Шрифт:
— На нас опять смотрят? — прошептала я, пытаясь понять, что за черт возьми происходит! И в моем голосе было слишком много ужаса.
Быстрый взгляд с моих губ на меня.
— Да…
И одним движение босс жадно впился в мои губы, стягивая волосы на затылке в кулак.
Горячий язык пробрался в мой рот, заставляя рецепторы гореть от жгучего перца. Наши языки впервые сплелись в поцелуи и не знаю почему мои ноги начали опускаться к земле.
Крепкий рывок за талию и уже через секунду я была вжата в стену, что больше не позволяла мне упасть. И от контраста температуры спина покрылась мурашками, заставляя меня еще сильнее прогнуться в спине.
Казалось впервые меня целовали с такой дикостью. Целовали так бешено, словно мечтали наказать. Избить мои губы. Сделать больно и я не знаю кому из нас двоих босс хотел сделать больнее.
Кулак на моем затылке сжался еще сильнее, натягивая волосы. Губы горели настолько сильно, что казалось я приложилась ими к замершему замку на пару секунд, а затем резко отодрала.
Но я продолжала со всем желанием отвечать на этот поцелуй. Со всей страстью. С такой же бешеной необходимостью, что я чувствовала и в движениях Станислава Олеговича.
И казалось эта необходимость разорвет меня на части. Казалось то бешеное желание, что читалось в каждом его движение языком, оставит синяки на моих губах. Но тем не менее терзать мои губы он не прекратил.
А я уже утеряла весь кислород. Стена больше не спасала мои в момент отказавшие ноги. Голова начинала болеть от того, с какой силой босс стягивал мои волосы. И почему-то чем больше проходило секунд, тем больше голода я чувствовала в жгучих губах. Казалось он выделялся вместе с перцем. Казалось он делает голодной меня.
Секунда. И мне было позволено сделать вдох. Губы моментально перестало щипать. Тело больше не лихорадило, потому что сам босс больше не стоял настолько близко ко мне.
— Больше не смотрят.
А я с застывшим в глазах шоком начала озираться по сторонам, хватаясь за свои губы.
— Что?
— На нас больше не смотрят, — сказал босс, который на пару со мной сейчас дышал как сумасшедший.
Ему понадобилось ровно три секунды. Всего несколько секунд для того, чтобы вновь взять себя в руки и привести дыхание в норму.
Но я так и осталась стоять прижатая лопатками к стене, растерянным взглядом наблюдая за уходящей фигурой Станислава Олеговича. И единственное, что я пыталась понять… Какого хрена это сейчас вообще было?!
Глава 16
Агата
Весь остаток благотворительного вечера я играла со своим боссом в догонялки. И пока что проигрывала.
После поцелуя Станислав Олегович стал вести себя очень странно. Нет, он в принципе каждый день себя так ведет, но сейчас это было странно в квадрате.
Он бегал от меня по всему залу, как только замечал, что я надвигаюсь в его сторону. Избегал банального взгляда на меня и даже, когда мне все-таки удалось подкрасться к нему, что, кстати, стояло мне не малых усилий, босс снова меня отшил.
— Станислав Олегович…
Босс нервно развернулся ко мне лицом, а мне казалось его в этот момент током шандарахнуло.
— О, Агата, как хорошо, что вы подошли…, - сказал босс тут же увеличивая между нами расстояние с каждым шагом. — Я-я сейчас вернусь. Мне просто туда надо.
И я бы пришла к выводу, что это он из-за поцелуя заикаться начал, но это ж ведь сам Станислав Олегович! Уверенный, властный, порождающий силу и разнервничался из-за поцелуя с какой-то помощницей?!
Может мои опасения были верны еще тогда и он действительно никогда не целовался?! Интересно, а это вообще реально, чтобы красивый и сексуальный мужчина с поджарым телом и кучей мышц за тридцать лет ни разу не целовался? Вот и мне кажется, что нихрена.
— Уважаемые гости и коллеги по бизнесу, — быстро перевела взгляд на сцену, на которой стоял Борис Емельянов с микрофоном в руках и бокалом шампанского. — Давайте перейдем к главному событию сегодняшнего вечера, — а я то надеялась, что скоро конец. Отнюдь. Мы только начали. — Под ваши бурные аплодисменты я объявляю благотворительный аукцион открытым! Впервые за пять лет, после трагической смерти нашего основателя Калинина Андрея Владимировича и его семьи, — и мое сердце с болью щелкнуло, как заклинивший сустав, — мы вновь возвращаем в работу наш аукцион, все пожертвования с которого уйдут на помощь детским домам и больницам, поэтому, дорогие гости, будьте щедры!
— Господи, какой же он клоун! — злобно прорычал Станислав Олегович, которого я даже и не заметила возле себя.
Воспоминания о родителях все сильнее разогревали ненавистное мною чувство — тоску. И эти воспоминания о самых любимых людях никогда не приносили мне и грамма теплоты в сердце. Каждый раз я чувствовала лишь отравляющую организм боль. Я чувствовала огромный комок обиды, что раздирал горло так сильно, что казалось у меня начиналась ангина. Я задыхалась от воспоминаний о них и каждое воспоминание, мельком прокрученное в моей голове, казалось, ломало кости.