Ружемант 3

Аннотация

Сержант Потапов-таки смог! Теперь он окружен не только девушками, но и бесчисленными врагами. Бравый разведчик оказался прямо в сердце вражеской территории, где ему предстоит примерить на себя роль шпиона и диверсанта.

Глава 1 В город пустили без проверки документов. «Сеньор» Фелиции тихо подкатил к запасным воротам. Вооруженная охрана, блокпост. Прикрытые одеялом на заднем сиденье, прячась под «Хамелеоном» смотрели, как связную Бейки проверяют идентификатором лиц. Ничего личного, инструкции ради… Досматривать салон не стали: никто Фелицию ни в чем не подозревал. Белка вцепилась в меня, как в последнюю надежду. Прятала страх в молчании. Дальше стены шла лишь зона отчуждения – серый промозглый пустырь. Строительная техника снесла все, что только было – любой, проникший за стену, окажется как на ладони у второго заслона. Хитрый ход, рассказать о нем Бейке? Она наверняка знала и без меня. Всю дорогу хранили тишину. Вспомнил, как поднимались за Белкой. Увидев в ее руках таблетки, Фелиция выбила их из рук. – Это что, святостин? Лучше ничего не нашлось? – Предложи тогда чего получше. Она помялась, кивнула. – У меня дома. Поможешь ей дойти? – Я сама, – обиженно буркнула Белка. Девочка жаждала объяснений – кто, что? Все мои надежды, что она признает в Фелиции друга или врага, пошли прахом. – Я поведу. Там контроль на воротах. Понимаешь? Почти умоляющий взгляд. Здравый смысл развел руками: либо доверься, либо оставайтесь торчать здесь до скончания времен. Кивнул, но показал ее же пистолет. Буду держать на прицеле. Держал до сих пор, Фелиция старалась не обращать внимания. – Где живешь? – У меня апартаменты. Личные. – А машина? Тоже личная? Седоволосая пожала плечами в ответ, выдохнула. Хотела посмотреть как на идиота. – Машина приписана к военной части. У Царената в этом отношении не хуже, чем у нас. Завтра верну, отпишу протокол. Простят. Ночные улицы жилого сектора были пусты и невзрачны. О каких красотах тогда говорил мне Скарлуччи? Царенат умудрился обратить симпатичные, сверкающие чистотой улочки в абсолютно серые, непримечательные жилые массивы. В голову пришло мерзкое сравнение: игрушечные коробки для кукол. Стало не по себе. – Здесь не везде так, – выдохнула Фелиция. – Это район шавов. Не жди увидеть здесь жизнь. Лучше глянь туда, видишь? Кивнул, трудно не заметить чадящие кирпичные трубы, безвкусный прямоугольник здания. Окошки рядами бежали вдоль второго этажа. – Сапожная фабрика? – первой спросила Белка. Фелиция утвердительно качнула головой. – Она самая. Теперь там делают беспилотники. Вклиниваться в разговор не стал. Белка разом поскучнела. – Одна из ваших целей. Ехали недолго, лишь чуть дальше второго заградительного круга. Дом без изысков – жилье для рабов. Ни лифта, ни мусоропровода. Больше похоже на свинарник. В апартаментах Фелиции лучше: светло и просторно. – Кухня, ванная, туалет, – хозяйка провела экспресс-экскурсию, едва успели снять ботинки. Белка шепнула, что пойдет в ванную. Окинув ее фигуру взглядом, Фелиция извлекла из шкафа подходящее белье и полотенце. Жестом пригласила на кухню. Макароны с сосиской. Захотелось глянуть в окно – мы точно в Царенате? Холодные, разогревать девчонка не стала. Ничего, мы не в баре. – Ты собиралась привести сюда нас всех? Фелиция выдохнула. – Для шести человек здесь тесновато. Нет, у меня арендована квартира под чужим именем. Не хоромы, но места достаточно. – Почему не поехали туда сразу? В душе зашумела вода. – А если подумать? – Машина с маячком. Тебя подозревают и пытаются отследить. Она выдохнула. – Не совсем так, но в точку, сержант Потапов. Меня не подозревают, но местонахождение автомобиля правда отслеживают. Никто не станет спрашивать, почему я припарковала зверя войны у своего дома. А вот если поеду в жилой район граждан Царената – появятся ненужные вопросы. И не только, машина-то военная. – А здесь? Не угонят? – Мы в районе рабов. Почти живых кукол без воли и сознания. Завтра увидишь сам. Спорить не стал, завтра так завтра. С поздним ужином покончил быстро. – Почему ты живешь здесь? Почему не среди граждан? – Там бесконечно скучно. Здесь ближе до работы. Царенат не любит тратить средства на роскошь для тех, кто ему служит. Говорят: легионер должен быть готов к любым условиям. Советуют привыкать… Я обвел взглядом небольшую кухоньку – ни обоев, ни плинтуса. Чье-то старое жилье. Белка, мокрая и душистая, вышла в одном полотенце. Фелиция тут же указала на кресло-раскладушку позади себя. – Садись. Надо обработать твои ноги. – Что за дрянь? – спросил, когда зеленый короб аптечки поделился с нами мерзко пахнущей жидкостью. – Асклепий. Слышал что-то о нем? – Древний грек? – удивился. Фелиция махнула на меня рукой как на безнадежного. Белка, кажется, не знала тоже. – Это мазь с микрорегами. Особый вид микробов, создающих благоприятную среду для восстановления клеток. Питаются отмершими тканями. Ты же просил что-то получше. Подержишь ей ноги? Черная короста скверны разрослась, а может, мне просто показалось. Ириска выдала неутешительный вывод: проклятия с первого уровня скакнули на второй. И если поначалу скверна одаривала лишь болевыми ощущениями, то не за горами жар, лихорадка и кома. – У нее проклятия, а не ссадина! – Не кричи, я вижу. Сначала «асклепием» обработай. Ириска заботливо подсказала, что это гель для наружного применения. Вот только куда его наносить? Прямо на скверну? Фелиция сняла аптечный короб со стены, поставила на стол. Запахло спиртом. Глядя на гору разноцветных таблеток, вспомнил о покойной бабушке. Откуда они? Аптек поблизости не наблюдалось. Связная отвечать не спешила. Со знанием дела выудила шприц и раствор. Ириска обозвала его перкадионовым бульоном, что бы это ни значило. Белка вздрогнула при виде иглы. Боится уколов? – Я рядом, – тихо и мягко шепнул на ухо, девчонка успокоилась. – Через день-другой скверна отвалится. – А проклятия? – тут же спросил я. Иконки статусных эффектов вспыхнули на Белке. Фелиция лишь пожала плечами. – Спадет скверна, исчезнут и они. Теперь спать. Ужина для Белки не нашлось, а мне стало совестно… * * * Спали на полу. Никаких удобств, жесткий матрас. Плевать, после пары дней в лесах даже он казался неоправданной роскошью. Одна подушка на двоих, вместо одеял – тряпичные накидки и чехлы. Летом не холодно, заверила Фелиция. Сама легла на кухне, кажется, раньше матрас служил кроватью лишь ей. Сон не шел. Думал, что после случившегося завалюсь и буду спать до самого утра. Не получилось. Белка оказалась в этом успешней: едва коснулась подушки, тут же мирно засопела. Ночью завалилась на меня, заключила в объятия, словно плюшевого медведя. Почуял неприятную тяжесть под головой, запоздало вспомнил: сунул под подушку пистолет, не желая оставаться совсем уж беззащитным. Всегда можно было призвать «Буян» или фамильный револьвер, но отказываться от старых привычек не хотел. Без оружия чувствовал себя почти голым. Уверенность вернулась, стоило сомкнуть пальцы на рукояти, почуять рифленые, эргономичные щечки. Старый ворчун внутри меня извлек из себя залихватское: «Еще повоюем!» Отвечать ему не стал, да и незачем. Чувствовал упадок сил и головную боль. Долго смотрел в белый потолок, пока не встал. Выглянул в окно на пустынные улицы. Порядок и тишина казались фальшивыми, будто выдернутыми из чуждого мира. Привык к орущим под окном алкашам да тиктокерам, что спешат заснять на ночь глядя очередной пранк. Здесь же как будто даже птицы боялись издать лишний звук. Ни машин, ни людей. Что за мир? Словно после ядерной войны. Захотелось сплюнуть. Позвал Ириску. Сонная на вид, она тут же сказала, который час. На кухне послышалась возня, заскрипело старое кресло. Закусил губу, еще вчера мы удирали на машине от боевого вертолета-беспилотника, дрались с Фелицией не на жизнь, а на смерть, а уже сегодня я в ее квартире… Коснулся щеки и плеч, синяки от резиновых пуль никуда не делись. Тело ломило, обещая воздать за вчерашнее болью в руках и ногах. Ну и черт бы с ним. С кухни зашкворчало, послышался аппетитный дух готовящейся стряпни. Нос распознал раньше Ириски – яичница с ветчиной. Желудок вопреки ожиданиям снова запросил жрать, предательски заурчал. Здравый смысл захныкал, требовал яишенку… Наши вещи, снятые и брошенные впопыхах, так и валялись в коридоре. Куртка, грязные ботинки. «Янтарь», словно наказанный, стоял в углу. Слегка толкнул дверь. Фелиция увидела пистолет в моей руке раньше, чем меня. Потянулась к стоящей рядом солонке, но вмиг признала. – А, это ты? Заходи. – Ждешь кого-то другого? Стояла в трусах и майке. Собственный внешний вид не вызывал у нее смущения. Ловко орудовала сковородой и прихваткой. Выдохнула в ответ: – Нет. Но, будучи двойным агентом, всегда стоит ждать нападения. Даже когда готовишь завтрак. Ириска подтвердила её слова, шустро отыскав как минимум три тайника с огнестрельным оружием. Сколько же бесконечные столовые ящики хранили холодного, оставалось только догадываться. В знак доброй воли положил пистолет на стол, ни к чему ссоры на пустом месте. Она не подала виду, но расслабила изящные, красивые плечи. – Мне нужно будет уехать. До вечера. – Бейка говорила, что поможешь с оружием, деньгами и документами. – Не всё сразу. Сегодня посидите у меня, на улицу не высовывайтесь. – Ты же говорила, там одни лишь рабы… – Да-да, и безвольные куклы. Я помню, что говорила. В этом-то и проблема. Свободно разгуливающий человек в камуфляжной форме вызовет столько подозрений у постовых, что оправдывай тебя сам Кай Юлиан – не поможет. Кай Юлиан, уцепилась за имя Ириска. Нынешний правитель Царената, возраст пятьдесят четыре года, характер… Отмахнулся, совершенно лишняя мне сейчас информация. Ириска, кажется, обиделась. – А нет для меня одежды сейчас? – Не рассчитывала привечать вас здесь, говорила же. Для Белки найду что-нибудь из своего. Не побрезгует ношеным? – Она солдат, а не модельная фифа, – отозвался чуть с раздражением. Фелиция лишь пожала плечами, будто говоря, что тоже солдат. Но побрезговала бы… Развела руками, выключила плиту. Яичница перекочевала на тарелку. Зря я на нее облизывался, Фелиция делиться не собиралась. Заметив мой взгляд, чуть встрепенулась, выудила из-за холодильника пакет чипсов. С солью, как я люблю. Не яичница, но тоже хорошо. Если в холодильнике не повесилась мышь, мы приготовим сами вместе с Белкой. Когда-то, будучи подростком, мечтал зависнуть на кухне вместе с любимой девушкой. Казалось романтичным. – Сначала я посмотрю, что можно сделать с девчатами. – Долго их вытаскивать? Царенатка пожала плечами. – Не знаю. Может быть, уже завтра. Может быть, через неделю. – Неделя? У нас нет столько времени! – Успокойся, сержант. Времени у тебя предостаточно. В конце концов, с некоторыми задачами ты можешь справиться и в одиночку, – кивнула в окно, на дымящие вдалеке трубы завода. Сапожная фабрика, тут же вспомнил я. Место, где делают беспилотники. – Ты куда? – удивилась Фелиция, когда, отложив чипсы, я вернулся в коридор. Пошурудил в карманах куртки – не без труда добытое сокровище было на месте. Выложил его перед ней на стол, удостоился восхищенного взгляда: – Ключ? Где ты его достал? Мазнула по мне задумчивым прищуром. – Неважно. Лучше скажи, если пойду с этой штукой по городу, будет безопасней? Она лишь потрясла головой. – Здесь рабский район, сержант. За шавами приглядывают карсиры. – Беспилотники мимо? – Не совсем. Машины выполняют функции тяжелой техники. И подчиняются исключительно царенатским офицерам, иначе можно было бы ожидать восстания. Как бы вы ни относились к карсирам, не каждый из них предатель и трус. – Так чего же ты тогда не набрала себе охрану вчера из достойных и благородных? – теперь уже щурился сам. – Предлагаешь повесить объявление: «Царенатский офицер ищет оставшихся верными Российской Империи солдат»? Да и потом, болтать о том, что работаю на Бейку, может стоить мне головы. Хоть родом я из России, но царенатка. Будут считать предательницей, а к ним никакого снисхождения. «Предательство не вопрос положительности» – вспомнилась мудрость, которой поделился Вит Скарлуччи. Фелиция покончила с завтраком по-военному быстро, вытерла рот салфеткой. – Этот ключ, у вас есть еще такой? Покачал головой, этот-то добыть едва не стоило жизни! – Жаль. Будь их больше, было бы в разы проще. – У тебя есть связь с Бейкой? – спросил, вспомнив о вчерашней неудаче. Разглашать полученную из красной папки информацию Фелиции не хотел. Вместо ответа девчонка лишь покачала головой. – Слишком опасно. Мы на самых окраинах в жилом захваченном секторе. Здесь будут реагировать на каждый подозрительный сигнал. – Но