— Дальновзор на месте, — вдруг произнесла Вигиция.

Картинка на стене снова мигнула, а затем я изумлённо вылупился на появившееся чёткое спутниковое изображение территории. И это была не фотография, а изображение в реальном времени, я видел движение воздушных масс и облаков. Картинка стала увеличиваться, и я понял, что женщин интересует южная территория, лежащая за проливом, где проходила граница с государством Алали. Всё ближе и ближе, пока не стал различим крупный город у реки.

— Кнуцвестел, — сверившись с картой, произнесла Вигиция.

— Здесь, — уверенно произнесла женщина, — где-то в этом городе находятся те, кто увеличивают энтропию.

— Как быстро мы сможем забросить туда боевую группу сестёр? — тут же поинтересовалась Старшая.

— Боюсь, с этим будут проблемы, — внезапно возразила ей Вигиция, — в городе сёстры быстро будут обнаружены, там слишком много настроенных на поиск некромантов амулетов, и высок шанс нарваться на высокоуровневого мага или даже группу.

— Нашим девочкам это не будет помехой, — заметила Фелиция.

— Но может спугнуть цель. Для разведки лучше сначала привлечь наёмников.

Старшая сестра на секунду задумалась, затем кивнула:

— Хорошо, даю добро, пусть подготовят на согласование дополнительные расходы на найм.

Вигиция тут же передала кому-то вполголоса указания, затем снова выжидательно посмотрела на нас, видя, что мы не собираемся уходить.

— Старшая сестра, что-то ещё?

— Да, — кивнула та, опершись о край стола, продолжая разглядывать замершее на экране изображение города, — нам надо отсмотреть точку в центре Мёртвых пустошей.

Вигиция нахмурилась, затем, уточнила:

— Координаты?

— Центр Катаклизма.

Женщина пару раз удивлённо хлопнула глазами, затем беззвучно зашевелила губами, уйдя в себя. Отмерев спустя полминуты, с сожалением произнесла:

— До выхода прямо над точкой дальновзору ещё почти триста витков. Если только прямо сейчас попробовать навестись под углом. Только изображение будет в разы хуже и мельче.

— Пойдёт, — рубанула рукой Фелиция, — если там всё соответствует информации, — мы это увидим.

Пальцы женщины запорхали над пультом, выстреливая крошечными порциями маны. Ещё пару минут на экране было статичное изображение, но затем оно пропало, и мы увидели край планетарного диска.

— Произвожу грубое наведение, — произнесла Вигиция.

Картинка поплыла, пока не замерла в середине белой области.

— Увеличиваю.

Белое пятно надвинулось, расширилось, заняв весь экран.

— Фокусирую.

Мутные очертания стали чётче, и мы увидели испаханное разломами и торосами поле, когда-то бывшее гладкой равниной.

— Последствия взрыва артефакта, — пояснил я, — тряхнуло будь здоров.

Картинка снова отдалилась, и женщина, помедлив, озвучила:

— Площадь изменённой геометрии льдов не меньше полутора тысяч квадратных километров.

— Достаточно, чтобы подтвердить мои слова? — прищурившись, покосился я на старшую сестру.

— Вполне, — хмуро произнесла, а затем добавила, — но почему тогда уровень энтропии не упал?

За стенами учебного корпуса громыхало. Второй день лило как из ведра, и это на Севере, где в это время года скорее пойдёт снег, чем дождь. Вторая декада пятой гекады, до конца года меньше девяноста дней. Впору было изумляться такому выверту природы. Но мне было не до того, я вторую неделю корпел над дневником дарилона Партеса.

Дарилон — это было звание и одновременно должность. Что-то вроде доктора магических наук — руководителя направления магических изысканий. Мне и повезло, и не повезло одновременно. Впрочем, в любом случае, дневник был бесценным источником информации. И хоть большая часть записей оказалась на тайном некромантском языке, который я понимал в лучшем случае одно слово из трёх, последняя треть дневника была на всеобщем имперском. Партес хотел, чтобы эти записи мог прочитать любой их обнаруживший, и касались они непосредственно избранной Валери и Катаклизма. Я был прав, создатель устройства подобной разрушительной мощи вместе с несколькими своими помощниками пережил Грянувший апокалипсис, но навсегда остался замурован в своей лаборатории. Валери позаботилась, закрыв защитными полями и саму установку с собой и вход, оставив магов медленно умирать от жажды. Голод присутствовал тоже, но вода была критичней.

Те несколько дней, что у Партеса оставались в запасе, он потратил на описание случившегося. Хотя, пожалуй, это не походило на сухую хронологию событий, больше всего записи напоминали исповедь. Он считал виновным себя. Несмотря на то, что использовал устройство не он, он винил себя за то, что вообще занялся проектом, погубившим всю их цивилизацию. Впрочем, роль Валери он тоже не собирался преуменьшать. Он был исполнителем. Талантливым, деятельным, знающим, но идея проекта изначально была не его. Если верить дневнику, решение принимал верховный совет некромантов, но предложение поступило от саватера Приденса, чьей любовницей и ученицей как раз и была Валери.