Первый ход — запрос от имени Скоморошинского (да, я всё равно узнал, как его зовут, сколько бы он не уклонялся), криминального авторитета, осужденного на условный срок, купца второй гильдии и гражданина вольного города.

В письме я скупо описываю ситуацию и спрашиваю — что мне нужно сделать, чтобы забрать свой паровоз? Заодно невзначай интересуюсь, а как там чувствует себя моя собственность, не заржавела ли на свежем воздухе? Не склевали ли её воробьи?

Возле фискальной службы сидя на лавочке дремал бродяга. К удивлению Игоря, я резко свернул по дороге к парадному входу в управление и плюхнулся возле пьянчуги.

— Товарищ Тайлер, вы всегда будете страдать такой театральностью?

— А что не так? — буркнул он.

Детектив, нанятый мной буквально вчера, демонстративно ковырялся в каком-то коробке, перебирая разноцветные стекляшки, словно блаженный. Впрочем, уличные бродяги часто бывают с большим приветом. А с психа и спрос меньше. Тем не менее цепкий взгляд голодных трезвых глаз показывал, что он в своём уме и ни капли не пил.

— Ну и задали вы мне, батенька, задачу.

— Просил найти паровоз. Это же не иголка в стоге сена, верно? Паровоз штука большая. Если я хочу обвинить их, что фискальная служба тайком продала паровоз и деньги присвоила, то должен быть уверен, что у них его больше нет.

— Паровоз большой, — почесался Тайлер и сделал вид, что давит пойманную блоху. Меня даже от одного этого фальшивого театрального жеста передёрнуло всем телом. — Но город тоже большой.

— И? — я посмотрел на часы. До закрытия канцелярии фискальной службы оставалось пятнадцать минут.

— Ну, я его нашёл, но это было труднее чем казалось на первый взгляд.

— То есть, паровоз есть, верно? По какому он адресу?

— Он в коксохимическом цеху, недавно конфискованном у англичан, на Промышленной улице. Помещён туда фискальной службой чтоб не стоял под открытым небом, а то, говорят, год ржавел. Посмотреть на него не удалось, там очень злые собаки. Но я прошу увеличить свой гонорар до ста рублей, вместо пятидесяти.

— Вы молодец Тайлер. Шестьдесят, ни копейкой больше. И я не торгуюсь, помните? Держите свой гонорар.

Отсчитал ему деньги и встал, чтобы идти в канцелярию, сдавать письмо. Ну что, паровоз есть, значит вариант со взысканием вреда с фискальной службы только что отпал. Ладно.

— Будут ещё заказы, милейший? — Тайлер был рад получить деньги, на губах его блуждала одухотворённая улыбка.

— Будут. А вы надумали детективное агентство регистрировать?

— Ваша честь! — встал я.

— Да, сторона заявителя, говорите! — судья пребывал в хорошем расположении духа, через усы даже пару раз мелькнула улыбка.

— Мы привлекли центральный округ города Кустовой в качестве заинтересованного лица, потому что именно так сложилась практика, но не потому, что их в чём-то обвиняем или хотим навесить на них судебные расходы.

Лицо моего условного оппонента чиновника от администрации сделалось заметно светлее.

— Что-то конкретное хотите сказать по судебным расходам?

— Да, хочу сделать официальное заявление. В смерти гражданина Стрижова виноваты твари изнанки, то есть, по сути, природный фактор, за который, в свою очередь, никто не отвечает. При таких условиях и несмотря на буквальные формулировки кодекса о порядке распределения расходов, заявляем под протокол, что оставляем все понесенный расходы на стороне заявителя, однозначно отказываемся от права взыскивать с администрации даже копейку. Это просто четные республиканские чиновники, которые делают свою работа, в сложившейся ситуации они никак не виноваты и не могут нести ответственности и за что-то платить, это было бы не справедливо.

Чиновник напротив меня сиял, кажется, он готов был встать и пожать мне руку.

— Мы занесём в протокол. Что со свидетелями, Аркадий Ефимович?

— Вообще-то они готовы, если объявите перерыв до двух часов, привезу их и мы с успехом их допросим.

— Что вы скажете, Игнат Сергеевич? — обратился судья к чиновнику. — Перейдём в рассмотрение по существу и проведём процедуру за день, закроем вопрос?

Я изучил нагрузку судей заранее. У конкретно этого судьи на сегодня свободный график, вот он и настроился ковать железо пока горячо и скинуть с себя бесконфликтную историю.

— Государственный орган не возражает, — улыбнулся представитель администрации.

— Тогда с вас явка и краткая позиция, мол, не возражаем, по обстоятельствам пояснить не можем, полагаемся на усмотрение суда, — судье категорически было запрещено давать такие ценные указания сторонам процесса, но он видит, что «все свои» и действует в собственном интересе, как было удобно ему.

Что касается довольного собой чиновника, то ему надо поставить галочку об участии в деле, ещё и доложить, как он геройски атаковал адвоката, потребовав, чтобы тот не вздумал взыскивать судебные расходы с администрации и причинять убытки городской казне.