ведь как-то же ты получаешь от нее указания. И вчера она звонила сама по коммутатору… – Ага, а потом я вышвырнула его, как выпала возможность, помнишь? Кивнул, было дело: как только вышли из машины, швырнула у ближайшей стены, пластик захрустел под сапогом. – Они почти что одноразовые. Приходится выходить за стену с патрулем, только тогда появляется возможность. Да и то не всегда. Впрочем… есть бумажная почта. Идет дольше, но покрывает все недостатки, плюсом – отследить сложно. А не зная истинного смысла шифров и сообщений, выглядит как обычное письмо. У тебя есть что ей сказать? – Да. Найди мне способ связаться с Бейкой. Она вскинула брови, приказной тон пришелся не по вкусу. Хотела возразить, но остановил ее жестом. – Найди способ связаться с ней. Не любой ценой, но найди, слышишь? Навис над ней, словно дамоклов меч. Гордая, несгибаемая, под напором она сдалась, опустила взгляд и кивнула. От нее пахло потом и немытым телом. С большой радостью она бы отправилась в душ, а не на работу, но времени не было. В окно смотрел за тем, как девчонка грузит «Янтарь» в салон автомобиля. На миг представил, что винтовку привезут Скарлуччи. Стало не по себе от мысли, что он, улыбаясь, будет оглаживать покрытые трещинами и царапинами бока. И улыбаться, улыбаться, улыбаться… Прогнал мерзкое наваждение, почуял движение за спиной. Легкое и осторожное, но не вражье. Белка как будто заново училась ходить. Бросил взгляд на ее ноги, Фелиция не солгала. Скверна отступила, черная короста спала от коленей до щиколоток. Мерзко извивающуюся, словно черви, корку девчонка принесла сюда. С омерзением швырнула в мусорное ведро. – Уехала. Велела ждать вечера, – ответил на так и не заданный вопрос. Белка, заскучавшая по действу, готова была хоть сейчас и в бой. Вспомнил, что бросили ее там, в развалинах дома. Оставалось уповать лишь на связную Бейки и ее тайные каналы. – Держи, – отдал ей пистолет. Белка приняла, осмотрела со всех сторон. Ее ИИ-ассистент спрашивал, желает ли она сделать данное оружие личным. Я кивнул, давая ей свое согласие. У меня-то при себе в случае чего есть «Буян». Его как раз не забыли, первым делом сунул за пояс, как поднялись за девчонкой. Белка неодобрительно посмотрела на полусъеденный пакет чипсов: мой завтрак пришелся ей не по вкусу. Глянула в холодильник, изнутри отсека меня обдало приятной прохладой. – Приготовишь что-нибудь по-быстренькому? В ответ она изменилась в лице. На языке девчонки вертелись колкость, обида и злость, выродившиеся в стыдливый румянец на щеках. – Я… я не умею, Макс. Меня… не думала, что когда-нибудь пригодится, пока училась в школе, а потом… попала к Бейке, а там уже столовая, закуски в автоматах… Кивнул, осуждать не стал. Решил, что возьму дело в свои руки. Осталось только вспомнить кучу тех просмотренных видео про «легкий завтрак за пять минут»… – Макс, смотри! Белка дернула меня за рукав, указала пальцем в окно. На миг я похолодел от ужаса. В голову настырно лезли мерзкие сравнения. Вот, значит, о чем говорила Фелиция. Была права: увидел сам… Словно послушные зомби, люди толпами вытекали на улицы. Беззвучные, немые, бледные. Чернота вместо глазных яблок. В каждом их движении чувствовалось механичность, будто кто засунул стальной эндоскелет внутрь людей. Начал подозревать, что с Царената станется… Белка схватилась за голову, коснувшись волос, будто желая проверить, на месте ли? Причину понять было несложно: люди на улице были острижены налысо, словно заключенные. – Это… что такое? – Шавы, – почти в унисон ответили Ириска с Белкой. Иные объяснения казались излишни. Правду говорила Бейка: то, что я звал рабством у нас, здесь назвали бы свободой… Глава 2 Телевизор одним своим видом заставил вспомнить мягкую нежность Айки. Совесть тоже не отставала, обещал ведь привезти ей новый, да так и не сподобился. Как они там сейчас? Она, тройняшки, все остальные? Что творится на фронте? Поискал глазами пульт – тот спрятался под подушкой у дивана. Надеюсь, в нем еще живы батарейки? Царенатский широкоформатный начал с мерзкого: стоило изображению проявиться, как на экране появилась самодовольная улыбка Вита Скарлуччи. Потерянную руку заменили механическим, блестящим на солнце протезом. Брендированной маркой прямо в кадр – законы коммерции были везде неизменны. Поверженный командующий из центра реабилитации радовался привезенному трофею, словно ребенок. Смотрел на мой «Янтарь», как на законную добычу. Тут же захотелось переключить, но Белка удержала руку. – Новости сейчас будут. Посмотрим? Говорили на русском языке, без акцента. Не сразу понял, что вещают механическим голосом. Выходит, не все здесь шавы? Вспомнил про среднюю меж ними и карсирами касту. – Для серво крутят, – ответила рыжеволосая на так и не заданный вопрос. Хотела сплюнуть. – Так зачем тогда смотреть? Будет же пропаганда? – Посмотрим, как и о чем врут. Дезинформация – тоже информация. Кивнул, соглашаясь, в конце концов, от нас не убудет. За Витом шел репортаж об уничтоженной группе диверсантов едва ли не в черте города. Говорили о нас, не стоило и гадать. Белка вздрогнула, услышав, что группа была взята в плен и ожидает сегодняшней казни после допроса. Буднично, словно такое здесь каждый день, даже сенсации не сделают. Требовались ли рабам сенсации? После рассказывали о новейших разработках, что применяются прямо на линии фронта. Новейшие «Крокодилы» вот-вот должны были быть изготовлены пробной партией в стенах завода. Сапожная фабрика угадывалась в очертаниях сразу же. Словно по наитию, глянул на дымящие трубы. Новейшая машина смерти обещала больно и далеко бить, оснащена броней до седьмого уровня в первом заслоне и двенадцатой во втором. Пушка сто сорок четвертого калибра, форсированный двигатель. Гусеницы царенатцы не любили, предпочитая колесные шасси, оно и понятно. Кто будет натягивать сбитые траки на место подбитому беспилотнику? – Все еще идут? – спросил у Белки, глянувшей в окно. Толпы бредущих по унылым улочкам шавов наводили на скверные мысли, но завораживали. Людская река, что на параде. Девчонка вместо ответа покачала головой. Шествие закончилось, и лишь мелкие группки рабов механически шли к неизвестности. – Куда они идут? Здесь вся работа доверена машинам, разве нет? Белка лишь пожала плечами, ответа следовало искать у Фелиции. – Тебе лучше? – спросил, кивнув на оставшуюся корку скверны. Давно следовало полюбопытствовать. – Гораздо. Может, пока никого нет… Я не сразу понял, чего она хочет. Белка встала передо мной, вытянулась, словно кошка. Сладко зажмурилась, вмиг скинув через голову майку. С визгом распахнулась молния шорт, и они кучей тряпья свалились на пол. Белья на рыжеволосой не было, моему взору предстал мягкий пух лобковых волос. Сделав шаг ближе, тяжко задышав, она двинулась на меня, словно «Дракон». Я почуял себя в западне, не в силах сдвинуться с места. Словно подкошенная, девчонка рухнула в мои объятия, протестующе заскрипел старый диван. От нее пахло женщиной, давно истосковавшейся по мужским рукам. Не стал томить несчастную дольше положенного… * * * Фелиция вернулась, когда начало темнеть. Мы провели с Белкой день вместе, ничуть о том не жалея. Словно начитавшись пошлых книжек, она оказалась настырной, находчивой и изящной. И хотела быть игрушкой в моих руках. Что угодно, лишь бы я больше не уходил, не исчезал, не уезжал. Шептал ей на ухо обещания, сам не помню какие. – Знаешь, – сказала она мне, – я всегда об этом мечтала. – Да? – я будто сомневался. Белка кивнула. – Когда была маленькой, мечтала стать продавщицей пирожных. Родители были бедны, тортов я не видела, а пирожные – раз в год, на день рождения. Иногда под Новый год бабушка стучала по стеклу окна, шла на балкон. Говорила: волк принес подарок. Иногда он ограничивался конфетами, но я была рада. – А почему продавщицей? Не пекарем? – Видела однажды, как в магазине тетка за кассой жевала печенье. Думала, что им можно. Глупо, да? Детскую логику судить сложно, я и не стал. – А причем здесь пирожные? – имел неосторожность спросить. Пирожных-то здесь не предвиделось… Белка словно невзначай кокетливо повела плечами, ткнула пальцем по носу. – Быть с тобой – это как есть пирожные, глупый. Засмеялась, неохотно сползла с меня. Мы даже не услышали, как открылась входная дверь. Явившаяся Фелиция выглядела устало, не обратила внимания на наш с Белкой внешний вид. Прятаться и прикрываться было поздно. – Что с остальными? – я шустро запрыгнул в штаны, спросил у зевающей командующей. Она лишь выставила перед собой ладонь, покачала головой, будто говоря, что все вопросы после душа. Пришлось выждать долгие томительные полчаса, пока она выйдет. Юркнули вместе с Белкой на кухню. Где еще русскому человеку говорить, как не на кухне? – Говорят, их собираются казнить, – не стал ходить вокруг да около, спросил, едва Фелиция зашла. Она кивнула, как ни в чем не бывало. – Они всегда так говорят. Если послушать, сколько диверсантов было казнено за последний год, то мы уже должны были добивать остатки населения Синьилая. – А на деле? – А на деле до сектора мало кто доходит, в особенности разведывательно-диверсионные. Должна вас поздравить: вы первая группа, сумевшая прорваться за первую стену. Остальные не добирались даже до района рабов. Сразу же вспомнился огромный пустырь: любой, сумевший проскочить стену, оказывался под пристальным надзором карсиров, что куковали на стенах с обеих сторон. – Оформила бумаги по протоколу. Казнь девчонок на мне. Там и организую им побег. – Никто не будет спрашивать тела? Фелиция посмотрела на меня как на идиота. В мире, где комар не бзднет без чужого ведома, нельзя было попросту подписать какую-то бумажку и думать, что все в ажуре. – Спросят. Мы же в Царенате, здесь регистрируют все и вся. – Тогда как? – Выдам за них тела вчера убитых вами карсиров. По крайней мере, никто не будет проверять их пол в крематории. Про вскрытие спрашивать не стал. Раз уж Фелиция говорит, что все в порядке, куда я со своим рылом да в калашный ряд? Из коридора она притащила сумку, бухнула на стол. В каждом движении Фелиции сквозила усталость. Вытащила одежку. Серая синтетическая форма мигом оказалась у меня в руках. Недолго думая, вскрыл блистер упаковки. На ярлыке куртки значился мой размер. – Что это? – Комбинезон серво. Все, кто не шав и не карсир, носят такие. – А на меня? – спросила Белка. – А у тебя ножки не в порядке, родная, – раздраженно отозвалась связная Бейки. – Выход на улицу тебе сейчас строго воспрещен. – Так мы идем туда? – большим пальцем указал себе за спину, в окно. – Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Сапожная фабрика – лучше разобраться с ней сразу и сейчас, чем возвращаться потом. – Слышал, там собирают какую-то новую машину… – Со старыми дырками. Новый там только дизайн, а вот нутро все то же самое, что было у «Слона». Зверинец какой-то. Прямо как у немцев… Фелиция выдохнула. – Как бы там ни было, собирайся. Едем через час. Держи. По-военному немногословная, протянула мне увесистый линованный короб. Много видел за свою жизнь, но лишь после подсказки Ириски понял, что передо мной оружие. ИИ-ассистент подсветила спрятанную кнопку защелки. Стоило лишь чуть надавить до щелчка, как короб обратился пистолет-пулеметом. При виде последнего у Белочки загорелись глаза, будто всю жизнь мечтала о таком. «Моретти Официал 1-144», облегченная рукоять, магазин на тридцать патронов. Легкий ход затвора, голографический прицел. Ириска вмиг соединилась с оружием. Красная жирная точка прямо на сетчатке указывала, куда направлен ствол. – Мы не в афроамериканское гетто идем, – подметил еще раз, осмотрев игрушку. И в самом деле, что можно сделать с боевыми тяжелыми машинами при помощи этого малыша? Фелиция, словно извиняясь, лишь развела руками – мол, достала то, что смогла, не обессудь. Принялась за оправдания: – Танков на заводе не предвидится. Их там только собирают. – И все? – После отправляют в цеха на установку современных ИИ-чипов. Потом должен прийти некромант… Некромант, замечательно. Захотелось сплюнуть. Судя по прочитанным в детстве книгам, эти ребята никогда не славились добродушным нравом. С другой стороны, каких еще магов я ждал у ребят, что заряжают беспилотники душами погибших бойцов и отсылают их на кладбища собирать скорбные начала, что бы это ни значило. – Раньше там еще являлся Вит Скарлуччи, его усилиями боевые машины получались мощней, толще, больше. Сейчас он не в лучшей форме, ты отменно надрал ему зад! Фелиция в знак похвалы подняла большой палец. Приятно, не ожидал. – Почему через час? – Пересменка караулов, будет возможность проскочить незамеченными. Если