Так вот, спиритионика на уровне планеты была признана легальной, допустимой и способствующей всем видам социальных экспериментов, проводятся они в данный момент или нет. А теперь кто-то берёт и грубо вмешивается в естественный ход дел, создавая опасность для членов спиритионики и нарушая сам Устав планеты.

Таким образом, я могу сделать две вещи: мгновенно через Борисыча подать рапорт о преступлении в БИМП — центральный, даже не планетарный БИМП, после чего полетят головы на местном уровне за то, что ситуацию не была замечена ранее. Например, ваша голова, Маэстро.

А вторая вещь — я могу спросить у вас, что происходит, и уже после этого принять решение о необходимости доклада. И при этом вообще не имеет значения, Маэстро, какой там у меня уровень доступа куда бы то ни было.

Вы мне расскажете, что за преступление совершается здесь на наших глазах?

Маэстро с хмурым видом качался на своём кресле.

—Преступление... Тоже мне, сказала. Ты этак меня ещё преступником назови.

—Я хочу сказать, Маэстро, что здесь что-то неправильное происходит. Может, я и не заметила бы, и сквозь пальцы посмотрела, но это ведь моя спиритионика! Вы можете, сказать, что спиритионика была только моей работой на протяжении нескольких лет, но я полюбила то, что узнала! А теперь... Кто-то угрожает им и... мне.

—Что я тебе скажу... Да, был приказ. Бродяг из спиритионики, что бесконтрольно ползают из носителей и обратно, задерживать и оставлять в изоляторе. Не я это делаю, конечно. С агентства — информация, с БИМПа — процедура задержания.

—Но за что? Они не сделали ничего плохого!

—За бродяжничество.

—Нет такого пункта в уставе!

—А тебе на всё пункт нужен, да?

—Арест производится на основании нарушения, а его не было.

—Мало ли что они там устроят, раз контроля за ними нет!

—И кто отдал такой приказ?

—А то ты не знаешь, кто приказы отдаёт!

—Майрус Квинт?

В кабинете воцарилась тишина.

Маша знала, как отдаются приказы в БИМПе. Под письменными или аудиораспоряжениями никогда не стояло конкретного имени. Там всегда было написано "руководство". У Маши при чтении циркуляров поначалу всегда складывалось впечатление, что огромное количество людей, сплотившись, выработали наилучшее решение и изложили его потомкам.

Позже она стала понимать, что "руководство" — это шикарная ширма, за которой стоял неизвестно кто, издавал приказы и при этом оставался невидимым, как бог на Олимпе.

А после встречи с Лисом она начала читать между строк. И после прочтения нескольких сотен распоряжений заметила, что у руководства временами меняется "почерк". Маша могла отличить одно "руководство" от другого "руководства" так же ясно, как опытный охотник отличал следы зайца от следов волка.

Почерка было два. Они никак не отличались словесными формулировками или стилем речи, однако первый почерк был проникнут страстью к контролю. Второй почерк был сугубо рационален.

Владелец первого почерка был похож в воображении Маши на пастуха, который очень нежно трепал за уши своих баранов, заботился о них, говорил ласковые слова, выглядел добрым и сердобольным дядюшкой. Но при этом каким-то шестым чувством было понятно — это всё лишь для того, чтобы они не разбежались: завтра баранов поведут на бойню, причём добрый дядюшка зарежет их своей собственной рукой, осведомляясь при этом, не больно ли нож отделяет голову от шеи.

Второй почерк в голове Маши виделся ею как строгий и до мозга костей англичанин-судья, который совершенно бесстрастно судит обе стороны, при этом ведом он не любовью к справедливости, а банальным отсутствием способности к проявлению эмоций. Никакого желания к доминированию или контролю у "судьи" не было — он попросту забывал о подсудимых после того, как они выходили из зала суда.

Иначе говоря, за ширмой руководства скрывалось два автора. И Маша руку бы дала на отсечение, что одним из них был нынешний глава БИМПа.

И Маэстро это тоже понимал. И ещё он хорошо понимал, что люди прячутся за ширмой не для того, чтобы скромно скрываться от заслуженных аплодисментов своих горячо любящих поклонников. А раз так — не так уж и обязательно искать того, кто скрывается за ширмой. Разве он не руководство? Руководство. Разве не имеет права издавать приказы? Имеет.

А раз так — не стоит лишний раз называть его имя.

Когда же имя Майруса Квинта всё же прозвучало, Маэстро стало немного неудобно и стыдно за столь бестактную откровенность своего подчинённого агента.

—Иди спать, Машенька, — наконец, сказал Маэстро, — мы созданы, чтобы искать брёвна в чужих глазах, а не соринки в своём. А наше руководство пускай ищет эти соринки в наших глазах за нас. Мы агенты, и наша работа какая, Машенька?

—Поиск и возвращение на место потерянных душ, — хмуро досказала растерявшая весь свой пыл Маша, попрощалась с шефом и вышла за дверь. Что теперь делать, она не знала.

Однако, закинутая в глубину сознания мысль работала, даже когда девушка мылась в душе, готовила себе ужин и ворочалась в постели, пытаясь заснуть. Утром какой-то вариант действий уже вырисовывался у неё в голове.