– Шарриаш! – укоризненно воскликнула Хиталь, отвлекаясь от Лейви. – Сейчас такие шутки не уместны и… Нет, не эту! – воскликнула она, останавливая свою ученицу, что собралась было наносить мазь на лицо несчастного принца.

– Это что-то опасное? – опасливо уточнила Лейви, покосившись на золотистую смесь.

– Нет, но она не для людей, – улыбнулась Хиталь, подав девушке другую мазь.

– А если бы ее использовал человек? – осторожно уточнил Ошер, поморщившись.

Вся левая половина еще немного ныла, но уже не так сильно. Куда больше досаждал зуд и невозможность увидеть того, что теперь скрывали бинты.

Приподняв бровь, Хиталь как-то неопределенно повела плечом, ничего не ответив. Впрочем, парню хватило и этого, чтобы нахмуриться.

– Мне все чаще кажется, что Лейвину приставили к нам практиковаться в качестве наказания. Нашего, – мрачно заметил он.

– Именно так, – раздался голос Рамины.

Бесшумно приблизившись, Воля некоторое время наблюдала за дочерью и принцем со стороны, прежде чем подать голос.

Дернувшись от неожиданности, Лейви щедро мазнула нос друга мазью.

– Ой… – смутившись, девушка поспешила стереть лишнюю мазь, уже осторожнее обработав раны.

Достаточно поджившие, они уже не грозили открыться, но все же выглядели не лучшим образом. Три глубоких пореза пересекали бровь, глаз и щеку парня, обрываясь у подбородка.

– Зато теперь, попав в неприятности, вы постараетесь на получить новых ран, – усмехнулась Рамина и сбросила капюшон плаща.

– Мама…

Очередная порция мази едва не попала в глаз Ошера. Впрочем, Лейви этого и не заметила, пораженно глядя на мать. За то время, что ее не было, Воля успела не только сменить пестрый наряд кшерхов на неприметные мужские штаны и рубашку из серого полотна, но и срезать густые темные волосы.

– Лейви! – не выдержав, возмутился Ошер просто отобрав у той баночку.

Мазь оказалась достаточно жгучей, так что перевоплощения Воли парень не оценил.

Зато оценил Шарриаш, мгновенно поднявшийся с места. Напряженно замерев на миг, он быстро подошел, не заметив даже как задел плечом Старика.

– Зачем это?

Приподняв бровь, Воля взглянула на него и только вздохнула.

– Подойдите все, кричать я не буду, – достаточно громко произнесла она, снова опустив взгляд к Ошеру и Лейви.

Последняя, спохватившись, отвоевала баночку и, оставив ее в покое, взялась накладывать повязку. Настолько основательно и крепко накладывать, что несчастному принцу невольно посочувствовала даже Рамина.

– Что-то случилось? – осторожно уточнил Ройни, подзатыльниками загоняя Кри и Хора вперед себя.

– Можно и так сказать… – протянула Воля, обведя взглядом кшерхов. Особенно долго задержала взгляд на младшем поколении и Тарде с Ошером.

– Вы прекрасно знаете, что не во всех мирах нас терпят и редко в каких любят. Но только в этом мире нам не стоило бы появляться вовсе.

Невольно нахмурившись, Тард опустил взгляд. Ему никто не сказал ни слова о происшествии с кошарами, но он сам все еще ощущал себя виноватым. Именно из-за того, что произошло они был вынуждены были так быстро покинуть ферму Тариса и его мир. И, получается, что именно из-за него они теперь попали в опасность.

– И все вы знаете, что у каждого из кшерхов есть свой родной мир. Мир, где они родились, – продолжила Рамина, остановив взгляд на Шарриаше.

С каждым новым словом он все больше мрачнел. Замерший чуть в стороне, Шарриаш скрестил на груди руки.

– И этот мир родной для меня, – не отводя взгляда от Воли, вдруг подал он голос. – Мой отец кшерх, мать – нагайна, что должна была стать нагайше. Королевой нагов. Но один из претендентов на ее руку поднял смуту, моего отца убили, мать пленили. С того времени кшерхи, что унесли с собой наагаи – законного принца, здесь вне закона.

Перехватив руки Лейви, что под рассказ едва не удушила его в процессе перевязки, Ошер невольно поднял взгляд к Шарриашу. Принц, такой же, как и он заложник власти, изгнанный из родного мира…

Между тем Рамина только медленно кивнула, подтверждая его слова. Меньше всего она хотела снова оказаться здесь, в мире, где они потеряли стольких друзей, мире, где Тарис потерял ногу, но судьба выбора им не предоставила.

Глубоко вдохнув, Воля резко хлопнула в ладони, снова привлекая внимание к себе.

– Раз уж так вышло, отныне забудьте, кто мы. Мы не кшерхи. Мы селяне из Римбо, жили на окраине, во время пожара, что прокатился по городку, потеряли все и теперь бредем к Шеисе к родне. Все мы родственники, Хиталь, Лэри, Нэри и Лейви – в платья немедленно. Кеташи и наши плащи сложите в повозке. Если кого-то встречаем – молчать. Говорить буду я или Грегуар. Нэри, – окликнув девушку, безошибочно определив, кто именно из близняшек недовольно закатил глаза, Рамина смерила ее красноречивым взглядом. – Мы – селяне. Не огрызаемся, не выворачиваем руки и… По возможности не воруем.