тебя поймают вместе со мной, прикинешься моим рабом. Последнее мне не нравилось: не хотелось изображать мальчика для битья даже дела ради. Поморщился, ничего не ответил. – Скажи, как будешь готов. Посидим на дорожку? Кивнул в ответ… * * * Шли пешком. Оно и понятно, почти единственная машина на улице привлечет много ненужного внимания. С упоением вспоминал бедные кварталы Москвы: лавчонки, магазинчики, крохотные кафе. Не для бомонда, ну так и строили не для бояр. Здесь же было пусто. Шавов сменили серво. Замученные, худые и уставшие разбредались по жилью. Все как один в серых комбинезонах, под стать тому, что выдала Фелиция. – Шавы… я видел сегодня, как они шли единым потоком. Куда? – Что? – Если все здесь делают роботы и беспилотники, какой смысл в ручном труде? Я слышал, их здесь не считают даже за людей. – Тебе не солгали. – Так какой в этом смысл? Если их используют как потеху на аренах, то там нужно двое-трое, может, четверо, но не целая же толпа! – Души, сержант. – Что «души»? – Ты читал работы Робеспьера Пари? Или Кордона де ла Реми? Ириска сказала, что последние – видные ученые прошлых веков, продвигавшие магию в массы, но мне было плевать. Покачал головой, было как-то не до чтения. Ната бы сейчас подивилась моему невежеству, Фелиция предпочла просто выдохнуть. – Царенат столкнулся с особенностью душестроения. Они порабощают людей через особый ритуал, лишают воли, но не сознания. Где-то в глубине души каждый шав живет в вымышленном, одному ему доступном счастливом мире. Они умирают с гордостью внутри, с радостью готовы сунуть голову в петлю, если прикажут. Вырви любого из них из того манямирка, коим их окружили – и они заплачут, попросятся назад. Вернуться в блаженное нигде. – Все еще ничего не объясняет, – покачал головой. Фелиция кивнула, спросила: – Сержант, у вас в жизни все хорошо? – К чему вопрос? – Просто ответьте. Пожал плечами, не перечислять же ей весь список мелких бытовых и личных проблем. – Замялись, сержант. То-то и оно. В этом суть: проблемы есть, их много. Сегодня порвалась любимая куртка, завтра в магазине не оказалось любимых сигарет. Послезавтра бросила девушка, с который пробыл два года лучшей жизни. Знакомо? – Д-допустим. – А им больше нет. Они не страдают в своем рабстве, они им наслаждаются. Душа перестает формироваться, лишаясь воздействия трудностей. – Звучишь прямо как священник на проповеди. Фелиция согласно кивнула. – Может быть и так. Те двое, о которых я сказала – ученые. Понятное дело, что называли душу иначе: эманация личности, что с того? Душа звучит проще и понятней. Без трудностей, что встречаются на нашем пути, без возможности сопереживать, чувствовать душа начинает угасать. А теперь переходим к главному: угасшая душа не даст и половины того заряда, что полная. – Ну, допустим. Не буду спрашивать, как обстоят дела с воспитанными волками и иными животными детьми. Все в рамках логического. Ходят-то они куда? Ты же сама сказала, что ни делай с ними, они воспринимают как благо. – Именно. Благо. А вот если концентрировать проблемы в их маленьком мире счастья – это уже пусть и квази, но развитие души. Покачал головой. От ее объяснений стало только запутанней. – Бред какой-то. Матрица, фильм первый. Почему тогда не держать их в резервуарах? Кормить… не знаю, какой-нибудь концентрированной бурдой? Плавает человек себе в растворе – и никаких проблем. – Сержант, рабов миллионы. Кто будет их содержать? Как их содержать? Сколько резервуаров понадобится в таком случае? Но если вам интересно, куда они бредут… Их души используются для создания продвинутых ИИ в беспилотниках. Сглотнул. Так и не задал этот вопрос Бейке, сейчас ничего не мешало. – Так что же, выходит, мы уничтожаем своих граждан, взятых в плен в каждом бою? – Эмоции в сторону, сержант. Давно вы в этом участвуете? Говорить про месяц стало совестно. Лучше промолчу… Фелиция недовольно фыркнула. – Души, заточенные в беспилотники, уже не вернуть и не спасти. По своей сути они обречены исполнять то, что заложено в подпрограммах машин. Но позволяют им чувствовать. Замечали, что они чутки не только на слух, а могут стрелять лишь думая, что там враг? – А страх испытывать не могут, нет? Было бы полезно, – хмыкнул, Фелиция лишь удрученно покачала головой. – Это одна из причин и ответ на ваш вопрос «куда они ходят». Так уж получилось, что души при любых раскладах не идеальны. Люди трусливы, пугливы, тревожны. Представьте себе танк, который в какой-то миг усомнится, стоит ли стрелять. Или душу пацифиста в тяжелом наземном крейсере «Бес». Наземный крейсер? Ну хотя бы зовется не животным… – Они ходят запитывать особые резервуары. Читали задачи? Они числятся одним из пунктов. Я прищурился, тут же закачал головой. – Их тоже сегодня? Не многовато ли потрясений для бывшего Вратограда за одну ночь? Фелиция смягчилась. Небольшая и умиротворенная, она напоминала дикую, необузданную кошку. – Нет, сержант. Ограничимся тем, что нарушим работу предприятия. – Говорили о его ликвидации. – Вы правильно сказали: будет слишком шумно. Тогда в верхнюю часть города вас будет не провести. Но вот убить некроманта, устроить несчастный случай, заразить систему станков вирусами нам под силу, не находите? Так и знал, что придется разбираться с некромантом. – Он у них один? Некромант? – спросил, а Фелиция в ответ прыснула в кулак. – Нет, было бы глупо. Но специалисты на дороге не валяются, а это замедлит производство. Я уже говорила, что Царенат бюрократичен от и до? Бумажки, задержки, заминки. Расползшаяся Империя неповоротлива и медленна в процессе замен. Подумайте сами, разве Вит Скарлуччи может быть единственным бронемагом? Но другого сюда не прислали, ждут, когда поправится этот. Амбиции, политическая борьба за власть. Аристократы из Москвы могут позавидовать местным подковерным интригам. Кивнул, как будто понимаю. Вспомнил про старика Вербицкого, стало не по себе. Хорошего же для всех граждан желает дедуля, ничего не скажешь… – Шавы запитывают душами резервуары. Так вышло, что можно высушить одного человека, но что делать с телами? Хоронить? Сжигать? Здесь было бы не протолкнуться от крематориев. – Должен признать, здесь все вокруг и без того смотрится, как одно большое кладбище. – Верно подмечено, сержант. Одно большое кладбище. Как-то так это место и воспринимают переехавшие сюда граждане Царената. Думаете, отгородились стеной просто так? Не хотят видеть унылость кукольных лиц. Не хотят думать, что их микроволновка и холодильник работают благодаря жертвам этих людей. Резервуар высушит одного, но десятки тысяч смогут заполнять его весь день без особого труда. После… идут домой восстанавливаться. Старых и больных выискивают карсиры, направляют на… исследования. Девчонка долго подбирала слово, которым можно заменить «казнь». Наверное, на ее месте сделал бы точно так же. – А резервуары… ты сказала, микроволновки и холодильники. Мне казалось, что их запитывают для создания скверны и проклятий. – И много беспилотников ты видел, что стреляют скверной? Она права, за все время разве что парочку узрел. Фелиция неохотно выдохнула. – Все гораздо проще, сержант Потапов. Резервуары накапливают энергию душ, после чего из нее получают чистую энергию без лишней работы. – Это что же, весь Царенат живет и держится на свободе рабов? Так получается? – Экономически – да. Так что захват новых рабов для Царената стоит на первом месте. – Тогда почему воюют с нами? Не с Китаем? – С кем? Я и забыл, Китая-то здесь нет. Сразу же поправился: – С Синьилаем. Там людей в десятки раз больше, чем во всей Российской Империи. – Синьилай способен дать по зубам что Царенату, что Российской Империи. А в остальном он выигрывает от конфликта двух держав. Помогает то тем, то другим. Развивается. В последнее время они склоняются на сторону России, но могут быстро поменять мнение. Царенат еще не обнародовал последние постановления и документы, а вот я имела честь видеть. Там… – Там?.. – подстегнул ее продолжать. – Они… прозвучит как бред, но ищут возможность путешествия меж мирами. А для работы этих технологий понадобится уйма энергии. А значит, и рабов. Не ответил, но по спине пробежал холодок. Не хотелось бы, чтобы родной мне мир заполонили раболюбы. Захватчики миров из жутких детских книг. Прогнал наваждение, покачал головой. – Мы пришли, – Фелиция остановилась в паре метров от меня, указала рукой на возносящийся короб старой фабрики. Трубы не переставали дымить даже ночью – машинам не требовался отдых. – И как мы туда попадем? Через парадный ход? Иронии девчонка не оценила, глянула как на идиота. – Все проще. Воспользуемся раздолбайством и общей разрухой. Но, сержант, у меня просьба. Кивнул, давая ей высказаться. – Никаких ружемантских штучек, хорошо? Не будем расстраивать легенду о твоей смерти. Выдохнул, но согласился. Вытащил снова сложенный в короб «Моретти». Посмотрим, что у нас там за некромант… Глава 3 Старая сетка-рабица, многочисленные взоры камер наблюдения. Коснулся ключа во внутреннем кармане, как талисмана, но тут же вспомнил, что от взора телекамер он не спасает. Способны ли машины понимать то, что видят перед собой на экране? Представил беспилотника-вахтера, стало смешно. Делиться шуткой с Фелицией не стал. – Хамелеон-то включи, – посоветовала она, сделав мгновением раньше то же самое. Голограмма легла на ее лицо маской, меняя очертания, превращая их в жутковатую кашу. Невольно отвел взгляд, смотреть на это месиво без содрогания было тяжко. Ириска заверила, что у меня будет такое же, активировала, получив разрешение. Неустанно заверяла, что данная новейшая технология, может, и не спасет меня от попадания на камеры, но точно не выдаст истинного лица. И это с этим-то мне предлагали ходить по улицам Царената? С другой стороны, среди рабов вряд ли знают о герое Российской Империи Максиме Потапове, что вырвал руку бронемагу. Какую сказку придумали для граждан, чтобы объяснить ранение Вита Скарлуччи? Упал на рельсы? Переусердствовал с мясорубкой? Про раздолбайство Фелиция не лгала. Когда-то, будучи болен юношеским максимализмом, я считал, что грязь, разруха, равнодушие царят лишь в России. Став старше и повидав мир, узрел злую истину: показной фасад иных стран лишь прятал собственное неубранство от чужих глаз. Люди везде одинаково неряшливы и беспечны… Пробой, укрытый густыми зарослями кустов. Фелиция лишь пожала плечами на так и не озвученный мной вопрос. – Чего ты ждал? Шавы не обратят внимания, даже если в центральных воротах окажется дыра размером с Гранд Каньон. Серво заняты насущными делами: чем и как прокормить себя или как заслужить доброжелательность хозяев. Карсиры знают, что с ремонтными беспилотниками здесь туго. Никто не повезет для них из столицы сферы, заставят чинить самих. Предатели оказались еще и лентяями. Нам только на руку, но неужели за все время не нашлось ни одного лизоблюда? Верилось с трудом. – Подожди, – Фелиция остановила меня, когда коснулся ветвей куста. – Сначала я. Некромант не из местных, царенатец. Положил здесь ловушку проклятия. Значит, лизоблюд все-таки отыскался… или же наша будущая жертва осмотрительна и беспечностью не страдает. – Облезу, облысею, вывалятся волосы? – Мы не в детском садике, сержант, – девчонка нахмурилась, – тебя попросту убьет на месте. Практично, ничего не скажешь. Некромант не стал размениваться на болезненные способы избавиться от недруга и жуткую агонию. Ириска ненавязчиво выдала гипотезу: – Фактура проклятия сделана на скорейшее устранение цели. Поняв, что попал под воздействие проклятия, противник может перейти к активным, но неадекватным действиям. Террорист может и вовсе пожертвовать собой. – А еще оно поднимает тревогу во всем комплексе. – Ты же говорила, что здесь нет беспилотников! – Говорила, что нет действующих тяжелых беспилотников. Шагоходы и разведывательные сферы законсервированы и ждут сигнала. Сержант, позволите вопрос? – Валяй. – Вам правда вбивают в голову, что вы воюете против неразумных детей? Судя по вашему поведению, вы именно так и считаете. Прошу, отнеситесь к этому серьезней, иначе не сможете достичь ни одной из целей. Кивнул, принимая правоту. Фелиция выудила диск из-за пазухи, швырнула в проем. Проклятие, словно мина, ярко вспыхнуло, но развеялось через мгновение. В напоминание лишь остался дождь из догорающих искр. – Можно, – разрешила она, и через мгновение мы были на территории завода. – Почему сюда не смотрит ни одна из камер? Если бы я знал про пробой здесь, поставил бы не только проклятие, но и камеру. Скрытую. Ириска просканировала окружение – никаких признаков съемки. Фелиция ответила не сразу. – Некромант, Марио