Быстро натягиваю домашние спортивные штаны и спускаюсь вниз. Ориентируясь на голоса, оказываюсь на кухне и выдыхаю, прислонившись плечом к косяку. Тут…

Ебанулся ты, Ворон. Тебе тоже пора в отпуск.

— Ты чего? — Дуня ставит на стол тарелку с хлебом.

— Всё нормально, — успокаиваю её. — Ир, — подхожу к ней, обнимаю и через плечо заглядываю в кастрюлю с нашим завтраком, — у нас же всё хорошо?

— Да, — тихо отвечает она.

— Егор ещё спит?

— Нет, — снова односложный ответ.

— И-ра, — рыкнув, разворачиваю её к себе. Смотрит на меня своими красивыми болотными глазами, а там бездна, но меня в неё не впускают. — Ир, что происходит, а?

— Ничего, — она пожимает плечами и отводит взгляд к окну. — Позови сына завтракать.

— Сейчас, — прижимаюсь губами к её щеке. Ноль реакции.

Да блядь!

Так, стоп. Выдыхаю…

Ухожу наверх. Сначала к себе, чтобы умыться и нормально одеться. Затем к сыну. Стучу в дверь.

— Скоро приду, мам! — возмущается сын.

— Это папа, — улыбаюсь. — Давай спускайся. Тебя ждут.

Девочки уже за столом. Дуня уплетает кашу, Ира обеими ладонями обняла кружку с чаем и прижала её к губам. Задумчиво застыла, глядя в одну точку. Кладу ладони ей на плечи, целую в макушку. Никакой отдачи, между нами словно снова стена, и она становится всё толще.

Сажусь напротив неё. Есть не хочется, мне хватает её настроения. Оно встаёт костью в горле, и туда больше ничего не протолкнуть.

Егор присоединяется к нам только минут через пятнадцать. Волосы влажные после душа, выглядит сегодня получше, если не считать расплывшихся под глазами синяков.

— Чего так долго? — повернувшись к сыну, спрашивает Ира. Он ищет, чтобы ей ответить, но она тут же задаёт следующий вопрос. — Как твоя голова?

— Всё отлично, мам. Можно я поем? — берёт с тарелки бутерброд с маслом и сыром, а Ира снова замолкает.

После завтрака дети расходятся по комнатам. Я ловлю свою женщину в объятия и прижимаю ягодицами к раковине.

— Ну я же извинился, — целую её в щёку, решая, что с Филом мы можем договориться и по телефону.

— Я простила. Отпусти, мне со стола надо убрать, — упирается ладонями мне в грудь.

— Я сам сделаю.

— Ладно, — кивает она и уходит, оставив меня на кухне одного.

Мля, и как достучаться?!

Встряхнувшись, заказываю для неё большой букет цветов. Не для того, чтобы подмазаться. Пусть улыбнётся. И она даже улыбается, но так, что меня снова морозит.

До конца дня вот так. Если бы не дети, я бы подумал, что мы в склепе.

Ира подпускает меня к себе ночью, но я быстро ощущаю, что ничего не выйдет. Не хочет она. Пиздец какой-то!!!

Ухожу молотить грушу, потому что нервы звенят от ситуации, которую я не могу решить. Все другие, блядь, могу! Одного из опаснейших террористов замочили, а со своей женщиной ни хера не получается!

Курю до жжения в лёгких. Сука, до тошноты! Не помогает. И спать тоже не помогает, потому что утром мне не отвечают на поцелуй, хотя очень старательно делают вид, что это не так.

И день проходит как предыдущий.

— Ир, ну что не так? Скажи мне, я…

— Все так, — перебивает она, укладываясь в кровать. — Завтра праздник, я хочу выспаться.

— Конечно, — целую её в щёку, поправляю одеяло и выхожу на улицу. Мороз градусов пятнадцать. Только мне не холодно, потому что внутренности горят, а в отношениях у нас какой-то треш.

Я физически ощущаю, как пропасть между нами увеличивается, но совершенно не понимаю, как это остановить. Ира больше не разговаривает. Односложные фразы и глупые отмазки не считаются за нормальный разговор. Ведьма наглухо от меня закрылась. Как туда пробиться?

Да, я накосячил, но всё ведь можно исправить. Я хочу исправить!

Может, сам праздник нам поможет?

Мы с Псом снова долго сидим вдвоём на крыльце, пока у меня не деревенеет задница. Бля, да у меня даже мысль появляется тормознуть сегодня на диване, раз в спальне меня не ждут, но я тут же гашу в себе этот юношеский всплеск и поднимаюсь к Ире. Хер я её оставлю! Обещал быть рядом? Я буду рядом!

Спать только не выходит. Всякая муть в голову лезет. Я лишь Иру крепче к себе прижимаю, чтобы чувствовать, что она здесь.