В конце периода республики и в начале периода империи эти правила были значительно изменены. Женщины редко выходили замуж в традиционной форме, предпочитая форму «свободного» брака. Эта практика позволяла женщине оставаться под властью своего отца, владеть собственностью, которую он ей выделял (чаще всего «приданым», которое она могла забрать в случае смерти мужа), и получать наследство от отца. Она также могла завещать собственность своим детям и развестись с мужем, равно как и он мог развестись с ней.

Несмотря на большие послабления, женщины все равно страдали от неполноценности во времена римского права. Наследники признавались только со стороны отца и никогда со стороны матери. Более того, хотя она могла отказать свою собственность своим детям, она не могла установить преемственность этого принципа. Женщина была «началом и концом собственной семьи», жаловался юрист Ульпиан. Более того, женщина не могла играть роли в обществе. Она не могла иметь общественную приемную, представлять кого-либо перед законом или даже быть свидетельницей чьего-либо волеизъявления. Женщины имели только частную жизнь. У них не было общественного лица.

Система приданого, опекунство, ограниченные возможности женщин в передаче богатств и абсолютная политическая неполноценность – все это признаки римского права, взятые на вооружение, хотя и в измененном в связи с местными обычаями виде, средневековыми обществами Западной Европы.

Древнееврейская Библия и христианский Новый Завет позволили более поздним писателям ограничить место женщин пределами семьи и обвинить их в первородном грехе. Наиболее подходящими для ссылок были в этих случаях повествование о сотворении мира и человека из Книги Бытия и цитаты из посланий апостолов, определяющие роль женщины в христианской семье и общине.

В каждой из первых двух глав Книги Бытия есть повествование о творении. В первой сказано: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Во второй главе Бог создал Еву из ребра Адама (Быт. 2:21–23). Христианские теологи ссылались в основном на вторую главу Книги Бытия в своем понимании отношений между мужчиной и женщиной, истолковывая создание Евы из Адамова ребра как доказательство ее подчинения ему.

История творения во второй главе Книги Бытия привела к искушению Евы (Быт. 3) порочным змием, а Адама – Евой. Прочтение христианских теологов от Тертуллиана до Фомы Аквинского делало Еву ответственной за падение человека и его последствия. Она подстрекала к акту падения, она обманула своего мужа, она понесла большее наказание. Ее непослушание сделало необходимым воплощение и смерть на кресте Иисуса. С амвонов моралисты и проповедники веками делали женщину виновной в первородном грехе.

Послания апостолов давали первым христианам совет об организации общин верных. Среди прочих вопросов, которые в этой связи надо было отрегулировать, было и место женщин. Павел выразил благоприятное для женщин мнение в Гал. 3:28: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного, нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе». Павел также говорил о женщинах как о своих сподвижницах и ставил их наравне с собой и своими сподвижниками-мужчинами (Флп. 4:2–3; Рим. 16:1–3; 1Кор. 16:19). Но Павел ограничивал возможности женщин: «Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава – Христос, жене глава – муж, а Христу глава – Бог» (1Кор. 11:3).

Библейские высказывания более поздних авторов (хотя и приписываемые Павлу) предписывали женщинам отказ от драгоценностей, дорогой одежды и замысловатых причесок и запрещали женщинам и учить, и «властвовать над мужем», приказывая им «учиться в безмолвии со всякою покорностью», как подобает тем, кто ответственен за грех, и утешая их тем, что они спасутся через чадородие (1Тим. 2:9–15). Другие тексты более поздних посланий определяли женщин как слабый пол и подчеркивали их подчинение мужьям (1Пет. 3:7; Кол. 3:18; Еф. 5:22–23).

Эти места из Нового Завета стали арсеналом, применявшимся теологами ранней церкви, чтобы передать отрицательное отношение к женщинам средневековой христианской культуре, – прежде всего Тертуллианом («Об убранстве женщин»), Иеронимом («Против йовинианцев») и Августином («О книге Бытия буквально»).

Философские, правовые и религиозные традиции, рожденные в Античности, сформировали основу средневекового интеллектуального синтеза, проповедуемого умудренными мыслителями, в основном клириками, пишущими по-латыни и группирующимися, прежде всего, в университетах. Литература на новых европейских языках, развивавшаяся наряду с ученой традицией, также говорила о природе женщины и ее роли. Средневековые рассказы, стихотворения и эпос были также полны женоненавистничества. Они изображали большинство женщин алчными и лживыми, восхваляя хороших хозяек и верных жен или женщин, подобных Деве Марии, святым и мученицам.

Есть из этого исключение в движении «куртуазной любви», охватившем южную Францию с XII века. Куртуазная любовь была эротической любовью между благородными мужчиной и женщиной, причем женщина обычно занимала более высокое место в социальной иерархии. Из постулатов куртуазной любви исходят современные западные представления о романтической любви. Это явление получило не соответствующее собственной значимости распространение, ибо оно затронуло лишь небольшую элиту и очень немногих женщин. Экзальтация возлюбленной, вероятно, не означает большее уважение к женщинам или шаг к их сексуальному освобождению. Более правдоподобно, что в нем выразились социальные и сексуальные противоречия, с которыми столкнулась рыцарская культура на историческом переломе.