Палуззо, славится надменным отношением к «низшим расам» и непревзойденным высокомерием. Слишком сильно полагается на свою магию. Я закусил губу, проклятие, что убивает любого, кого коснется, не выходило из головы. Если он на такое способен, то что помешает ему убить нас взглядом? Фелиция будто бы читала мои мысли, зажмурилась, словно кошка. – Проклятия подобного толка требуют времени, концентрации и трудозатрат. Он наложил другие по всей территории. – И ты знаешь, где каждое из них? К моему ужасу, отрицательно покачала головой. – Он не составлял карты. Но я… чувствую манатические остатки. Видел, какой у меня класс? Ириска услужливо вывела инфу на сетчатку: снайпер. – Хорошо играешь в прятки и винтовки? – Смешно, сержант. Нет, но и это тоже. Одна из особенностей класса, сержант, – шестое чувство. Если вам об опасности спешит раструбить ИИ, я просто знаю, что она рядом. Мгновенная реакция, острые ощущения. Почти что как у одной из ваших сослуживиц. Которая волчица. Елена Ипина. Да уж, у той с обостренными чувствами был порядок. – Не точно так же, но аналогично. Не наступайте сюда, сержант. – Проклятие? – Собачья куча, – девчонка позволила себе ухмылку. Спорить не стал, обошел стороной. Приглушил Ириску, сигналы, испускаемые ей, стали заметны. Лучше не поднимать лишнего шума. Сапожная фабрика оказалась чудовищно огромной. Оценить ее размеры из окна автомобиля оказалось попросту невозможно. Монструозное головное здание прятало три короба складов поменьше за своим фасадом. По ржавой лестнице заскочили наверх. Опасливо под нашим весом заскрипел карниз. Охранный дрон зашуршал лопастями над нашей головой. Я схватился за «Моретти», но Фелиция вновь удержала руку. – Придержи коней. Он нас не видит. Миниатюрный механоид в самом деле пролетел мимо. Сбивать уже не было смысла: если он нас заметил, значит, заметил. На месте программистов я бы вложил в его алгоритмы продолжать безмятежный патруль при любых раскладах. Не обязательно поднимать шумную тревогу с кучей огней, фонарей и воющей сиреной. Машинам это не нужно. Сверху открывался до потрясного унылый серый вид. Кладбище железа, не иначе. Горы металлической стружки, забракованные остовы навалены рядами друг на дружку. Ждущие своей очереди на ремонт, поврежденные машины каскадом стояли на полигоне. – Для готовой продукции. Видишь? – Фелиция указала на одно из зданий. Кивнул, в самом деле: раскрытые ворота, чуть приглушенный внутри свет. Маленький робот-погрузчик, словно тот самый рабочий, на котором все и держится, торопливо нырял то в цех, то обратно. Тащил на склад тяжелые, оборудованные башнями корпуса «Драконов», «Варанов» и «Гадюк». – Проникнешь туда? Можешь ведь в мутацию? – У меня не хватит маны на столько беспилотников! Их там, наверное, сотни три, а то и четыре. – Это только за сегодня, – мрачно заявила Фелиция. – Но ты мыслишь мелко. Зачем уничтожать каждую из машин? Это долго, муторно и бесполезно. Они потеряют сегодняшнюю партию, отправят ее в переплавку, на завтра привезут материал и начнут по новой. И к тому же я ведь просила без ружемантских штучек. – Тогда как? – Станки. Кивнул, лишних слов не понадобилось. Девчонка права, восстановить оборудование дольше и сложнее, чем попросту переделать дневную норму. – У них наверняка есть запасные. Фелиция кивнула в ответ. – Есть, но не здесь. Я уже упоминала бюрократию? Время… А время для нас сейчас все, понимаешь? Тут бы и дурак понял. – Некромант где? – Там, – связная Бейки прищурилась, указала на соседний блок. Не нужно быть снайпером, чтобы ощутить идущий оттуда скверный дух. Все нутро так и шептало: это место стоит обходить стороной. Извини, подруга, сегодня наоборот и в самое пекло… * * * Вспомнились школьные годы и практика. Трудовик водил нас на ближайший завод. Показывал соплякам мосластых, пузатых мужиков преклонного возраста, что горбатились над станками, высекая искусство из кривых металлических болванок. Хотел заинтересовать, не понимая, что мир давно шагнул в эпоху адвокатов с юристами. Ожидал увидеть здесь нечто подобное: вереницу ЧПУ машин. Вместо этого меня поджидало то, что Ириска обозвала трудовыми комплексами. В Царенате наступило будущее, люди излишни. Монструозных размеров конвейер, стук механических молотков, шелест автоматической сварки. Манипуляторы тащили листы брони, пихая в слоты, быстро обращали все в готовую принимать удар броню. Почти вечность можно было смотреть за тем, как заполняется полоска твердости очередного, только что спаянного корпуса. Колеса, шасси, ждущие своего часа голые днища, блестящий от масла каркас… Фелиция прикрывала спину. Обещала подать сигнал через общий ИИ-переговорник в случае чего. Девчонка оказалась хитра. Укрылась с головой брезентовым маскхалатом – еще один горб на покрытой битумом крыше. Ее короб, в отличие от моего, обратился в легкую снайперскую винтовку. Пробитие брони до пятого уровня, высокая эффективность поражающего воздействия. Название читать не стал, лишь позавидовал, что мой не может разложиться в штурмовой карабин… Ее сумка оказалась полна чудес. Колба, стеклянная на вид, ударопрочная, с черным рифленым пластиком крышки. – Мутаген, – пояснила мне. Я прищурился, зачем, у меня же есть способность. Она устало выдохнула: – Твое умение позволяет изменять лишь то, что система посчитает оружием. И вряд ли это распространяется на станки. – Тогда как? – Особая выдержка, – постучала ногтем по стеклу. Внутри, взбудораженные, зашевелились крохи наноботов разносчиков заразы. Тут же вспомнилась ружейная чума, случай в торговом центре… – Тебе всего лишь стоит задать им направление, чуть помочь – они отреагируют сами. Понял? Кивнул в ответ. Фелиция велела держаться подальше от вездесущих взоров парящих над головой дроидов. Ключ в самом деле работал. Беспилотник, мазнувший по мне взглядом оптики, никак не отреагировал, двинулся дальше. Еще не повод светиться на каждом углу. Ириска диктовала инструкцию, я был совсем не против. Крышка колбы поддалась не сразу, но пошла легко, шмякнулась оземь, укатилась. Плевать. По указаниям ИИ-ассистента прислонил колбу к поверхности рабочего комплекса. Наноботы зажужжали, словно рой мух, вырвались на свободу. Коснулся ладонью гладкой станины, зажмурился, вливая ману. Магическая энергия, словно змей, вырвалась наружу. Закружилась вокруг одного рабочего комплекса. Работа вдруг застопорилась. Машина пошла ходуном, страшно загрохотала. Треск, вклинившийся в уши, готов был оглушить. Наноботы придавали технике несуразный вид, извращали, гнули, мяли, наращивали. Токарные патроны расплывались блямбами, обращались блинами. Вытягивались цилиндрами, наращивали лишние зубцы, косили прочь. Траковая лента конвейера вздыбилась, словно змей. На системном плане творился полный кавардак. У Ириски заслезились глаза вслед за мной, когда оба попытались узреть внесенные изменения. Станки обрастали достоинствами и недостатками прямо на глазах. Полоска прочности скакала от одного значения к другому. Ремонтные боты птицами ринулись с насестов, Зря. Одного из них стегануло обратившейся почти в плеть лентой конвейера, второго зажало меж деталями, несчастный захрустел. Не выдержав напряжения, выбило пробки, гудящий генератор заискрил, прежде чем хлопнуть взрывом. Цех начал заполняться дымом. Словно озорной мальчишка, я лавировал меж творящегося хаоса. Рабочие комплексы один за другим становились жертвами моего произвола. Поймал себя на том, что испытываю странное удовлетворение, осознавая, что больше эти механизмы не создадут ни одной смертоносной машины. – Гладко сработал, сержант! Уходи оттуда. Тревогу подняли. Как и думал, тревога без лишнего шума. Машины обменялись меж собой информацией: производство встало, станки… повреждены. Странно, Ириска воспринимала их как обычные станки с измененными параметрами, видимо, в алгоритмах механоидов значилось, как именно должен выглядеть рабочий комплекс – вот и всполошились. Вынырнул на улицу через рабочее окно. Мерзко цокала прилипшая к подошвам металлическая стружка. Развернувшись, швырнул колбу назад, пусть оставшаяся внутри мелочь барагозит с собратьями. Надеялся, что больше не пригодится… Прохладный осенний воздух ударил в лицо, пахнул свежестью. То, что надо после заполненного жаром и пылью цеха. Вжался в стену, когда услышал скрип за углом. Два охранных шагохода, припадая на правые ноги, проскакали мимо. Бракованные, сразу обозначила их Ириска. Списанные в утиль. Кивнул, отметил на будущее – еще не понял, где и как использовать, но учту. – Дальше куда? – Соседний блок справа. Там заполненные энергией резервуары. Уничтожь блок распределения. Если повезет, сбой заставит его взорваться. – И забрызгает скверной всю округу? – Не все, что добыто из душ сразу же становится скверной, сержант. – А некромант? – он волновал меня в первую очередь. – Никуда не денется. Всполошился, покинул рабочее место. Пытается дозвониться до начальства, но я подстрелила связной узел. Выстрела не слышал, да и неудивительно – грохот, что я поднял в цехе, мог заглушить артиллерийскую канонаду. – А что его ИИ-ассистент? – Я говорила, что он слишком самонадеян? Не использует нейрочип, полагается исключительно на свою магию. Вот же сукин сын. Пока вылазка складывается в нашу пользу. – А подстрелить его так не сможешь? – Пыталась, но он не дурак. Спускается в бункер. – Значит, ты себя обнаружила для него? – Какой смысл таится теперь? Он же прекрасно знает, что рабочие комплексы не превращаются сами собой в абстракционизм. Сплюнул, но двинулся в блок. Щелкнул по кнопке, распахнул «Моретти», подготовив к стрельбе. Не зря. Турель отреагировала, повернула ко мне любопытный нос ствола. Красный светодиод раздражал и не обещал ничего хорошего. Очередь разлохматила его в пух и прах. Сестрицы поверженной машины встрепенулись, будто отошли ото сна. Зажужжали поворотные механизмы, зашуршали сдвигаемые шарниры. Загудев, пришел в движение механизм над головой – турели оказались подвижными. Ну, что я там говорил про «все складывается хорошо»? Кажется, сглазил… – Фел, здесь турели. И класть они хотели на мой ключ! Молчание, отозвавшееся в эфире, похолодило душу. Позвал еще раз – нет ответа. – Ваш сигнал не может пробиться сквозь выставленный магический заслон, – поспешила успокоить Ириска. Может, не так уж и мертва наша снайпер, как я успел испугаться… – А турели? – спрашивал, словно у нее был ответ. У нее был. – Подсоединены к некроматической, создаваемой магом неподалеку сети. Попал, как кур в ощип! Здравый смысл спешил отыскать объяснение: не зря эта чухонь возится с душами. Умудряется переварить, переработать, запихнуть в нейрочипы мертвые души, которые уже не спасти, а значит, подвластные магии некроманта! Мог бы Скарлуччи заменить повелителя смерти? Сдавалось, что да… Вторая турель, оказавшаяся прямо надо мной, тотчас же открыла огонь. Рассыпалась в прах, получив ответку. Третью подловил на поворотном узле. Несколько попаданий тут же сорвали ее с насеста. Рухнула на пол тяжелой механической каплей. За четвертой не уследил. Ириска вовремя забила тревогу. В прыжке я рухнул за корпус урчащего механизма, закрыл голову руками. Сфера пулееда окутала в последний момент, поглотила пять злых одномоментных очередей. Стрелял вслепую и не глядя. По прекратившемуся огню, посыпавшимся вниз искрам понял, что удача вновь оказалась на моей стороне. – Так, и что из этого блок распределения? Ириска информационным потоком прыгала от одного устройства к другому. В толстых, словно слоновьи ноги, тумбах, колоннами уходившими почти под потолок, она узнала саркофаги резервуаров. Броня, пятый уровень, плотнее, чем у какого-нибудь дракона, защищала от внешних и внутренних повреждений. Задорно же, наверное, эти штуки бахают! Распределительный блок прятался в увесистом коробе корпуса. Сотни кнопок, циферблатов, ничего мне не говорящих значений. Стул с мягкой подушкой. За этим должен был следить человек, машинам не доверяли. Некромант, кто же еще. – Просто ее расстрелять, это все? Сам понимал, что спросил глупость. Если сами резервуары столь хорошо защищены, то и эта штука должна быть защищена от внешнего воздействия. Пожалел, что выкинул колбу, там же ведь ещё оставались наноботы! На этот пульт бы точно хватило. – Первым делом следует снять крышку брони сзади, – оказался безумно рад, что со мной Ириска. – Дальше? Ответить она не успела. Испуг отразился на голографическом лице, и, не спрашивая лишнего, я пригнулся. Тяжкий удар врезался в металл прямо у меня над головой, электрические искры брызнули перед глазами. – Merdoso… – мрачно заключил голос рядом со мной. Ждать не стал, выпрямился, словно