— На начальных этапах? Я не…

— Ты же хочешь еще информацию?

Киваю, неотрывно следя за тем, как его смуглые, длинные пальцы рисуют круги на моем колене и длинные лучики на голени.

— Тогда я продолжу рассказывать, если ты не против. Чуть больше десяти лет назад в робототехнике произошел прорыв. Гениальный биолог Маркуш Зелмарт создал первого биологически синтезированного робота.

— Как это? Я не понимаю…

— В лаборатории, путем деления клеток был создан одновременно живой и неживой организм. Робот имел все внутренние и внешние признаки обычного оборотня. Кожу, легкие, матку, мозги.

— То есть… У меня внутри не железо?? Обычные органы? Тогда почему я не ем, не пью, не справляю нужду? Не сплю, в конце концов?

— Ах, сколько вопросов. Все дело в том, что твое обычное тело управляется специальной программой, внедренной в мозг. Программист задает параметры куклы. Темперамент. Предпочтения. Характер. И пить, и есть, и спать ты можешь, если это впишут в твой код. Именно программа руководит твоим телом. А теперь подумай, не спеши. Если твоя программа, написанная умниками из лаборатории, дала сбой, то кто теперь управляет куклой?

— Хочешь сказать, я управляю? — спрашиваю почему-то шепотом.

— Умненькая девочка, — мурлычет Орсо, поглаживая мою коленку.

Хочется ответить: «Где ты был, когда я была девочкой», но решаю не козырять почтенным возрастом. Раз сказала и хватит. Тем более, что возраст не равно мудрость. Знавала я несколько бабулек, своих ровестниц, по уму хуже малолеток, ощущение, что они ничего в жизни не видели, кроме магазина и телевизора.

— Ладно. Допустим, управляю я, но… Когда я на несколько минут отвлекаюсь, задумываюсь… кукла продолжает работать. Я не стою, зависнув.

— Конечно. Твоя душа, твои мозги в этом теле — это вирус в программном обеспечении. По-хорошему, тебя надо бы отправить назад в лабораторию, чтобы разработчики посмотрели, что произошло, отчего такой сбой.

— Нет! Пожалуйста, Рэйнер, не надо…

— Повтори…

— Что? — спрашиваю недоуменно.

— Мое имя. Повтори.

— Рэй…нер, — произношу, в середине имени сглотнув, из-за того, что мужчина внезапно приподнимается на руках и нависает надо мной, касаясь твердым животом моего бедра с внешней стороны.

— Еще раз, — требует, сверкая глазами и как-то хищно водя носом возле моих волос.

— Рэйнер, — произношу полузадушено. — Можно еще вопрос?

— Можно? Если поцелуешь меня, — выдвигает условие. — По-настоящему, как любовница. У тебя есть такая функция.

— Не путай. Это у куклы есть такая функция, не у меня, — возражаю.

— Вас не спутать. Я с закрытыми глазами пойму, кто передо мной, — говорит странное. — У каждой женщины есть функция любовницы, встроенная природой, не программистами.

— Это не так…

— Ты хочешь спорить, или задать вопрос? — перебивает меня Орсо.

Не отвечаю. И так понятно, чего я хочу. А значит, нужно идти на уступки. Хотя… это даже не уступка, а бартер. Да. Я — ему, он — мне. Почти деловые отношения. Почти…

— Я не хочу спорить, — отвечаю и вижу, как загораются и расширяются зрачки в глазах мужчины.

— Рад это слышать.

Насколько он рад я вижу невооруженным взглядом и даже чувствую бедром всю, так сказать, мощь его радости. Мне даже не приходится тянуться к его губам. Они рядом. В миллиметре от моих. Но кто бы знал, как иногда тяжело преодолеть даже этот миллиметр. Опять вспоминается мое былое замужество. Я никогда не целовала мужа первой. Шутливо клюнуть в щеку могла. А вот чтобы со страстью и желанием — никогда. Неловко как-то было. Стыдно. Что я — распутная женщина, чтобы так себя вести? А теперь вот оно как…

— Ладно. Не хочешь…

И отодвигается. Манипулятор! Хватаю его за волосы на затылке и крепко сжимаю. Замечаю, как вспыхиваю его глаза, а лицо становится словно худее, с более резко очерченными скулами. Но отступать поздно!

— Куда собрался, волчок? — спрашиваю, наверное, больше со злостью, чем сексуально.

И сразу, как вниз с обрыва, прижимаюсь своими губами к его. Тут же приходит осознание: я не знаю, что дальше делать. Понятно, что этот мой захват губами больше похож на поцелуй Брежнева со товарищами, чем на жадные лобзания горячей любовницы. Но что поделать?? Не обучены были. Не, теорию я знаю, а вот с практикой…

На секунду в голове мелькает мысль: возможно, стоит немного расслабиться и дать кукле свободу. А что? Это решит мое затруднение. Додумать крамольную мысль не успеваю. Орсо с рыком валит меня на кровать и, вжавшись телом, принимается страстно и очень рьяно целовать. Все, кончилось у собачки терпение.

Горячие, жадные поцелуи спускаются по шее, проходят по груди, не пропуская ни одного сантиметра кожи. Мурашки шустро разбегаются от мужских губ, потом опять сбегаются в одну кучку, чтобы снова рассеяться по всему телу колючими иголками, заставляя меня ежиться от неприятных и одновременно слишком приятных ощущений.