Нельзя так разбрасываться эмоциями, Нэлли!

Демид смотрит на меня сконцентрированным, пытливым взглядом. Он неглуп. Наоборот, ещё как умён. Поэтому и опасен.

А ещё в его взгляде я вижу Кирилла. Такое же лицо, чуть сощуренные веки, глаза в которых читается неподдельный интерес. Он так выглядит, когда собирается задать мне какой-то серьёзный вопрос.

Боже, это первый раз, когда я так отчётливо вижу их сходство. Хотя мама постоянно говорит, что они похожи как две капли воды.

Я предполагала, что сын будет похож на отца. Но, чтобы до такого. На меня просто смотрит взрослый Кирилл.

– Никому? – вопрос из одного слова, но как мне от него страшно.

Ладони вспотели моментально. Смотрю на него и моргаю, проглотив язык.

Меня хватает только на то, чтобы отрицательно помотать головой.

– Скажи мне, чего ты хочешь? – начинает он издалека.

– Не понимаю вопроса.

– Понимаешь, - делает паузу он, - может, ты хочешь переехать из этой квартиры в более просторную? Например, в центре города, м?

– Кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь, - сохраняю внешнее спокойствие, хотя внутри меня просто бурлящий вулкан.

Он решил меня купить…

– Или, может, ты бы хотела себе машину? Что-нибудь изящное, быстрое, уникальное, подходящее тебе, - он внимательно смотрит мне в лицо, считывает, как я реагирую на его предложение. – А может, и то, и то?

– Что ты хочешь взамен? – спрашиваю так, будто мне действительно интересно.

Хотя на самом деле, всё, что я хочу понять, это насколько низко он готов пасть.

– Тебя.

Вот так. Коротко и ясно.

Я сдерживаю порыв рассмеяться ему в лицо. А может даже вцепиться.

– Знаешь, - шумно выдыхаю и смахиваю с себя мурашки, потому что мне до глубины души обидно, - вообще-то есть кое-что, чего я хочу.

– Что угодно.

Готова поспорить, что с карьерой у него всё прекрасно. Он просто мастерски ведёт переговоры. Великолепно. С выдержкой.

Цинично до омерзения.

Демид Адаров видит цель и не видит препятствия.

– Скажи, Нэлли, - подталкивает он.

– Жди здесь, - на ватных ногах иду в коридор и нахожу свою сумку.

Иду с ней на кухню и вытряхиваю содержимое на стол. Не церемонясь. На пол летит всякая мелочь вроде гигиенической помады, чеков из магазинов, мелочи.

Но мне нужен только конверт с деньгами, который он дал Вере Павловне.

Опираюсь руками на шаткий столик и смотрю в сторону шкафчика, что над плитой.

Набираюсь решимости и достаю оттуда те самые деньги, которыми Адаров откупился от меня семь лет назад.

Я ничего не потратила. Ни рубля. Как бы тяжело ни было.

Когда он, уходя, бросил мне их как подачку, я недели две к ним не прикасалась. Потому что не могла поверить в реальность произошедшего. Это было так унизительно, так оскорбительно…

Что я просто закинула их в даль кухонного шкафчика и постаралась забыть.

Не получилось. То, как он меня бросил, присыпав всё деньгами, было ужасно.

Мне даже держать их в руках неприятно, они как символ моей некогда разрушенной до основания жизни.

И тем не менее беру обе его подачки в руки и возвращаюсь в большую комнату.

– Я слушаю, - говорит Адаров, и с небольшим опозданием замечает, что я вернулась не с пустыми руками. – Что это?

– Моральный ущерб, - бросаю ему сразу две пачки наличных. – Проваливай из моей квартиры и не ищи со мной встреч.

Глава 6

8 лет назад

– Демид, ты чё в столице не видел нормальных тёлок? Зачем тебе этот колхоз?

За соседним столиком двое парней. Тот, что только что обозвал меня колхозницей, ржёт и почти держится за живот. Другой, куда симпатичнее, не сводит в меня пристального взгляда.

Угораздило же согласиться пойти с подружками в ночной клуб! Ещё и в первый раз в жизни.

Теперь выслушивай.

Знала же, что надо такие места обходить стороной! И вот сижу за столиком, на котором подружки оставили свои вещи, и никуда не могу уйти, пока они не натанцуются.

Придурок, обозвавший меня колхозницей, знает, что я прекрасно слышала этот надменный, тупой стёб.