пружина, ударил головой вперед. Глава 4 Промахнулся, рухнул на пол, растянулся. Некромант, одетый в джинсу, моложавый, с бритым ершиком волос, стискивал в руках лопату. Грязная брань сыпалась с его уст без остановки. Не вставая, заметил, как он вновь занес надо мной свое орудие, чуть не пригвоздил к земле, что червяка. Ответил захватом ног: схватил, словно ножницами, опрокинул наземь. «Моретти», как назло, выскользнул из ладони. Ничего, на такой случай у меня припасен «Буян». Фамильное оружие соткалось на мгновение позже, чем требовалось. Владыка мертвяков оказался не из робких. Ноги поганца вмиг обратились змеиным хвостом, он вильнул прочь из моего захвата. Лопата в его руках вспыхнула чародейским огнем, залила мглу ночи кроваво-красным заревом. – Колдует! – ахнула ИИ-ассистент. Понял и без подсказки, когда с лопаты сорвался призрачный, чудовищный скелет. Лязгнула над самым ухом воняющая кровью пасть. «Буян» не произвел на него впечатления – пуля прошла насквозь. А вот ружеклятье пришлось не по вкусу. Вгрызлось в лопату. Некромант страшно заорал, стаскивая со своего орудия порождения моей маны. Второе ружеклятье поймал рукой, раздавил меж пальцев. Оп-па, вон он, значит, как умеет. Стоило раньше глянуть все, что известно про ветку умений некроманта. Ругать себя было поздно. Вскочил на ноги, нырнул за колонну резервуара. Проклятие, сорвавшееся с лопаты негодяя, рассыпалось, врезавшись в саркофаг. – Что будем делать? – это я Ириске. У той ответ как будто лежал прямо на языке. – Его лопата является проводником между его заклинаниями и нашим миром. Фамильная реликвия, как ваш револьвер. – Сломать ее – и будет хорошо? – выглянул из-за укрытия. Некромант, окутанный мрачными тенями, словно непобедимый великан, надвигался на меня стеной. Души ловили пули на лету, седлали их злыми бесами, уводили в сторону. Не у одного меня тут есть пулеед. Может, ярость ружеманта использовать? Фелиция просила без ружемантских фокусов, но мне ведь от того не легче. – В каком состоянии его эта говнокопалка? – спросил за миг до того, как одна из теней ткнула меня в плечо. Швырнуло едва ли не под самый потолок, поскакал по плитам пола, словно футбольный мяч. Тело обещало окончательно обратиться в один большой синяк. – Figlio di putana! Некромант в два прыжка оказался рядом со мной. Повезло: лопата плашмя врезалась в руку, выбивая из нее «Буяна». Пистолет растаял в воздухе до того, как коснулся земли. Следующий удар обещал быть роковым, но фамильный револьвер явился в левой. Я сдавил спусковой крюк раз, другой, третий, некромант выгнулся дугой, охая и заваливаясь прочь. Кружившие над ним тени скрыли его куполом, оставив лишь серную вонь. По такому же принципу перемещалась Влада, знать бы, куда сейчас переместился мой недруг. – Если вам все еще интересно, у его лопаты графа состояния 674 единицы из 1000. Средняя изношенность. Термин «осечка» неприменим к оружию подобного толка. – Тогда какой от этого прок? – бежать еще рано, бой не проигран. Хотя ушибленная нога на пару со здравым смыслом думают иначе. Ириска пожала голографическими плечами в ответ. – Чем больше повреждения того, что маг использует как проводник, тем больше маны требуют его заклинания. Некромант попался из болтливых. Он ругался, а может быть, пел осанну деве Марии – ни черта не понимаю их фиглярский язык! Пускай себе поет, это помогало понять, где он находится. Тени перетащили его за пятый по счету резервуар. Ириска нашла его, подсветила и тут же пала жертвой глушилки, вмиг вернулась в мою голову. Паршивец ранен, истекает кровью и уже не столь самонадеян, как прежде. Отчаянно спасая собственную жизнь, не расставался с лопатой, на четвереньках, не в силах встать, полз к выходу. И под прикрытием саркофагов, конечно, хрен пробьешь, да и незачем. Я перемахнул через ограду, мягко приземлился, перекатился за резервуар. «Моретти» попался на глаза – ПП торчал магазином из-под накопительного ящика. Сделал к нему осторожный шаг, вздрогнул, отскочив назад. Пуля пробила стену, вклинилась в гранитную плиту пола, срикошетила прочь. Стреляли из снайперской винтовки. Фелиция? Что она, черт побери, творит? Догадался через мгновение. Некромант, собака, расставил ловушки-проклятия. Наверняка здесь одна из них. Если, конечно, не последует второго выстрела мне в голову… Не последовало. Пошел длинным путем. Кубарем прокатился рядом с резервуаром, швырнул ружеклятье в очередного, только что созданного призрачного скелета. Заполненная скверной черепушка, словно граната, вынырнула из-за вражеского укрытия. Подстрелил ее очередью. Ругнулся, поняв задумку труполюба. Скверна выплеснулась прямо на саркофаг резервуара. Проклятия завыли бесами ада, проедая сталь брони. Мерзкий сиреневый дым чадом ударил в воздух, заполонил собой все, как туманом. – Ириска, искать! – закрыл нос кстати оказавшимся в кармане платком. – Не могу, он глушит сигнал! Сплюнул. От мерзкого дыма слезились глаза. Смотрел на заострившиеся края прожженного саркофага, и тут меня осенило! Все как в классике: кто нам мешает, тот и поможет! Дал очередь вверх, обозначая себя. Ириска подсветила, что магазин почти опустошен, хватит на последнюю очередь. Надеюсь, больше и не потребуется. Вражьи заклинания метнулись ко мне скопом, вспыхнула заревом чародейская лопата – вот ты где, голубчик! Вновь оттащил себя тенями, на этот раз ближе к выходу. По жестяной лестнице запрыгнул на карниз давно прогнившего второго этажа. Красные снаряды каплями крови стремительно тащились ко мне. Пригнулся. Одна из них врезалась в кирпич стены, развалила кладку, вторая ударила под ноги – вовремя прыгнул, чуть не провалился в получившуюся яму. Третью, на мое счастье, скушал вовремя поставленный пулеед. Соскочил вниз на первый к выходу резервуар, за которым ранее прятался от злого огня турелей. Вот он, мерзавец. Некромант слишком поздно понял, что я стою за его спиной. Развернулся, ругаясь, разинул рот для крика и тут же получил в нос. Приятный хруст стал мне наградой. Охая, несчастный рухнул на колени. Махнул лопатой не глядя и наотмашь. Я пнул его в спину, ногой наступил на руку, тезка игрового сантехника вскрикнул. Как и думал, у него нашлось еще два черепа со скверной – то, что нужно. Сорвал один из них, швырнул в сторону распределительного блока. Очередью раскрошил прямиком над ним, Шипя, съедая сталь, распределительный блок вспыхнул. Некромант слезливо заголосил на своем певучем. Не слушая, рубанул ему по хребту, швырнул за шкирку внутрь, вынырнул прочь из здания. Бежать, говорил себе. «Бежать…» – умоляла Ириска. «Бежать!» – вопил здравый смысл. Оглушающий взрыв грянул за спиной… * * * Вихрь огня подхватил меня, словно куклу. Ухнул, когда инерция протащила по грязному асфальту. Застонала рука, получив тучу ссадин. Горящие ошметки хранилища резервуаров огненным дождем орошали все вокруг меня. Злыми осами жалили сквозь серый костюм формы, норовили юркнуть за воротник. Не вставал, закрыв голову рукой. Ириска предательски молчала. – Вышло шумно, сержант. Недовольный голос Фелиции прозвучал спустя вечность. Нежные, женственные, но сильные руки помогли оказаться на ногах. Неохотно открыл глаза, охнул, плюнул кровью. Рука выглядела паршиво. В плохо слушающуюся ладонь лег тубус с пилюлями. – Глотай, сержант, и уходим. Ириска обозначила как обезболивающее с тучей побочных эффектов. Понос, рвота, одышка… Давала бы сразу яд… Улица вмиг окрасилась в синие цвета – машины карсиров, гудя сиренами, нарушали покой мертвого города. Ограду снесло к чертям, не пришлось идти прошлым путем. Квадратная коробка дома. Облезлый желтый цвет облицовки, высокие колонны, замыкающая арка на входе. Ириска узнала в нем бывший Вратоградский дворец культуры. Подвал был полон сырости и крыс – культура сегодня ночевала где-то еще. – Почему не домой? – спросил сквозь вязкий плен подступающей усталости. Что скажет Белка, когда мы не вернемся? Когда не вернусь я. Усадив меня у стенки, Фел собралась уходить. Сумка одарила меня тремя тюбиками «асклепия», наносить его предлагалось самому. – А ты куда? – Мне уже поступил звонок о ЧП. Должна явиться на место происшествия. И без того попала под подозрения: отменила едущий за мной транспорт. Придется писать объяснительную. – Справишься? – на лице девчонки заметил след неуверенности. Ответа на мой вопрос она не знала. – Прорвусь. Если же нет – можешь не возвращаться за Белкой, ее заберут. Хотел ругнуться, но лишь кивнул. Каждый из нас знал, на что идет, когда на это подписывался. – Вот, – на колени рухнул ключ, – явишься по адресу Блок 29-Ш. Старый почтовый ящик, там указания на случай, если не вернусь. – Надеюсь, не придется… Она унеслась, будто за ней гнались все демоны Ада. Скрипя, захлопнулась дверь, оставляя меня в полной темноте. Выудил из кармана люминесцентную трубку, пощелкал пальцами перед динамиком, принял сигнал, заставил тубус вспыхнуть ярким огнем. Нанести «асклепий», попробовать поспать. Хмыкнул, пробовать даже не стоило, лишь зажмуриться на мгновение. – Ириска, можешь разбудить через пару часов? – Крысы… – недовольно буркнула ИИ-ассистент. – Боишься их? – спрашивал, будто ей в самом деле знакомо это слово. Она покачала головой в ответ. – Вы боитесь. Это она права, но наполовину. Боялся, когда был маленьким. Когда попал в армию, пришлось перебороть. А жизнь еще не раз успела доказать, что настоящие крысы прячутся за людскими личинами. Серые любопытные мордочки выглядывали из каждого угла. Бусинки глаз следили за мной, только и ждали, когда перестану двигаться. – Они голодные. В голосе голографической девчонки в самом деле проскочил страх. А вот это уже скверное заявление. Фелиция, етишкин ты пистолет, куда ты меня притащила? Спрашивать было уже не у кого, связная Бейки обрубила нашу связь. Голодные, но их пугала лампа. И мой взгляд. Прояви перед ними лишь каплю страха, и они обрушатся на тебя целой стаей. Тогда с пистолетом не отбиться, без огнемета не обойтись. Свой я забыл где-то в России. Усмехнулся собственной шутке, попытался встать. Только что нанесенный «асклепий» чуть притупил боль, позволил удержаться на ногах. Надеюсь, у Фел хватило ума не запирать меня на замок. Ключ сжал в ладони, сунул в карман. Хвостатые хищники осмелели, голод толкал их к безрассудству. Двинулись на меня медленно, нерешительно, вымеряя каждый крошечный шаг. Уйти сейчас – выбор джентльмена. С кривой насмешкой разбитых губ извинился, попятился по ступенькам. На кой черт здесь вообще нужны ступеньки? Лампой махал перед собой. Яркий свет – единственное, что не давало грызунам броситься на меня сию же секунду. Побрел к двери, та поддалась не сразу, но после второго толчка выпустила меня наружу. Сегодня крысы без ужина. Рухнул наземь, споткнулся, быстро пришел в себя. Покачал головой, охнул. Пролетавший мимо дрон обратил на меня внимание. Развернулся, мерно двинул прочь до того, как я призвал пистолет. «Буян» лишь успел мелькнуть в руке, а после рассыпаться искрами – маны не хватало, ментальные силы близки к нулю. Хорошо хоть ключ со мной. Но ведь как-то же эта штука обратила на меня внимание? Лучше здесь не задерживаться. Передо мной лежала площадь. Когда-то в прошлом на ней проводились праздники и дни города. Пустота, парк неподалеку, неработающий фонтан. Туда идти точно не стоит – буду как на ладони. Поплелся к огромным, словно для великанов, дверям. Грохнул в них кулаком – никакого ответа, лишь стукнуло железное кольцо. Глупо было рассчитывать, что внутри кто-то есть. Мне не откроют. Силы дали сбой – чуть не упал. Поплелся к ноге колонны, припал к ней спиной, медленно опустился на холодную землю. Прильнул, зажмурился, под ладонями конденсат осенней влаги на плотном камне… Визг тормозов не позволил провалиться в сон. Не вставая, глянул из-за колонны. Бронеавтомобиль, серый городской камуфляж. Бойцы-карсиры, тяжелая броня, штурмовые винтовки. Мне бы такие сейчас пригодились… – Да брось, Юрка, никого тут нет, кроме крыс и мусора. Кто в здравом уме потащится сюда? Юрий не ответил, вглядываясь в серое покрытие асфальта. Выглядывал пятна свежей крови. Я спешно осмотрел себя: не считая вереницы ожогов от скверны да десятка два ушибов мне повезло. Рука перевязана, когда только Фел успела? Бинт остановил кровотечение. – Дрон здесь на миг остановился, подал сигнал. Слышал что-то подозрительное, иначе чего на пункт сигналил? Я стиснул зубы. Ну да, как можно было забыть: хоть с ключом, хоть с отводом глаз, а благодаря почти живым ощущениям механоиды фиксируют все, что покажется им странным. Подозрительней гремящей пустоты придумать что-то сложно. – Да поехали уже к заводу. Там, говорят, ужас какой-то. – Диверсанты