– Мне оно тоже не нравится, и его становится все меньше, Руфь. С каждым годом все меньше. Старые времена почти кончились. Но здесь мы имеем безжалостного типа, у которого нет ни капли уважения к человеческой жизни. Ты стремишься найти хорошее у любого человека, но у некоторых хорошего просто нет. Кто бы ни стоял за всем этим - а у меня есть подозрение, кто это, - он готов убивать и убивать, пока не получит все, что ему нужно. Несомненно, в прошлом ему везло, что осложняет положение.

Ни один честный человек не будет держать возле себя таких как Хансен Байн или Оверлин. Теперь мы знаем, что они работали не на Уэбба, а на того, кого он представлял.

Мне надо съездить в Драй Леггетт и вытащить оттуда тех раненых, но ты должна быть осторожна, Руфь: этот человек не остановится ни перед чем.

– Но я же женщина!

– Не думаю, что для него это что-нибудь значит. Он не похож на человека с Запада.

– Береги себя, Уорд! Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

– Переживешь. Ты сильная женщина. Такие, как ты, покорили Запад. Неприятности случаются в любой новой, неосвоенной стране, пока она не успокоится.

Разговаривая, они вышли прогуляться во двор, под сень деревьев, а когда вернулись, бодрствовал один Болди.

– Интересно, почему некоторые люди лучше будут стоять в темноте, чем придут на ужин! Можно подумать, что вам по шестнадцать лет.

– Заткнись, старая сварливая перечница, - весело сказал Уорд, - и дай нам поесть! Я настолько голоден, что могу съесть даже твою стряпню.

– Как ты можешь, Уорд!
– протестующе воскликнула Руфь.
– Как у тебя язык повернулся! Тебе ведь известно, что лучшего повара не сыскать к западу от Брасос.

– Понял? Ты понял?
– воспрянул Болди.
– Уж хозяйка в поварах разбирается! Да ты со своими ковбоями не знал, что такое приличная еда, пока не приехал я! Вы жрали свиные потроха с горелыми бобами и не представляли, что можно готовить по-другому.

Ответ Уорда прервал крик:

– Эй, Уорд! Уорд Мак-Куин!

Болди нетерпеливо повернулся и открыл дверь.

– Какого...

Пуля ударила его одновременно со звуком выстрела в ночи и отбросила Болди, выронившего кофейник. Тишину разорвали еще три быстрых выстрела неизвестный убийца торопливо передергивал затвор. Уорд тут же задул огонь и бросился на пол, накрыв собою Руфь.

Все закончилось так же неожиданно, как началось. В наступившей тишине они услышали хриплое дыхание Болди. Снаружи в ночной мгле раздавался лишь топот удаляющихся копыт.

Когда Мак-Куин встал, чтобы зажечь лампу, раздался еще один выстрел с той тропы, по которой ускакал неизвестный всадник. Выглянув во двор, Уорд увидел у леса полыхание пламени.

– Посмотри, что с Болди, - сказал он и выскочил из хижины.

Он схватил в корале первую попавшуюся лошадь, накинул на нее уздечку и без седла поскакал по тропе. Подъезжая к огню, услышал за спиной стук копыт, попридержал лошадь и предостерегающе поднял руку.

Открылась тропа, на ней, подняв руки, чтобы подъехавшие ненароком не ошиблись в его намерениях, стоял громадный человек.

– Мак-Куин! Не стреляй! Я взял его!
– закричал человек. Это был Флэгг Уорники.

Мак-Куин спрыгнул с лошади, за ним - скакавший позади Ким Сартейн. Посреди дороги полыхала огромная куча сена, рядом лежал всадник. На его груди расплывалось кровавое пятно, но он дышал.

– Я ехал, чтобы завтра начать работу, - сказал Уорники, - и услыхал, как заорал этот парень, потом выстрелы. Соскочил со своего мустанга, взял вот этот стог сена, которое накосил еще Мак-Крекен, и швырнул его на дорогу. Когда парень стал приближаться, бросил в стог спичку. Он хотел в меня выстрелить, но мой старый "спенсер" оказался быстрее. Он получил пулю 50-го калибра прямо в грудь.

Всадником оказался знакомый Уорду ковбой с болезненным цветом лица, один из тех, кто приезжал на ранчо с шерифом Фостером.

– Хочешь что-нибудь сказать?
– спросил он.

– Пошел к дьяволу! Даже если б мог, ничего не сказал!

– Что это значит? Почему ты не можешь говорить?

Ковбой, кашляя, поднялся на локте.

– Я взял деньги в дупле, - сказал он.
– Никого не видел. Уэбб еще раньше объяснил, как мне заплатят, и как... как передадут, что нужно сделать.

Ковбой снова закашлялся, и по его небритому подбородку потекла струйка крови.

– Может, это была женщина, - сказал он неожиданно твердым голосом. Затем рука подкосилась, и он упал на спину, глухо стукнувшись головой о землю. Он умер.

– Женщина?
– пробормотал Уорд.
– Невозможно!

Уорники покачал головой.

– Почему? Не знаю... Мог быть кто угодно.

Когда солнце высоко поднялось над лугами, Уорд Мак-Куин ехал вместе с Руфь Кермитт по заливному пастбищу, следуя по течению ручья к озеру Шпора. Они выехали с ранчо после рассвета и объезжали земли, лучшие в этой части округи. Руфь знала, что на некоторых выгонах, которые непосвященному могли показаться слишком засушливыми, могло прокормиться и нагулять жир много скота. С виду сухие кусты были на самом деле прекрасным кормом.