Мне таких откровенных слов еще никто не говорил, и лучше бы и дальше я жила в неведении о том, как сильно раззадорился шейх Сабур. Даже вонючие духи не спасали. Намажься я птичьим дерьмом, Сабур бы наплел мне того же самого, что от меня пахнет, как от Жар-птицы? Сказочник, блин!

Вот мы уже у дверей моей квартиры. Спасение так близко! Одной рукой я держала цветы, а в другой стискивала ключи, как будто собиралась отбиваться ими от озабоченного араба.

Сейчас он стоял позади меня и я чувствовала, как он возвышается надо мной, ощущала его взгляд на своём затылке и тяжёлый, волнующий запах его парфюма.

– Анна! – прозвучало, как стон, разрезавший тишину подъезда.

Горячие сухие ладони властно легли на мои обнажённые плечи, заставив замереть. Сабур развернул меня лицом к себе, и мне пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. Его кошачьи глаза горели таким огнём, что я задрожала.

– Не надо…

– Ты обещала мне поцелуй! – напомнил Сабур, хотя я ничего такого не обещала.

Возражать или сопротивляться я не могу. Смотрю как зачарованная, как его чувственные губы неумолимо приближаются к моим.

Закрываю глаза, не в силах больше смотреть на Сабура, надеясь на быстрый чмок или что-то в этом роде. Едва не падаю на пол, потому что на меня обрушивается целая лавина страсти. Сабур сминает мои губы, толкается в рот языком. Целует так, будто я уже его, будто мы давние любовники. Он не заявляет свои права на меня, не пробует мой вкус, а показывает, кто мой хозяин.

Притягивает меня к себе с такой силой, что букет сминается в лепёшку. Я рада, что между нами цветы, и я не трусь своей грудью о его тяжело вздымающуюся грудь. Рада, что у меня заняты руки, потому что хочу обхватить его мощную шею, чтобы не упасть.

Ноги перестают держать. У меня кружится голова. Я проваливаюсь в какую-то бездну и лечу в неё, лечу, и никак не могу остановиться. Если бы Сабур не держал меня за плечи, я бы уже грохнулась к его ногам, как он и мечтает.

– Ступай, Анна! – тихо рычит Сабур, отпуская мои плечи. – Ступай, пока я не наделал непозволительных глупостей!

Едва переставляя ноги, я бросаюсь к двери. Еле попадаю в замочную скважину ключом. Заскакиваю в квартиру не оглядываясь. Захлопываю дверь и приваливаюсь к ней спиной.

Дышать не могу. Пахнет Сабуром и смятыми розами. Кажется, я вся им пропахла. Слышу, как бахает сердце в груди, а потом открываются и закрываются двери лифта.

Только тогда ко мне возвращается способность дышать.

Вот это да! Теперь Сабур от меня вообще не отцепится?

– Если твоя подруга не поторопится, Анна, мы улетим без неё! – сказал шейх Сабур и величественно прошагал мимо меня к трапу самолёта.

Сегодня я наконец-то увидела его в белоснежных гутре и кандуре. Он лично заехал за мной, чтобы сопроводить в аэропорт. Мне польстило это внимание, но выглядело это так, будто шейх боялся, что я сбегу или передумаю лететь в Касуману.

Прошло три дня с тех пор, как он меня поцеловал, и я вроде бы успокоилась, но стоило мне увидеть Сабура, как кровь вскипела во мне так, что я не знала, куда себя деть от его пристального, кошачьего взгляда. Он вёл со мной сдержанно и учтиво, но я понимала, что он просто ждёт удобного момента, чтобы вновь проявить ко мне свой пыл.

Если бы не цветы и восточные сладости, которые мне привозили в эти дни, причём их доставляли и утром, и вечером, с маленькими записочками, написанными его рукой, я бы подумала, что Сабур решил позабыть о своей затее переспать со мной.

Записки были короткими, но красноречивыми:

"Томлюсь ожиданием встречи", "хочу тебе присниться в непристойном сне", "мечтаю целовать твои руки и ноги", и всё в таком духе.

Ничего особенного, но когда читая, я представляла самого Сабура, его бархатистый голос, мурашки бежали по всему телу. И целовал он при этом далеко не мои конечности, а всё самое запретное, что только можно представить.

Эта настойчивая романтика говорила мне о том, что мужчина думает обо мне каждую минуту. И красиво, и страшно вместе с тем.

Вслед за Сабуром в самолёт проследовала его свита, а также женщина в хиджабе. Её лицо закрывали огромные солнцезащитные очки, поэтому я не могла судить о её возрасте, да и видела мельком. Её привезли на другой машине, не на той, что мы ехали с Сабуром. Кто она, интересно? Может, служанка? Одежда женщины была весьма скромной, это и наводило меня на мысль о том, что она прислуга или какая-нибудь помощница шейха.

Все уже были в самолёте, кроме меня. Я осталась стоять, как дура, вглядываясь в здание аэропорта. Как же я ненавидела сейчас Милану!