там. Прорвались, с-собаки! Думаешь, нас встретят – пощадят? Первыми же и расстреляют. Успокоюсь, когда найдем – и всех в печь. – Не всех, – весело отозвался товарищ Юрия. – Волчицу-то видел ихнюю? У меня замерло сердце. Страх шептал: сейчас услышишь, как пыталась бежать и расстреляна. Он бурчал что-то еще мерзкое, но его не слушал – слушал этих двоих. Юрий пожал плечами, присвистнул на приоткрытую дверь подвала. Вскинул винтовку, медленно двинулся. – Хороша хвостатая, ага? – Заткнись. – Да брось, Юрец, мы все слышали, что тебя такие раньше вставляли. – Заткнись, говорю! Тот лишь хмыкнул, не унялся, продолжил: – На арену ее потащили. Мне билеты достать обещали. В гражданский сектор. Есть у тебя одежка поприличней? Сходим вечером. Глянем, как ее хвост на самый нос намотают, стриги попьем, чем там еще царенатцы богаты? Как люди, ага? Юрий, стиснув зубы, тяжело грохнул сапогом по двери, выдал очередь. Это он молодец, стреляй наперед, говори потом. Крысы, глупо ждавшие, что вернусь, мелкой стаей бросились на солдата. Юрий грязно заорал, хвостатые паршивки захлюпали у него под ногами. Напарник Юрка прыснул, что гиена. – Говорил же, никого ты здесь, кроме крыс, не отыщешь. Валим, пока не вставили по первое число за задержку, счетчик-то он того, тикает. Юрий качнул головой, остатки нападавших бросились врассыпную прочь. – Ух, черти. Что там говорил? Два билета у тебя? А жену чего не позовешь? Ответа голубков не услышал. Карсиры шустро забрались в бронемобиль, умчались прочь. Час от часу не легче… – Ириска, где эта арена? ИИ-ассистент пожала плечами. В нее были загружены лишь карты Вратограда, но никак не жилого сектора 237-В3. Словно озаренная, ткнула пальцем в небо: – Могу высказать гипотезу, что для данных мероприятий используется бывший торговый центр «Богатырь». Большая площадь, круглое здание. Вероятно, было подвергнуто перестройке. – И где оно находится? – В жилом гражданском секторе. Да чтоб вас черти драли! Мне туда точно просто так не попасть. По крайней мере, не за день… Вытер вспотевшие руки о куртку, пальцы коснулись плоской поверхности ключа через ткань кармана. Что там говорила Фелиция? К кольцу ключа была приклеена картонка – 29Ш. Значит, двину первым делом туда, как только наберусь сил. В почтовом ящике, жаль, что не спросил в каком. Здравый смысл подсказывал, что блок заселен либо серво, либо шавами, почта для них точно не работает. Попробую каждый, претензий точно не будет. На всякий случай глянул лог последнего – уровень уверенно двигался к семидесятому. Вылазка на территорию противника, победа над «Шмелем» заставила метку остановится на шестьдесят шестом. Очки способностей грели душу и просили их как можно быстрее распределить. Сейчас пригодятся как никогда… Глава 5 «Асклепий» оказался самым настоящим чудом. Я наносил гель прямо на ходу, и ее величество боль отступала, бежала прочь. Ириска щебетала прямо на ухо, расписывая преимущества старых и не очень умений. Немало очков способностей скушал еще один уровень «Пулееда». Глянул еще раз описание «Мутагена», обратил внимание на то, что вылетело из головы. – Ириска, здесь же сказано, что попавшее под него оружие имеет лишь двадцатипятипроцентный шанс получить необратимую деформацию. Не видел, чтобы хоть что-то из обращенного мной возвращалось к прежнему виду. – Верно, оно и не должно. Обратить мутацию способен лишь другой ружемант. – А то, что давала мне в колбе Фелиция? – Дикая, неконтролируемая мутация. Вы можете повлиять на нее, но в случае, если она касается оружия. – Погоди, но ведь то, что было в колбе, какой-то прототип ружейной чумы. Она обращала оружие в монструозных механических чудовищ. А станки, как это сработало со станками? – Не могу знать, но, вероятно, это одна из разработок российского военпрома. Желая достичь преимуществ на полях сражений, Императором был издан указ о продолжении разработок в этом направлении. – Тогда в торговом центре, где мы с Белкой были, выкрали пару колб с этим составом? У Царената же, выходит, подобного нет. – Ответственность за данный теракт имели смелость взять на себя рушинники. Новости от семнадцатого августа. А мне никто и не сказал. Хотя смысла сообщать немного: на тот момент для меня что рушинники, что Царенат – одна Сатана. – Ладно, что у нас там еще? Была там где-то автозарядка или что-то в этом роде. Найди. Ириска исполнила. Автоматическая перезарядка, что перемещала патроны из запасных магазинов прямо в оружие. Интересно, а с призванным работает? Присвистнул, когда увидел, что оно работает целых полчаса. Да тут не на один бой хватит! Понятно теперь, почему оно столько маны жрет. Четыре очка испарились, став основой нового умения. «Список друзей» новых очков не получил. Брал ведь, а пока даже и не пригодилось. С другой стороны, кто знает, что за пушка окажется в моих руках следующей? Но вкладываться в способность повременил. Глаза вспыхнули щенячьим восторгом, когда Ириска показала умение, что открылось на шестидесятом уровне: «Призрак» Активное, не изучено, уровень 1 Ультимативное – для перехода на следующий уровень требует заполнения шкалы уровня «способности» в пять единиц. Каждая шкала улучшает свойства умения, каждый последующий уровень добавляет новые свойства. Ружемант призывает сильнейшее из орудий, что было им поглощено, вплоть до легендарного качества. Оружие висит в воздухе, неуязвимо для физического воздействия. Ведет огонь по тому, кого ружемант назначит противником. Владение оружием может быть передано ИИ-ассистенту, если таковой имеется. Разинул рот, черт бы меня побрал, да это же то, что нужно! Бросил взгляд на Ириску. – Стрелять умеешь? Она замялась, ничего не ответила. Как бы там ни было, не отвертится. Если Щебекин тогда говорил правду, что ИИ-ассистенты берут информацию прямиком из нашего мозга, то и какие-нибудь стрелковые умения должны передаться Ириске. Заметил, что не дочитал описание. Призванное оружие ограничено одним магазином. Оружие легендарного качества теряет 80 % значений своего особого свойства. Кивнул, а то и в самом деле жирно будет. Даже у чудес должны быть границы. Влил остаток очков туда. Удалось заполнить шкалу уровня сразу до трех. Ограничение на особенность легендарного свойства никуда не исчезла, а вот Ириска теперь могла, не перезаряжая, палить сразу три магазина подряд. Испробовал бы прямо сейчас, но мало того, что не хватало маны, так и само использование осушало ее едва ли не до нуля. Вот уж и в самом деле, ультимативная… – Ириска, есть какая-нибудь возможность восстановить ману? – Перечислить все способности и предметы, способные это делать? – Только те, что могу здесь отыскать. Немного подумав, ИИ-ассистент кивнула. – Ментальное здоровье хорошо поправляет способность снайпера «Далекий друг», Сектор, за которым наблюдает человек данного класса, обладает способностью восстанавливать ману тем, кого он считает союзником. Скорчил кислую мину, попросил дальше. Фелиции поблизости не предвиделось, да и не заставлять же ее забираться на ближайшую крышу и смотреть оттуда в прицел? Ириска пугливо кивнула, видя мое недовольство. – Кофе, шоколад, печенье обладают способностью восстанавливать ману со временем. Ряд фруктов и овощей: яблоки, морковь, сахарная свекла. Алкоголь, приготовленный при помощи дрожжей и сахара. Психотропные вещества. – Здесь можно найти психотропные вещества? – спросил чуть с раздражением. На деле сомневался, что поблизости есть универмаг со всем перечисленным. – Могу предположить, что на складах аптечных учреждений могли остаться запасы. Выдохнул. Шариться по развалинам в надежде отыскать нужные колеса не было времени. Был бы у меня транспорт, можно было бы попробовать, но на своих двоих – без шансов. – Еще? Она пожала плечами. На голографическом лице отразилась печаль – грустила, что не может помочь. – На данный момент это все доступные вам способы. Могу проводить сканирование окружения в поисках перечисленных мной предметов. – Валяй. Но осторожно, при любом подозрительном шорохе прекращай, не хватало только, чтобы нас обнаружили… Она с упоением взялась за новую задачу, а я двинулся в сторону жилых домов. Черт знает, где это самое 29Ш, но что-то подсказывало, искать следует там. * * * Позади 26 и 27Ш. Схема расположения блочных домов оказалась незамысловатой, разобрался бы и ребенок. Свежие, гравированные жестянки – единственное, на что расщедрился для рабов Царенат. Пока еще пустынные улицы вскоре заполнятся шавами. Нужно было спешить. Ошибался насчет магазинов: такие нашлись. Видимо, для тех самых людей, что были серво. Сервис – двадцать четыре на семь. Вместо унылых, скучающих продавщиц – унылые, скучающие механоиды. Когда Ириска обнаружила шоколад неподалеку, чуть не икнул. Удивился, когда привела к неброской, почти бумажной вывеске, зашел внутрь. Обслуживающий бот даже не шелохнулся, когда над головой звякнули колокольчики. Плевать, денег у меня все равно не было. Все под стеклом, над головой – сигнализация. Долго раздумывать не стал, призвал револьвер. Увесистой рукоятью хрустнул по витрине, зачерпнул рукой мелкие, завернутые в серые фантики конфеты. Плюс пять единиц маны сразу, повышенное восстановление в течении шестидесяти секунд. Сигнализация вздрогнула, я заспешил прочь. Вряд ли сюда поедут. Сегодня карсиры будут носом рыть землю в поисках диверсантов. Или искать то, что от них осталось во время взрыва. Вот бы приняли те ошметки некроманта за мои. Мечты-мечты… Мрачное, осеннее небо разразилось дождем, в рваном комбинезоне серво оказалось на редкость холодно. Ириска замерила температуру – плюс семь. Скверно. Сунул конфеты в рот, на миг по телу разлилось приятное тепло. Пожалел, что не прихватил бутылочку горячительного, пара глотков могла бы помочь. Спиртного в том магазине не было, строго заверила ИИ-ассистент. Глас, несущийся посреди соседней улицы, заставил вздрогнуть. Мерный, ровный, не наш. Царенатец. Я осмотрелся по сторонам, прильнул к стене, выглянул из-за угла. Ругнул Ириску за то, что прозевала врагов. Зря бранил, ее вины не было. Говоруном оказался телевизор, невесть зачем оставленный включенным в магазине электротехники. Шины машин шуршали дальше, здравый смысл рассказывал, как было дело. Час-полтора назад притащились к сапожной фабрике, минут тридцать назад получили нагоняй от начальства. Теперь будут искать без энтузиазма. Что им, каждого шава проверять? Надеялся, что Фелиция не вляпалась и не попала под подозрения. Белке придется туго. Шальная мысль – может, вернуться? – была тут же отброшена прочь. Упущу время, не успею к тому чертовому торговому центру. Кто знает, что там сделают с Еленой? Свои – это свои. Их не бросают. По телевизору показывали горящие склады. Повезло: бегущая строка с переводом на русский. Журналистка отчаянно рвалась взять интервью у Вита Скарлуччи, спросить, что думает по поводу инцидента. Бронемаг укрылся за стенами особняка, не желая давать лишних комментариев. Хах, вспомнилось, как сам разогнал акул пера вовремя включенным сигналом тревоги. Начальница карсиров в этом регионе, ответственная за порядок в секторе и борьбу с диверсионными группами. Фелиция говорила, нахмурив брови, обещала достать нарушителей порядка в кратчайшие сроки, а уже после передать царенатскому правосудию. Как складно поет, и ведь не скажешь, что сама принимала в этом участие. Блок 29Ш мало чем отличался от остальных, разве что размерами. Если прошлые напоминали каменные бараки-человейники, то этот казался огрызком. Дверь подъезда открылась без лишних усилий – домофонами брезговали. Да и зачем они рабам? Ряды почтовых шкафчиков, ржавеющих который год, покосились. Выцвела давно нанесенная краска чужого признания в любви. Пыль и грязь лежали горами. Искать не пришлось, большинство оказались распахнуты настежь. Три закрытых, второй сразу же отозвался на ключ. Терпеть не мог шпионскую хрень. Будто подозревая об этом, Фелиция решила не извращаться: документы, платежная карта. Ириска тут же считала ее номер, на счету порядка десяти тысяч лир. Ничего не говорящие цифры, пока не увижу цены. Надо было глянуть хотя бы в том, обнесенном мной магазине. Документы спешно сунул в карман комбеза. Красный плоский шестигранник напоминал красивую, но пустую визитку. Карта, заключила ИИ-ассистент, тут же ее считала, подгрузила прямо в нейрочип. Ого, стало намного лучше! Теперь мог видеть, куда идти, как, и заставить Ириску проложить самый быстрый маршрут. Одежду предлагалось найти самому, в почтовый ящик ее не запихнуть. Не проблема. Вышел на улицу, хлопнул за собой дверью. Смерил взглядом жилой блок 12К, стоящий почти напротив, огражденный деревянными