Шрифт:
будешь?
–
спрашивает
Серега.
За те 3-4 недели, что я провел на ярмарках, мы с ним не- много сдружились. Оказалось, он издалека, вроде из Астрахани, сейчас уже и не вспомню. У них свое хозяйство и большое поле, на котором они с отцом выращивают овощи. Серега водит ма- шину, хотя прав у него еще нет, и имеет странное увлечение для 16-летнего парня. Он охотник. Охотится с отцом на разных птиц. На животных еще не ходил, говорит – отец не пускает, боится за его здоровье. Разные случаи бывали.
–
Буду,
конечно,
куда
я
денусь!
–
говорю
я
и
понимаю,
что
это
снова
та
ложь,
которая
допустима,
потому
что
вряд
ли
сдела- ет кому-то хуже.
–
Ладно, пойду, посмотрю, как она там разложила. – гово- рю и ухожу к своей палатке.
У палатки уже вовсю идет торговля, кто-то покупает хлеб, кто-то пирожки. Вид у Вали довольно удрученный. Подойдя бли- же, вижу старую знакомую – «бабушку-приверженца».
–
О,
вот
у
него
я
и
покупала.
Подумала,
новая,
что
ли,
палатка. Покупайте,
покупайте,
у
них
свежий
хлеб.
А
вот
и
тот
симпатичный
мальчик,
о
котором
я
говорила.
–
Бабушка
указывает
на
меня.
–
Добрый
день,
–
говорю
я
всем.
–
Все
в
порядке,
Валь? – уже
обращаясь
к
своему
продавцу.
Товар
разложен
на
столе,
но
уж очень аккуратно, хлебушек к хлебушку, люди смущенно смо- трят
на
такую
раскладку,
но
из-за
рекомендаций
«приверженца»
все
равно
берут.
Товар
при
уличной
торговле,
считают
некото-
рые,
должен
быть
разложен
в
относительном
хаосе,
человеку
хо- чется
видеть
его
именно
таким.
Чтобы
была
возможность
сунуть руку
и
выбрать
«тот
самый
батон»
или
«тот
самый
пирожок». А когда товар разложен аккуратно, редко кто захочет «ломать» такую идиллию.
56
Глава 5. Первый бизнес
–
Да, все хорошо, только сдачи нет, – говорит Валя. – Я из кошелька все отдала, больше нет.
–
Блин,
совсем
забыл.
Сейчас
посчитаю.
–
Добрый день, извините за отсутствие сдачи, кто что хо- тел,
говорите.
–
Я
захожу за прилавок, и мы бойко начинаем торговлю. Я даю указание Вале брать тех, кто покупает без сда-
чи,
а
сам
беру
тех,
кому
требуется
сдача.
Все,
как
в
первый
раз.
Мы быстро разобрались с толпой покупателей, под восхи- щенные возгласы «бабушки-приверженки». Она не уходила ми- нут, наверное, 30, с кем-то «цепляясь языками» или «продавая наш товар».
Когда покупатели разошлись, и мы выдохнули, бабушка скромно спросила:
–
А
те
пирожки,
с
картошкой,
остались?
–
Конечно,
только
свежие,
–
говорю
я.
–
Вот, дай мне парочку! – она протягивает мне деньги за два пирожка.
–
Да
ладно,
какие
деньги,
–
говорю
я,
мягко
отталкивая ее руку с деньгами. – Держите так, вы такую рекламу устроили нашей палатке. Для вас пирожков не жалко!
–
Спасибо.
Я
всем
дома
рассказала
и
еще
всем
соседкам у подъезда, они, говорят, к вам ходят.
–
Конечно, ходят и передают, что от вас покупают и, до- вольные, уходят домой. Спасибо вам за эту помощь.
Бабуля еще раз благодарит за пирожки и уходит, кряхтя, как и в первый раз.
–
Вот,
тут
1560,
–
отчитывается
Валя,
протягивая
мне деньги.
–
Ээээх, Валя-Валентина, не научил я тебя основному пра- вилу. Деньги до закрытия не считают, теперь торговля не пой- дет! Оставь себе, все равно тебе на сдачу нужно, – говорю я, кар- тинно изображая досаду.