Шрифт:
– Ты что тут стоишь? А где девчонки? – раздался мамин голос прямо за спиной у Лили.
– Мамочка! – крепко обняла девочка женщину, прижавшись к ней всем телом. – Не знаю, они где-то бегают – в городки играют…
– Опять тебя бросили?! Ну, попадёт им!
– Не-е-е! Я сама ушла. А что они делают? – Указывая пальцем в небо, спросила Лиля.
– Ласточки? Они гнёзда вьют, а потом в них вскармливают птенцов, когда те появляются на свет.
– Да? А как они появляются?
– Из яиц.
– А какие они – птенчики?
– Такие же красивые и маленькие, как ты. Ласточки их будут кормить до тех пор, пока те не сумеют летать. Пошли домой? Голодная, наверное?
– Не хочу, мы только встали и покушали уже. Мам, а как они летают?
– Так же, как ты научилась ходить или говорить. Или читать… Читала сегодня?
– Еще нет. Не люблю читать – это трудно.
– Ну, милая моя, и летать первый раз страшно трудно, но видишь – они же рождены для этого! И для семьи. А папа твой, сколько книжек прочитал?! Ух!! Вон как много учится. Я кстати с ним сегодня по телефону разговаривала на работе.
– А скоро он приедет?
– Говорит, что очень скучает и скоро вернется домой. У него сегодня экзамен в академии. Прямо сейчас сдаёт.
* * *
Юридическая академия города Екатеринбурга слыла лучшим образовательным учреждение в области юриспруденции в Уральском регионе. Конкурс при поступлении был весьма высок, но для Саши Попова экзамены дались легко – он с энтузиазмом преодолевал вступительные испытания, поскольку любимым предметом в школе и в училище для него была история. Русский язык абитуриент знал на отлично, а тяга к правосудию началась еще при оперативной службе в исправительной лечебной части. Этот вихрастый парень среднего роста служил там старшим опер уполномоченным. Репутация за ним закрепилась безукоризненная не просто от того, что он был честен да справедлив, нет. Самой главной отличительной чертой, выделяющей его среди прочих сослуживцев, являлась сдержанность в любой ситуации. Даже самой критической. «Интеллигент» – такую кличку дали ему заключенные. Мог поддержать по-человечески, совет добрый дать, удерживая некий баланс, позволяющий человеку, оступившемуся в жизни на самый низ, крепко задуматься над собой без порицаний и осуждений, оскорблений или негодований, но и спуску виновным не давал. Заключенные понимали – с ним не забалуешь, коль дело важное. Не каждый справлялся, с грузом осмыслений, ибо слаба человеческая натура. И самый страшный враг каждого из нас – это заносчивый «я» – внутри себя и собственный порок.
Незаметно пролетело пять лет заочного обучения, которые он виртуозно совмещал с суточными дежурствами и воспитанием троих дочерей. Работа – дом – хозяйство и снова работа. Всегда при деле. Всегда с семьей. На летние выходные они привычно ездили помогать свекрови – на покосы да на огороды, так как она держала земельное хозяйство и нескольких коров, дабы прокормить внуков, которых у неё было больше десятка. Да и своего такого добра у Поповых было вдоволь: кролики, бык, куры, сад под овощи с теплицами и поле для посадки картофеля.
Гулять? Выпивать? Было некогда!
Если и отдыхал он, то только вместе с женой Леной. Друзья офицеры часто подтрунивали: «Опять самовар с собой везёшь?» На что он спокойно отвечал: «Только вместе с женой, а без неё – мне не надо. Без неё не отдыхается…»
Выпускная сессия на сей раз выжала из него все соки. Но сдал! На отлично всю сессию!
Выйдя из академии, он глубоко вдохнул свежий весенне-летний воздух, наполненный ароматами цветущей сирени и, точно сбрасывая напряжение с шеи, помотал головой. Спина ныла так, что колени подкашивались, а боль от грудины выстреливала куда-то в затылок. Фокус в глазах плыл неясными очертаниями городской архитектуры, перемешанной с зеленью.
– Всё! – выдохнул он, позволяя сам себе расслабиться и сказать это вслух! – Всё! Надо позвонить семье!
Саша направился к пешеходному переходу. Остановившись возле расчерченной известью дорожки на асфальте и дожидаясь зеленого сигнала светофора, он поднял свой взор на мигающие огоньки. Как вдруг картинка пред глазами его перевернулась: небо оказалось под ногами, а городская черта уплыла куда-то наверх. Он пошатнулся, едва не рухнув вперед на проезжую часть.
– Что с вами? Вам не хорошо? – спросил кто-то сзади, с силой задерживая и одновременно утягивая его за локоть обратно.
– Ч-ч-ч-ч! – шепнул он, сощурив глаза и тряся головой так, как если бы мокрый пес сбрасывал с себя капли воды. – Ща… Ща пройдет…
– Вам плохо?
– Эээ… Да. Нет. Не знаю. С опаской он открыл сначала правый глаз, левый – картина всё та же – мир вверх дном!
– Вон лавочка, давайте поможем ему… защебетали люди вокруг.
– Не стоит беспокоиться… Спасибо… Вы идите… – застенчиво парировал Александр, не в силах справиться с волнением.
Мужчинам слишком болезненно даётся осознание беспомощности в подобных ситуациях. Потому он проявил изрядный артистизм, одарив людей широкой улыбкой, чтобы отправить их по своим делам. Но сам так и остался сидеть на скамье до той поры, пока угол зрения не восстановился.
«Что со мной? Неужто перегруз?» – подумал он.
Немудрено – несколько бессонных ночей, проведённых в подготовке к экзаменам, и суточное дежурство накануне сессии. Но нужно расслабиться. Всё позади: учеба, оперативная служба, поимка беглого преступника из колонии, риск расправы с ножом – всё это останется позади, когда он перейдёт работать в суд. А сейчас – просто отдохнуть и выспаться.
Проведя в воспоминаниях некоторое время, Саша переключил внимание на красивый город. Он наблюдал за спешащими куда-то людьми, проезжающими мимо старенькими трамвайчиками, молодыми мамами с детишками, которые с неподдельным удовольствием уплетали мороженое.