителя, в закромах дворца не имелось. Так что приходилось властителю Центральной Империи людей императору Реджинальду II сидеть за дырявым столом под усиленной охраной за дверьми и надзором двух пехотных магов, за которых можно было поручиться без каких-либо сомнений, в самом кабинете.

А вообще знатная поднялась суматоха после того, как стража ворвалась в рабочую залу императора и застала там замершего с обнажённым клинком Реджинальда над догорающим трупом убийцы. Прибывший на место Кастиен осмотрелся, поджал губы, коротко буркнул: «Разберёмся», и удалился.

Через несколько часов императору пришлось отбиваться от собственной службы безопасности, решившей во что бы то ни стало перевести владетеля из скомпрометированного помещения в гораздо более укреплённое. Напичканное охраной и ловушками для любителей заглянуть без предупреждения. Спас от переезда аргумент о неуверенности в абсолютной безопасности предложенного варианта и предложение усилить наблюдение за тем местом, где нападение точно может повториться. Так Реджинальду удалось отделаться усиленной охраной и постановкой следящих заклинаний. Покидать старое место работы всё ж таки не хотелось.

Однако за семь недель и такие полумеры успели измотать до ужаса. Расследование по прежнему стояло на месте. Да, удалось выяснить, что нападавший время от времени наведывался в столичную канализацию, при чём не ту, что шла под Верхним берегом, а ту, что шла под Нижним. Но несколько экспедиций, отправленных в те места, вернулись ни с чем: кроме форменных отбросов в подземных катакомбах никто не обитал, и даже те, как выяснилось путём педантичных допросов церковью, знать не знали скромного дворцового слугу.

Кастиен с каждой последующей неделей не продвигающихся ни на йоту поисков организаторов покушения становился всё мрачнее и мрачнее, пока даже Анадор, обычно недолюбливающий церковника и не упускающий случая его поддеть, не начал отскакивать с пути идущего по коридору капеллана. Признаться, и сам Реджинальд уже стал побаиваться молчаливого бешенства своего вассала и вечерами с удивлением для самого себя иногда просил Люмена помочь своему слуге отыскать преступников. Потому что его, императора, теперь больше пугает Кастиен, нежели возможная смерть.

Подводя итог можно было легко заметить, что месяц с лишком для Реджинальда II прошёл крайне непродуктивно и очень нервно. Может поэтому, когда в кабинет впустили осторожно постучавшегося капитана королевской стражи, император с порога гаркнул на него: «Ну что опять?!», а когда посетитель смешался, так и вовсе выгнал служаку, сопроводив сие действо бранью под стать авантюристскому прошлому. А уже после, едва за капитаном гвардии закрылась дверь, откинулся на кресло под непоколебимо бесстрастными взорами временных охранителей.

– Сил уже нет, - пожаловался в пустоту император.

Насчёт лишних ушей, представленных двумя членами лучшего чародейского отделения имперской армии он не беспокоился. Те давали клятву в вечной преданности императору и, пока в империи не появится двух императоров, их верность правителю будет нерушима. Существовала, конечно, вероятность наткнуться на самородка, подобного «Хмельному рыцарю», но Эдельвейс был редким гением. И на редкость упёртым бараном…

Понимая, что капитан стражи его же собственного дворца ни в чём не провинился и выгонять его таким образом не очень то справедливо, Реджинальд устало махнул рукой, давая знак одному из боевых чародеев, временно выполняющих роль чародеев придворных, передать за дверь веление вернуть просителя.

– Прости за это. Тяжёлые недели, - повинился повелитель, едва капитан почтительно замер на положенном расстоянии от не до конца восстановившегося стола.

– Вам не за что извиняться, Ваше Императорское Величество, - склонился тот.

– Давай без этих формальностей, - скривился Реджинальд, - Я три десятилетия говорю тебе, что мне это противно.

– А я не устаю повторять, что обязан следовать регламенту. Со всем уважением, Ваше Императорское Величество.

– Гракх с тобой. Что такого случилось, что ты не со своими подчинёнными, а у меня, при том, что обычно ситуация зеркально противоположная?
– иронично наклонил голову Реджинальд.