Кук сумел одурачить многих авторитетных людей, поэтому признание Расмуссена не повредило его репутации. Напротив, пресса стала чаще упоминать его имя. Только в New York Times вышло по меньшей мере двенадцать статей о Расмуссене – там цитировали его мнения, превозносили его достижения, имя Расмуссена теперь знали по обе стороны океана. Популярность повлекла за собой бесконечные просьбы журналистов написать о полемике. Расмуссена буквально завалили письмами, и ему пришлось направлять их к другим авторам. Но кто был достаточно авторитетен, на кого можно было положиться? Вскоре Расмуссен стал полагаться на Фройхена.

Как же познакомились эти двое? Поглощённый работой над «Людьми Крайнего Севера» Расмуссен делал краткие перерывы, чтобы написать двум друзьям детства, которые в то время участвовали в Датской экспедиции: Тобиасу Габриэльсену и Йёргену Брёнлунну. Оба в своих письмах очень хвалили некоего Петера Фройхена: тот, по их словам, в свободное время старательно изучал калааллисут. Подобное рвение впечатлило Расмуссена. Когда Датская экспедиция вернулась, Фройхен и Расмуссен встретились и тут же понравились друг другу. Отношения их сложились как у старшего и младшего брата: Расмуссен был на семь лет старше и более опытен. Вскоре они крепко сдружились благодаря похожему опыту и общим пристрастиям. Сомнений не оставалось: скорее рано, чем поздно эти двое пустятся на поиски новых приключений вместе.

Фройхен и Расмуссен были необычной парой. Фройхен был огромного роста и больше всего напоминал разбойника-викинга, который только что спрыгнул с драккара. Расмуссен был невысок и лицом походил на голливудский секс-символ: нежный взгляд больших глаз, волосы такие густые и тёмные, словно вырезаны из цельного куска угля. Когда Фройхен и Расмуссен стали вместе читать лекции, на сцене они выглядели почти комично. Но сработались они прекрасно: один держал себя непринуждённо, другой травил плутовские шутки. Оба хорошо импровизировали: это было на руку, потому что на лекциях часто случались технические заминки. Во время первого их совместного выступления сломался диапроектор: Фройхен и Расмуссен попытались спасти положение, на месте выдумав смехотворную историю, что все их слайды похитили ночью. Публика, к счастью, благодушно подыграла выступающим.

Дальше пошло без больших накладок. Фройхен и Расмуссен надеялись заработать с чтения лекций достаточно денег, чтобы финансировать амбициозный замысел Расмуссена. Он состоял в том, чтобы основать торговый пост в Эта: в этом отдалённом гренландском поселении на северо-восточной оконечности острова Расмуссен прожил десять месяцев, пока длилась «Литературная экспедиция». Инуиты, обитавшие в Эта, были всё ещё отрезаны от внешнего мира, если не считать встреч с Расмуссеном, Пири, Куком и некоторыми другими путешественниками: образ жизни их был по-прежнему первобытный.

У друзей было три причины основать торговый пост. Во-первых, это обеспечит местных товарами, к которым они уже пристрастились, приметив их у чужаков. Роберт Пири в своих многочисленных попытках достичь полюса в Эта завязал с инуитами торговые отношения: обменивал оружие и инструменты на их помощь и совет. Но когда Пири всё-таки достиг полюса, он перестал ездить в Эта и обмен прервался. Инуиты остались без дерева, винтовок, холодного оружия, – а ведь эти товары резко изменили их жизнь. Когда в Эта закончились патроны для винтовок, инуиты не вернулись к лукам и стрелам: они стали пытаться вырезать пули из костей, которые прежде шли на наконечники стрел. Многие не желали возвращаться к старому быту – они хотели пользоваться новыми технологиями. Скорее всего, впервые Расмуссен заметил эту проблему в 1909 году. Он тогда побывал в соседнем заливе Северной Звезды, помогая Датскому обществу миссионеров и Обществу гренландской церкви основать там миссию. (Миссионеры были калааллиты – «гренландцы», которых Расмуссен знал с детства.) Заметив спрос на иностранные товары, Расмуссен рассудил, что мог бы поставлять их в обмен на мех арктических животных, который высоко ценился в Европе. Некоторые европейцы предостерегали его от этого, боясь, что торговый пост создаст в Эта зависимость от внешнего мира, которой не было до Пири, – но Расмуссена это не слишком беспокоило, потому что, по-видимому, не беспокоило и местных. К тому же, если не они с Фройхеном создадут этот пост, торговый вакуум быстро заполнят другие люди, которых куда менее тревожит, не эксплуатируют ли они инуитов. Затея Фройхена и Расмуссена была частью колониального процесса, в этом нет никаких сомнений. Но они считали, что их проект отличается от других подобных. Например, датчане настаивали, чтобы торговый пост вёл дела честно, и часть прибыли собирались потратить на лекарства для местных.

Вторая причина основать торговый пост – выгодное расположение Эта. Оттуда удобно было начинать научные, географические и культурологические экспедиции. Пушной промысел – дело сезонное, и у двух друзей будет масса времени, чтобы заниматься исследованиями. Кто знает, какие открытия их ждут! Большая часть региона оставалась неисследованной и совершенно неизвестной для европейцев.

Третья причина была политическая. Строго говоря, ни у одной страны не было юрисдикции в Северной Гренландии, и Фройхен и Расмуссен надеялись, что их присутствие в Эта поможет присоединить эту территорию к Дании и защитить от притязаний других государств. Расмуссена особенно беспокоила деятельность норвежского путешественника Отто Свердрупа, который недавно объявил, что планирует основать тюленебойную станцию на острове Саундерс в Северо-Восточной Гренландии. Фройхен и Расмуссен считали, что Дания будет для Гренландии гораздо более благосклонной метрополией, чем Норвегия или другие северные державы: Россия, Канада, Соединённые Штаты. Если Дания первой не заявит свои права на Гренландию, это неизбежно сделают другие государства.

Замысел был смелый. Настолько смелый, что одними лекциями его было не окупить. Друзьям нужно было найти дополнительное финансирование. Надежда была на Расмуссена. Несмотря на то что он вырос в простой и вольной Гренландии, подростком родители отправили его в Херлюфсхольм, престижный датский интернат, где прежде учился и его отец. В школе Расмуссен научился находить общий язык с членами высшего общества, и теперь ему наверняка не составит труда обратиться к ним за деньгами. Ещё одно преимущество, на которое они полагались, – простота их делового замысла: как только фактория заработает, она тут же окупит себя, ведь пушной рынок процветает. А когда меха соберут и отправят в Европу, у друзей останется масса времени на любые экспедиции, к которым у них лежала душа.

Сначала Фройхен и Расмуссен обратились за финансированием в датское Министерство внутренних дел, но чиновники встретили их прохладно. У этих мечтателей не было ни чёткого бизнес-плана, ни даже толковой презентации. И Фройхен, и Расмуссен во время учёбы водили знакомство с артистами и художниками, а не с будущими бизнесменами, и по ним это было хорошо видно. Чиновники к тому же опасались, какого переполоха наделает датский торговый пост в Эта между северными державами, многие из которых считали Северо-Восточную Гренландию ничейной землёй. В это время Дания как раз вела переговоры по продаже Датской Вест-Индии Соединённым Штатам и не хотела привлекать к Гренландии внимание. Датское правительство опасалось, как бы американцы не решили, что у них есть право на Эта, потому что Пири посещал её. Поэтому Фройхену и Расмуссену быстро указали на дверь.