бортиками. На балконах сушилось белье. Ириска сверяла размеры, предлагая выбрать оптимальный. Зачем-то упомянула, что царенатская мода нынче предпочитает одежду в облипочку. Представил себя в таком прикиде – не мой стиль. Доверюсь старым проверенным джинсам и толстовке, должны же быть такие. Комплект отыскался на третьем этаже. Ругнувшись, забрался на руках по водосточной трубе, перепрыгнул на карниз, ухватился за борт соседнего балкона. Чуть не соскользнул вниз – вот было бы смешно. Удержался, подтянулся, прыгнул дальше. Схватил одежку, оделся за мгновение. Хозяева даже не проснулись. Спускался осторожней, без прежнего куража. Комбинезон был хорошо пошит, но поддался напору. Порвал его на ленты, раскидав в мусорные баки. Здравый смысл говорил, что лучше бы сжечь, но спичек не было. Сойдет как есть. – Стоять! – раздавшийся за спиной голос намекал, что не любит шуток и резких движений. – Обернись. Подчинился, развернулся. Бородатый, плохо одетый дед. Лихорадочный взгляд, винтовка в руках, палец на спусковом крюке. Видел таких в деревнях и аулах. Опасней матерого спецназовца. Как его не заметила Ириска? Вопросы оставил на потом. – Руки вверх. Кто таков? Чего здесь рыскаешь? Молча вытащил документы, спокойно развернул. – Ты мне свои бумазеи-то не тычь, не тычь. У кого служишь, какому хозяину жопу лижешь, ну? Фамилию, быстро! Глянул на ствол ружья, по телу пробежался неприятный холодок. В животе будто застрял комок слежавшегося страха. – Дону Карлеоне, дед. Доволен? Хмыкнул, но ружья не убрал. Кажется, он принял бы любой ответ. – Давно по балконам лазаешь, пострел? Одежонку своровал, за мирного сойти хочешь. Видал я твой жженый комбез, как ты его рвал. Черт, все обретало плохой оборот. Удар под дых, ребром ладони выбить ружье, увести в сторону, свернуть шею. Поганец все равно наделает шуму выстрелом, и придется прятать тело. Он пригляделся, потом затянул ноздрями воздух. Прищурился. – Диверсант? Честно говори, башку снесу! Честность нынче не в чести. Он вдруг прищурился, ствол рванул с груди ко лбу, стрелять собирался на поражение. – Да ты же ружемант, етить-растудыть! Я молчал. Для простого деда этот слишком много знает. Откуда? Поморщился, опустил ружье через мгновение раздумий. – Идем, – кивнул, доверительно повернулся ко мне спиной. – Видели твою рожу по телевизору. Говорили, ты уж дохляк. По нашенскому-то баяли, что ты вроде как герой. Инператор сам награждал, значит. – Откуда знаешь? Он хмыкнул. – Думашь, мы только ту брехню, что здесь баят, слушаем? Частоты настраиваем, со своими на связь выходим. Не все здесь, портки обмочив, в карсиры записались. – Как партизаны? – Ты эти словечки мне ихние тута использовать брось, по-русски говори. Верно, второй-то мировой войны здесь не было, партизанскому движению появиться неоткуда. А само слово итальянское… Помолчали. Оглядывался на каждом шагу, ждал подвоха. Выстрелить деду в спину не позволяла совесть. Не хотелось бы пристрелить своего. Хотя и на войне редко есть время разбираться, где чужие… – Диверсант, значит. – Я этого не говорил. Старик махнул рукой, мол, и без слов все ясно. Ириска тщетно пыталась пробиться сквозь его защиту. У старика был нейрочип, если верить ее словам, военного образца. Дедуля явно непростой. – Пытаешься читать меня, малец? – настороженно ухмыльнулся. В его вопросе слышал предостережение не делать этого впредь. Иначе винтовка заговорит. – Кто вы такой? Хотел бы знать, кому протягиваю руку. – А ты не протягивай, увидишь, как шустро протянешь ноги, – вновь неприятный смешок. – Куда идем-то? – Экий ты прыткий, малец. Доберемся – сам увидишь. Я тебя увидал первым, значит, все, провалился ты. В моей власти теперича. Захочу – с потрохами сдам. За ханку. Знашь, сколько за твою голову патронов с жратом дадут? Консервов на года. – Я не так безобиден, как кажусь. – Ну и мы, не обессудь, не лаптем щи хлебаем. Пришли, к слову. Дом перед нами знавал и лучшие времена. Вереница деревянных, почти деревенских хат, пустующих уже целую вечность. Остались, как дань эпохе, не более. Почему-то вспомнил бабушкины пироги, визг дедовой сенокосилки, холод ручья да сладость соседских яблок. Царенатцы умудрились убить даже это. Вместо приятных воспоминаний – пустота. – Че смотришь-то, ружестрел, или как оно там тебя? Заходь! – приподнял деревянную балку. Приплыли из одного подвала в другой! Жаловаться не стал, на всякий случай проверил запас маны. Пустил вперед себя Ириску, хоть и понимал, что бесполезно. Сумел спрятаться от моего взора этот дед, сумеют и остальные. Страшно представить, что будет, если подобная технология угодит в руки Царената. Тускло чадящая лампа над головой, тихий шелест пламени свечей. Книги, запах еды, скрипящие полы. Троица здоровых мужланов. Ребята словно высматривали, чью рожу начистить, и тут я под стать. – Кто? Спрашивали не у меня. – Как будто бы свой, но проверим. Заходи, малой, заходи, гостем будешь. Дед захлопнул над нами задвижку двери. Щелкнул замок, ключ исчез в недрах стариковского кармана. Окружили. Узкое помещение – мне на руку. Призвать «Буян», расстрелять будет делом пяти секунд. Ириска поискала блокирующие магию заслоны, но не нашла ни одного. – Это тот самый? Про которого говорили? – заговорил рыжий детина. На плече татуировка: десантура. Его собрат привалился спиной к стене, повелительно сложил руки на груди. На меня смотрели, словно на желторотика, несмотря на хорошую физическую форму, эти ребята достигли больших успехов. – Воровал одежку, избавлялся от старой. Знакомо, парни? Закивали как один. Присмотрелся. Не сказал бы, что на них хоть вещь с чужого плеча. – Диверсант? Из тех, что прорвались? Связной? От Берсеркина есть новости? Смотрели на меня, как на последнюю надежду. Только развел руками в ответ, жаль было их разочаровывать. – Я здесь в составе рейда. Прорыв прошел успешно, а вот внедрение… Десантник сплюнул. – Видели мы ваше внедрение. Вся шваль на стену лупырить выбежала. – Ты, Миха, как будто не в их числе был. – Заткнулся бы, Соха… – Тихо, орлы, – дед урезонил окриком. Тут же подчинились – он здесь босс. С ним и говорить следует. – Рейд-то ваш с какой целью направлен? Наше послание получено? Покачал головой. Если и так, то я про то ничего не знаю. Старик, хоть и казался спокойным, нервничал. Вдруг выдохнул, кивнул на стул. – Садись, в ногах правды нет. Разговор непростой будет… Глава 6 Рассматривали мои документы с особым тщанием. Шарить по карманам не дал, выложил на стол все, что посчитал нужным. «Ключ» решил оставить при себе. Во избежание. И пусть о нем пока не знают. – Полковник Ерохин – говорит тебе о чем-нибудь? – Судя по выправке и атмосфере, Ерохин – это вы. – Я тебя не в бабку-угадку просил играть. Но услышал. Значит, не от Берсеркина? – Вы сами-то кто? Тяжкое дыхание. Громилы будто желали сказать, что вопросы здесь задают они. Дед успокоил троицу жестом, вновь повернулся ко мне. – Как думаешь, малец? Те, кто не прогнулся под Царенат. – Четверо? Вас целая армия. Старик пропустил шутку мимо ушей, но недовольно скривился. – Остер на язык, малец. Не робкого десятка. Диверсант. Я бы спросил тебя, что ты здесь делаешь со своими бабенками, но не стану. Не расскажешь, даже если буду пытать. Он прав – не расскажу. – Когда Вратоград взяли, здесь настоящий хаос творился, никто не знал, что дальше-то делать. Сам представь, куча простого народа, вокруг машины щерятся стволами. Чуть что – стреляют. Шаг в сторону – и нет человека. Много кто решил поднять лапки. – Вам же как-то удалось. Еще и оружие сохранили. – По первой тоже подняли. Царенатцы людей сюда не сразу пустили-то, ждали. А то ты их тактику не знашь: словно воронья дронов нагонят, те и кружат, что стая крыс. По городу передвижение ограничено, да водонасос через два дня накрылся, а потом все, что в магазинах было, разграбили. Склады, подсобные хозяйства, у кого что было. За неделю подъели подчистую, тут начались разбой, грабеж, насилие. Люди – они везде людьми будут, да в зверей превращаются не по своей воле. Обстоятельств много. Ничего не говорю, сам знаю. Подчас храбрящийся служака оказывается распоследним трусом, а пухловатый скромняга – зверем войны. Никогда не угадаешь. – Эти собаки сюда «армию» пустили недели через три после того, как город-то взяли. «Армия» – сказано шибко. Люди служивые, да не военные. Парочка из них исчезла – вот у нас и форма, и технология. И ружжо, как видишь. Старик погладил блестящий ствол двустволки. Ждал на вооружении Царената чего-то более… современного. Дед сразу понял, о чем думаю. – Ты на него не смотри так. Ружжо старое, лупарой зовется по-ихнему. Так и тут они сопротивления не ждали. Привыкши были, что как только придут, так все лапки кверху. – А разве нет? – Много ты знаешь! – взвился десантник, замахнулся отвесить мне затрещину. И тотчас же оказался зажат болевым захватом. Стул, на котором только что сидел, пинком отправился в живот спешащему ему на помощь здоровяку. – Тихо! – гаркнул старик, за ружье не схватился. Десантник в моих руках матерился на чем свет стоит, обещая неприятности. В ответ болевой вмиг обратился удушающим. – Отпусти Михея. Горяч, юн и глуп. У тебя-то голова холодней, малец? Нехотя послушался, дал несчастному свободу. Тот рухнул на колени, тяжко дыша, зыркнул озлобленным взглядом. Старик оказался рядом, помог ему оказаться на ногах. С парнями он строг, но за своих горой, видно сразу. – Ты не суди, малой, по окружению, тебя тут и близко не было. Решившие не сдаваться бой дали, пытались сквозь механ блокаду прорваться. Но беспилотников много, а патронов и провианта оказалось мало. Сопротивлявшихся добивали долго, жестоко, напоказ. Уж в чем в чем, а в казнях эти паршивцы знают толк. Раз увидишь, другой, третий. Задумаешься поневоле. Первых-то военнопленных сразу в рабов обратили, шавы по-ихнему, это потом до карсиров додумались. Сопротивление есть, но разрозненно, малец. Ни толковой связи, ни вооружения. Устраиваем мелкие диверсии, пакостим кто как может. Берсеркину вот посылали запрос через закрытый канал, да, видно, не дошло. – И что же то было за сообщение? – А то тебе знать не обязательно. Ты нам не говоришь – мы тебе. Честно, малец? Вполне. Хмыкнул в ответ. – Вы что же, притащили меня сюда только для того, чтобы рассказать, как в тягости и лишениях выжили? Старик прищурился, но развел руками – выходило, что так. Вернул мне ухмылку. – Повезло тебе, малой. По первой-то я пулю тебе в голову пустить хотел без разговоров. Девки-то хоть, которых поймали, твои? – Они не девки. – Один хрен. Но я услышал. Слушай вот что: всех освободить нельзя. Он словно ждал от меня возражения, я же болтать лишнего не стал. Не обязательно знать им про Фелицию. – А вот одну вытащить смогем. Видал? – он кивнул на стол. Бросил туда взгляд, у поганцев уже и афиша была готова! Листок со следами клея по краям, вырезанный неровно и прям с тумбы. «Битва зверей! Волчица против когорты сородичей!» Мне-то думалось, что сейчас все уже в сети, ан нет. Традиция, пояснил мне дед, кивнул. – Она у тебя нелюдь ведь. С хвостом да ушами, волчица, вот ее сегодня на потеху и вытащат. – А если откажется драться? – Что значит «откажется»? У них там стая волков разной степени голода. Набросятся и разорвут. Думаешь, за свою примут? От нее ж человеком пахнуть будет. Добычей. Ну да у поганцев свои трюки для таких подстав. Раз уж дивчина твоя, пойдешь с нами? Михей наконец отдышался, пришел в себя. Отошел от меня подальше, но заговорил: – Мы и без тебя бы пошли. Хоть и зверька, а наша, родная. Нельзя бросать. – А других, значит, можно? – Не обессудь, малой. Сам заметил, нас тут четверо. Даже впятером много не навоюем. – А взамен? – Шустро соображаешь, малой. Попросили бы мы тебя вытащить нас отсюда, да знаем, что неисполнимо. Расклад прост: канал связи с Берсеркиным организуешь, и мы в расчете. Спрашивать, что будет в обратном случае, не стал. * * * Спустились, закрыли за собой жестяную, ржавую крышку. Хотелось обтереть руки от мокрого прикосновения к влажным перекладинам лестницы. Не хватало привычных перчаток. Полковник вооружился привычной ему лупарой, шел впереди. Канализация была ему как родной дом. Жуткий, царящий дух нечистот плохо отбивался носовыми платками, что повязали вокруг рта. Чувствовал себя бандитом, не хватало лишь шляпы да лошади. Как и остальным, выдали штурмовую винтовку – арсенал «сопротивления» был невелик. Три чудом уцелевших ящиков с патронами, два десятка гранат. Негусто. «Моретти Ладро», сорок пятого уровня. Мелковат для меня, но уж что было. Привязал оружие к себе, сделал основным, чтобы не развалилось в руках после первой же очереди. Жалко расставаться