Шрифт:
И то, лихой казак попугал царя-батюшку хорошо, до самой Москвы дошёл. И если бы не обманул атамана князь Милославский на переговорах, схватив его обманом, кто знает, чем и закончиться всё могло?
Тут царевна лишь помотала головой, отгоняя страшный морок. Старое, страшное дело… А сейчас, говорят, Петрушка в Европу собрался…И виданное ли дело, царю Всея Руси, к шпыням заморским ездить, честь свою ронять? Русские цари- древнейшего рода, ещё от Августа-Цезаря, сие всем известно. А он в карету, а в Амстердам?
Ну да ладно, он Царь теперь, ему виднее. А указ ей привезли, что в Москве вместо Государя Пятичленный Совет останется, а над ними, понятно, незаменимый Фёдор Юрьевич Ромодановский, а воеводой свойственник Михаил Григорьевич…
После обедни взяла книжку, время скоротать. Опять вишь ы латынь, а как без неё? Ну, и если знаешь сей язык, то и всю премудрость книжную одолеть можно. И сейчас учёные мужи свои сочинения только на латыни пишут. Удобно- переводчик не нужен. И, человек не знающий не загрязнит недостойными руками, и не отяжелит свой недостойный и тяжкий ум ослепительным сиянием Провидения! И сама с трудом постигла столь немногое, лишь начала двигаться к постижению светлых Истин.
Но тут в дверь постучали, отвлекая от столь важных размышлений. Дверь в светлицу скрипнула, и на пороге возникла Палашкина тень:
– Матушка, пришёл человек, ожидает… Я уж и фонарь припасла.
– Ладно, идём, – произнесла Софья нарочно недавленым голосом.
Они быстро прошли по переходам, вышли на мощёшый камнем двор. Грязи хоть не было.. И очутились в сторожке. Палашка, умница, закрыла дверь на замок, и обернулась на хозяйку, ожидая похвалы. Но та смолчала. Здесь была всего одна комнатка со столом, на котором горела сальная свеча, и стояли четыре стула. Увидев кто вошёл, тайный гость вскочил, и встал у стены. Но царевна, милостиво махнула рукой, разрешая присесть. И сама села напротив. Пелагея встала за спиной хозяйки.
Незнакомец снял войлочную шапку, повернул голову к образам, троекратно перекрестился и низко-низко поклонился.
– Пришёл я с тайной вестью. И правду говорю, вот тебе святой крест, царевна!
– Ну говори…
***
– Служником я тружусь при патриаршем подворье. Плата мне небольшая, да грех жаловаться, на хлеб хватает. Так, прошлым днём дел было немало- разгрузил две подводы с дровами, затем десять мешков муки, два мешка соли, три бочонка рыбы солёной. Два бочонка солёных огурцов. А те огурцы, так на диво хороши, потому как братия непременно смородиновый лист пользует для сего дела…
– Да ты к делу… – оборвала царевна столь заковыристую речь.
– Ну вот, я и говорю… В подпол много чего перенёс, а тут, спустившись вниз за инструментом, заметил я в каменной подклети свет....
И мужчина со значением глянул на царевну, пригладил свои рыжие волосы, и продолжил:
– Темно там… Шёл долго, страшно там, во мраке. Испугался сильно, но шёл. Я прокрался осторожненько, заметил отца Савватия, из Архангельского Собора, да не один он был…
Тут уж сама Софья не сдержалась, да хлопнула ладонью по столу, и пробурчала:
– Не томи, злыдень!
– Так вот, – продолжил он, – боярин Ромодановский это был. А с ним с десяток его холопов. Тащили куль тяжёлый, да гроб каменный, видно, то нелёгкий. Отец Савватий пустил их в подпол собора. Меня не заметили.
Софья положила под тяжёлый подбородок ладонь, да так и впилась взглядом в вестника. Тот ах к стене отодвинулся, испугался..
– Это тебе, за известия, – и царевна положила на стол перед рассказчиком двадцать четыре талера, – и за молчание. А буешь болтать об этом, сам знаешь, холопы Ромодановского тебя быстро а реке утопят.
– Да как не знать, царевна-матушка…Поэтому я к тебе и пришёл, заступнице нашей.
– Иди. Палашка, проводи его, да возвращайся!
Ушла сенная девка вместе с неназванным человеком, а Софья осталась, подумать… Знала Царевна, что означает её имя, и очень гордилась. Вера, Надежда, Любовь, а над ними- София, то есть Знание. И старалась она всё по уму делать. Но сейчас? Савватий, Архангельский Собор , куль, каменный гроб… И ничего друго быть не могло, кроме как тайные похороны брата, Петруши… Вот как значит, всё приключилось, уходили бояре и сынка Натальи Кирилловны… Сначала брата Ивана, а затем и нго…И что думать? Делать надо, но тайно. А сначала, надо самой проведать, что, да как…
Тайны крипты древнего собора
– Сегодня же Пелагея пришли ко мне Дормидонта да Устьяна, холопов моих, – тут же выдала царевна, как только вернулась сенная девка.
– Да поздно уже, матушка.
– Ничего, Пелагея. Потом отоспятся, нельзя медлить!
Софья чувствовала, что не сможет заснуть сегодня. Так чего тянуть? Бояться иемноты да подвалов? Не особо она боялась подобного. Но она должна была ЗНАТЬ, и знать точно. А затем, если даст Бог, придёт её час, и отплатит она боярам.... Всю поганую свору на плаху потащит, никого не пошадит. Ответят они и за отца, и за братьев, Фёдора с Петром. Насмотрелись, собаки, на Польшу, страх Божий потеряли. Смогла съесть сейчас лишь малый кусочек пряника, чувствовала лишь, как пылает её лицо. Посмотрелась в зеркало, венецианской работы и захотела отхлестать себя по щекам, еле сдержалась и забелила лоб, щеки и подбородок. Она всегда так желала, когда хотела скрыть, что чувствует на самом деле. Подумала, и взяла перстень с ядом, Не для холопов, а для себя, если в подземном холе схватят. И стилет прихватила с собой, приготовила тёмную накидку, и наконец, села в кресло, ждать своих людей.