– Он мог бы просто бросить тебя, - хмыкнула Элли, не разделив моего возмущения. – Или заточить тебя куда-нибудь в башню на далеком острове. Но все эти варианты играют роль только в том случае, если Ментос выживет. Что не так уж вероятно, - хмыкнула она, мол, жаль, конечно, но что поделать.

– Он выживал столько лет… - протянула я, бросив задумчивый взгляд в окно, - думаю, и еще сможет протянуть немного, - свела все к шутке и вновь посмотрела на Элли.

Неожиданно раздался шелест, и на столе материализовался белый лист бумаги. Так как стол почти полностью заставлен едой, листок опустился прямо на пирожное.

– Что это? – насторожилась я.

– Письмо от Ментоса, - догадалась Элли и без колебаний взяла бумагу. Я не возражаю. Для меня все, что там написано – китайская грамота. – Пишет, что ночевать не придет, просит ложиться спать без него, - озвучила она прочитанное. – Я не удивлена, - подытожила девушка, складывая письмо в четыре раза.

Вряд ли Элли знает, что такое пижамная вечеринка, но у нас получилась именно она. Сняв с себя тяжелые вечерние платья, мы переоделись в ночные сорочки и болтали с ней до утра. В основном говорила Элли, рассказывая о себе, о своей семье и интригах, которые плетутся в высшем свете. Я в основном молчала. Что я могла рассказать ей о себе? Она – девушка из высшего света, а я простая медсестра из самой обычной семьи. Да и сложно будет построить повествование так, чтобы умная и сообразительная Элли не заметила странностей и несостыковок. Еще не хватало, чтобы она догадалась, что я попаданка! Нет уж, пусть Элли говорит, а я послушаю.

– Значит, твой отец входит в число приближенных к императору? – уточнила я, внимательно выслушав ее. Моя новая подруга уже переоделась в изящную сорочку, и теперь мы вместе сидим на просторной императорской кровати. Оказывается, такие размеры полезны не только для бурных любовных утех, но и чтобы посидеть компанией и поболтать перед сном. Элли взяла в кровать поднос с горячим чаем и тарелку пирожных корзинок – штук десять, не больше.

– Да, но его нельзя назвать его другом, - отмахнулась девушка. – Он старается не сближаться с императором, но и не гневить его лишний раз.

– Почему бы и не сблизиться, если есть возможность? – не поняла я странную логику ее отца.

– Подлетев слишком близко к огню, легко сгореть, - философски заявила Элли. – У императора сложный характер, не каждый способен общаться с ним. В гневе он страшен. Безопаснее держаться на расстоянии.

– Как император отнесся к тому, что девушку из семьи Высших обручили с оборотнем? – задала я щекотливый вопрос, но стоило ему прозвучать, как мы с Элли дружно рассмеялись.

– Поначалу он смеялся, - призналась она. – Такого раньше не было. Таких, как я, не выдают за таких, как Демиас. Но стаи набирают силу. Их нужно держать под контролем, с силой приходится считаться.

– Оборотень собирается сесть на трон. По-моему, это они пытаются держать вас под контролем, - вырвалось у меня, и Элли закатила глаза.

– У Демиаса меньше всех шансов выиграть в этом турнире, - признала невеста оборотня. – Даже у Ментоса больше шансов выжить, чем у моего обалдуя сесть на трон.

– Тогда зачем это участие? – снова не поняла. Как у них все запутано! В органической химии, и то все намного проще и понятнее.

– В первую очередь для престижа, - пожала плечами Элли. – Но Дем все равно лелеет мечту стать императором, - закатила глаза она, всем видом выражая свое, мягко говоря, скептическое отношение к этой идее. – Я пытаюсь образумить его, спустить с небес на землю, но он такой… - он запнулась, пытаясь подобрать слова.

– Азартный? – подсказала я.

– Тупой, - Элли выбрала другое слово. Выражение ее лица стало таким, будто девушке дали попробовать прокисший суп.

– Он тебе совсем не нравится? – с сочувствием вздохнула я. При воспоминании о Демиасе в памяти всплыло его окровавленное тело.

– Пары из нас не получится, - пожала плечами Элли. – Ты не думай, что это я злыдня. Оборотни не лучшего мнения о магах, чем мы о них. Ты сама слышала, как он кичится тем, что не нуждается в подпитке магией, - с раздражением припомнила она. Похоже, Элли оскорбилась тем заявлением Демиаса. – И где он теперь? – развела руками она. – Говорю же, дурак.

– Как думаешь, он поправится? – настроение пошло вниз. Не получается у меня думать плохо о том, кто едва не ускользнул на тот свет прямо из моих рук. В реанимации я не знаю своих пациентов, поэтому испытываю меньше эмоций. Но ранение Демиаса оставило шрам на моем сердце.

– Не сомневаюсь, - отмахнулась Элли, будто у ее жениха простая простуда, а не критическая кровопотеря и рваные раны. – Оборотни живучи. Еще никогда не слышала, чтобы они умирали от ран. Эти блохастики выживают даже если им отрывают конечности, а затем хозяина бросают в море, - от этих слов я поперхнулась.

– Бывали случаи? – осторожно уточнила у Элли.

– Много, - махнула рукой она, мол, и не спрашивай. – Знаешь, - вдруг произнесла она, и по интонации стало понятно: сейчас Элли произнесет нечто серьезное, - я бы тебе советовала соблазнить Ментоса.

От такого предложения я поперхнулась чаем и закашлялась. Придя в себя, отставила кружку подальше. Да ну ее нафиг! Когда общаешься с Элли, лучше не есть и не пить. Она порой такое выдает, что вероятность умереть от асфиксии пищей резко повышается.