с «Янтарем», но он сломан. Зато в руках Ириски маячил мой прежний «Владыка». Военный камуфляжный комбез, за спиной рюкзак с ворованной одеждой – сменю, как только выберемся отсюда. – Изговняешь все, что спер, малой. Подозрения вызовет сразу же: все чистенькие, и только ты как чучело. Спорить не стал, зерно здравого смысла в словах старика было. – Проберемся этими путями. Царенатцы их запломбировали, местами просто завалили. – Беспилотники? – В верном направлении думаешь, малой, – Ерохин шустро сообразил, о чем говорю, – патрулируют. – У них носик слишком чуйкий для того, чтобы здесь ходить, – ухмыльнулся тот, кого звали Соха. Говорливый, рыжий, веснушчатый. Душа компании. Не удивлюсь, если боевой дух сопротивления держался на его энтузиазме и жизнелюбии. Третьего звали Жорыч, настоящее имя выспрашивать не стал. Молчаливый, задумчивый, будто витает в облаках. Плохой стрелок, на его винтовке стоял единственный у Сопротивления коллиматор. Михыч злой, резкий, обидчивый. Сверлил спину взглядом, не прощая того, что оказался в захвате. Как бы не выстрелил в спину. Шел замыкающим, проверяя каждый темный угол. У них не было нейрочипов. Классы все также скрыты от взора. Чувствовал, что это связано не с ними, с особенностями их командира. – Значит, завалено не все. – Есть часть туннеля, ведущая к ветке метрополитена. – Во Вратограде было метро? Ириска лишь пожала плечами в ответ, когда спросил. Старик понимающе кивнул. – Не было. Его начинали строить еще до ружейной чумы. Твои братушки много наворотили. Ветка так и осталась недостроенной, на картах не обозначают. После войны немало других проблем было: отстроиться, восстановиться. К войне с Синьилаем готовились… Вспомнились слова Вербицкого о его дипломатических заслугах на этом фронте. – Курва эта языкастая, Вербицкий, убалякал косоглазых-то, – усмехнулся Соха, словно прочитав мои мысли. – Язык за зубами, рядовой, – мрачно отозвался Ерохин. – Отставить пустые разговоры! Здоровяк удрученно буркнул «есть», замолк. – Так что же, со стороны Царената не ждали? – А то ты не знашь, малой? Отовсюду ждали, но эти к нам с меморандумами ездили. В вечной дружбе клялись. Соха хоть и балабол, но одно верно сказал: Вербицкий тому виной. Стараниями его рода прошляпили. С него-то потом спрос какой? Дипломат, хотел как лучше, разведка знать должна! А то, что докладам разведки он же ходу не давал, помалкивает. Чего уж теперь. Идем. Через полчаса вышли к развилке. Мерзко хлюпала вонючая вода, заливаясь в обувь. Нагрудные фонари в карманах камуфлированных спецовок выхватывали жуткие тени, через миг обращавшиеся простыми крысами да мокрицами. Водоросли липли к штанинам. Красиво блестели точки люминесцентных грибов. – Здесь, – старик указал на разлом в стене. Словно один, юркнули внутрь. Рот на замке, ни единого лишнего звука, ребята знали и умели работать в команде. Обменивались взглядами, жестами, понятными им одним. И действовали как по учебнику. – Бл… – выругался полковник, когда по импровизированному земляному коридору мазнул луч света. Среагировали мгновенно: рухнули наземь. Я увидел беспилотник – маленькую, любопытную сферу. Намалеванный смайлик щерился зловещим оскалом. Челюсть отсека отсоединилась, чашкой рухнув вниз. Еще до того, как Ириска вылила на меня подноготную о дроне, я сдавил спусковой крюк. Очередь клацнула по округлым бокам, отскакивая прочь – броня третьего уровня, не хуже, чем у «Дракона». Безжалостный выстрел последовал во второй очереди, заставил парящую машину задрать цилиндр торчащего носа. Тот, шипя, сорвался с насеста, рванул взрывом. Мелочь осколков долетела до нас. – Вы же сказали, они не знают про этот ход! – Значит, с сегодняшнего дня знают, – огрызнулся Ерохин. Встретить здесь механоида он не ожидал сам. – Идем дальше? – Соха засомневался, полковник лишь кивнул, на полпути дело не бросают. – Он о нас доложил, – высказался Михей. – Вряд ли, – я покачал головой. – Это «Оса», ракетный дроникадзе. Самоуничтожается при обнаружении противника, выпуская ракету. В них не стоит иных систем, кроме обнаружения. – Ловко ты по нему, малой, – немного отойдя, выдохнул старик. Едва заметным движением раздавил нарастающий импульс заготовленного заклинания. – Я только двустволку вскинуть успел… Маг, значит. Кивнул, принимая его похвалу. – Ириска, на разведку, – сделал то, что давно стоило бы. Нейрочип запустила программу сканирования, нырнула вперед по коридору. Вернулась через минуту с дурными новостями. Механоиды заполнили проходы. Шастают без особого смысла и цели, словно впервые здесь оказались. Сообщил о том полковнику. Ерохин задумчиво потеребил подбородок. – Видать, не так давно наткнулись на этот ход. Как не вовремя. – А по мне так очень! – Михей недобро оскалился. – Сначала ты притаскиваешь к нам этого черта, потом эти сукины дети сразу же накрывают наш прежний путь в верхний город. – Есть что сказать – говори, – выпрямился перед ним. Детина зло задышал. – Отставить! Придержи коней, Михей. Мы ходили этой дорогой месяца три, рано или поздно этот ход должны были бы отыскать. – Случайности не случайны, – буркнул он в ответ, но тут же унялся, махнул рукой: разбирайтесь, мол, сами. – Говоришь, та штука, что нонче вам вживляют в башку разведала? Ходят сами не свои? – Старик дождался, когда отвечу, продолжил: – Что там? Шагоходы? «Драконы»? – Первые. – Значит, подчиняются прежним алгоритмам. Сверяются с картами, не могут понять, где находятся. – Еще «Гадюка» на выходе, – сообщил последнее, что донесла Ириска. Глушилка ударила по ней, заставила в момент вернуться ко мне. Ерохин поднял руку, словно ученик на уроке. – Слушаем, бойцы. По беспилотникам – огонь, никакого скрытного перемещения. Прятаться за укрытиями. Гранаты взяли? На его вопрос Жорыч молчаливо показал связку. При мне тоже была парочка. Полковник удовлетворенно выдохнул: – Сильно не усердствуйте с шашечками. Туннель-то не доложили, подпорок нормальных мало. Чуть что – обрушится нам на головы. Но и не рискуйте, если зажали, отбивайтесь чем смогете. – Может, побережем для «Гадюки»? – я взвесил мяч гранаты в руке. Старик протестующе затряс головой. – Нет. «Гадюку» на меня оставите, сам справлюсь. Ясно? Яснее некуда. Двинули сразу же, стоило ему подать сигнал… * * * Бой завязался нешуточный и почти сразу же. Ириска насчитала с два десятка механоидов, никто не ждал, что к ним из ниоткуда явится подмога. Проломив лишний проход, инженерные сферы-дроиды дали путь выкатившемуся на нас «Дракону». Как эта сволочь здесь только поместилась? Начал Михей. Стальные трубы стали ему укрытием. Вопреки приказу, швырнул гранату – удачно. Взрыв грохнул, унеся с собой сразу три шагохода. Жорыч прыгнул в вырытый, еще не обложенный рельсами канал. Его винтовка пропела последнюю песню для инженерной сферы. «Дракон» тяжко выкатился на позицию, желая съесть наши жизни. Три башни, словно ошалелые черви, рыскали по сторонам. Ухнули в сторону Сохи, но тот успел залечь, снаряд разрывом грянул у него над головой. Зацепил осколками, сквозь взмокшую тельняшку показались кровоподтеки. Ерохин как будто исчез. Шел впереди, едва ли не с криком «ура» первым нырнул в прогал зала недостроенной станции. Я надеялся, что старика не убило. Ириска подсвечивала удобные позиции. Качнул головой – ну уж нет, за свою жизнь буду отвечать сам. С разбегу бухнулся на пятую точку, заскользил по гладким плитам под укрытие шаткого навеса. Интуиция велела не вставать – и не подвела. Тряпичный тент тут же прошило насквозь тремя очередями. Было чем ответить, винтовка вновь заговорила в моих руках. Дрон-шагоход принял на себя удар, сделал шаг в сторону, надеясь укрыться, и тут же получил дуплетом из ружья Ерохина. Полковник щелкнул рычажным механизмом, высвобождая пустые гильзы, укрылся за стеной, готовясь к очередному залпу. – Ружемант, «Гадюку» видишь? Поганку сложно было не заметить. Словно скорпион, задрав нос ствола, зенитка выбрала целью Михея. Подобравшийся к ней близко десантник отчаянно, давя испуг, бросился прочь. Удача была на его стороне. Высунувшись, я швырнул в поганку ружеклятье. Та застыла, зашипела заклинившим оружием. Состояние ствола потеряло считанные единицы, на этом не сыграть. – Суки, мать вашу етить! Развернувшись, словно ошалелый, Михей выпустил весь магазин, стрелял вслепую. Жорыч, едва вытянувшись, сдернул его вниз – как раз вовремя. Воспаривший инженерный дрон перешел в боевой режим. Я подбил его, перекатился, до укрытия была пара шагов. Вернувшаяся в строй «Гадюка» решила, что маг здесь лишний, уставилась на меня прицельным визором. Страх и ожидание смерти ударили в виски, на миг сковали движения. Машина не стреляла, подарив пару мгновений. Взял над собой верх, спустил курок, прошелся прицельным огнем по визорам. Зенитка взбаламутилась. Ноги упоров заходили ходуном, кроша под собой плиты. Ослепшая машина спешила отступить. «Дракон» выкатился, прикрывая своим бортом. Ремонтные дроны, забыв об остальном, липли к зенитке, подсоединяясь к системам. Соха подстрелил два из трех. Желая сохранить хоть один глаз, «Гадюка» повернула борт стрелковой башни, принимая удар на него. Я швырнул гранату под корпус танка, словно мяч, она закатилась под колесо, гулко ухнуло. «Дракон» подпрыгнул, потеряв передние колеса. Зашипели воздухом распоротые шины. Три башни смотрели в разные стороны. В унисон со мной, зная, что с танками не шутят, Жорыч швырнул второй снаряд – удача оказалась на его стороне! Шарик бомбы угодил прямиком в стык меж башнями. Подсластив пилюлю, добавил безжалостный выстрел. «Дракон» пал, корпус чуть ли не вывернуло наизнанку от грохнувшего взрыва. Словно нам на удачу, столпившись, пятерка шагоходов пала жертвой смерти собственного же собрата: их разнесло подорвавшимся боекомплектом. «Гадюку» посекло осколками. Зенитка походила на умирающего зверя. Не сразу, но я заметил вплотную оказавшегося рядом с ней полковника. Ерохин, потеряв страх, норовил сунуть руку в блок управления. Пошли искрами выдернутые с корнем провода. Старик знал, что делать. Лапы упоров, гудя, оттащили тушу механоида прочь, освободили проход. А старик-то хват! Либо инфо-фея, как Ната – это бы многое объяснило, либо не знаю. Как прощальный дар, его рука вспыхнула голубым свечением – старик готовил заклинание. – Там! – Ириска чуть ли не дернула меня за рукав. Проследил за ее рукой, понял, в чем дело. Железнодорожный рукав, в котором укрылись Жорыч с Михеем. Последний дергал затвор заклинившей винтовки, первый хлопал по карманам разгрузки, ища свежий магазин. Подловили обоих! Механоид припал на сгибы ног, спасаясь от моего огня. Еще мгновение – и выстрелит. Стиснул зубы, зажмурился, влил остаток маны, что был, в «призрак». Ириска появилась за спиной десантника с «Владыкой» наизготовку, шагоход оказался к такому не готов. Михей испуганно обернулся, когда над его плечом принялась строчить призрачная винтовка. Видел ли он Ириску? Мне было плевать. Механоид встретил свою смерть быстро и незамысловато: рухнул как подкошенный, исходя дымом. Стихнувший бой закончился оглушающим ревом. – М-мать! – выругался Ерохин. Взбесившаяся «Гадюка» сбросила его с себя, будто дикий скакун. Импульс заклинания ударил по корпусу, обводя электромагнитными волнами. На последнем издыхании вновь заработали пушки. Все инстинктивно пригнулись, с потолка посыпалась пыль. Очередь прошлась над входом, через который пришли. Не выдержав обиды, тот обвалился, перекрывая нам путь. Бой был закончен… Глава 7 Выбрались. Закончилось лучше, чем думал. Тяжко дышал Соха, чуть живой стоял Михей. Не призови я Ириску в самый последний миг – ему бы кранты. Недавняя обида, что держал на меня, сошла на нет, теперь десантник готов был поклясться в вечной дружбе. – Целы? Орлы! – Ерохин окинул нас быстрым взглядом, показал большой палец. – Уходим, пока эти чувырлы не прислали кого-нибудь еще. – Как уходить-то? Выход завалило! – Соха указал за спину. В самом деле, «Гадюка» сумела оставить подарок напоследок. Захотелось сплюнуть. – Не назад, дубина. Вперед, в гражданский сектор. Жорыч затряс головой, Михей был с ним полностью согласен. – Товарищ полковник, так как же туда идти?! Они нас ждать будут. Это пчела там, или как эти круглые кадзы звались? Осы? Они не сообщали наверх-то, а эти уж наверняка доложили! С таким спорить было сложно. Старик выставил руку вперед, велел уняться, гаркнул. – Спокойно. Ничегошеньки они не сказали. Забыл, кто я таков, рядовой? – старик навис над Михеем, словно дамоклов меч. Детина сник. – Никак нет, товарищ полковник. – То-то же. Будут еще возражения? – глянул на меня. – Может, у тебя, малой?

Конец ознакомительного фрагмента.